другом существам, людям, животным или
машинам; управлять населением, состоящим из машин, которым
подвластен весь мир — значит все же управлять, а любое управ-
ление предполагает принятие схем подчинения^ Непрерывная динамика технического прогресса про-
никнута теперь политическим содержанием, а Логос
техники превратился в Логос непрекращающегося раб-
ства. Освобождающая сила технологии — инструмен-
тализация вещей — обращается в оковы освобождения,
в инструментализацию человека. I Gilbert Simondon, Du Mode d’existence des objetf techniques (Paris,
Aubier, 1958), p. 127. 209 II. Одномерное мышление Такая интерпретация означала бы связывание науч-
ного проекта (метода или теории), еще до всякого его
применения и использования, с определенным социаль-
ным проектом, причем эта связь усматривалась бы не-
посредственно во внутренней форме научной рацио-
нальности, т.е. в функциональном характере ее понятий.
Иными словами, научный универсум (т.е. не опреде-
ленные суждения о структуре материи, энергии, их
взаимосвязях и т.д., но проектирование природы как
квантифицируемой материи, как формирование гипо-
тетического подхода к объективности и ее математи-
ческо-логического выражения) стал бы горизонтом кон-
кретной социальной практики, которая сохранялась бы
в развитии научного проекта. Но, даже если мы допустим внутренний инструмента-
лизм научной рациональности, это предположение еще
не означает соцмо-логической значимости научного проек-
та. Даже если формирование наиболее абстрактных на-
учных понятий все же сохраняет взаимоотношения меж-
ду субъектом и объектом в данном универсуме дискурса
и действия, связь между теоретическим и практическим
разумом можно понимать совершенно иначе. Подобная интерпретация предложена Жаном Пиаже
в его <генетической эпистемологии>. Пиаже интерпре-
тирует процесс формирования научных понятий в тер-
минах различных способов абстрагирования от всеобщего
отношения между субъектом и объектом. Абстрагирова-
ние не исходит ни из объекта (так что субъект функцио-
нирует лишь как нейтральный пункт наблюдения и
измерения), ни из субъекта как носителя чистого по-
знающего Разума. Пиаже делает различие между про- 210 От негативного мышления к позитивному цессом познания в математике и в физике. В первом
случае это абстрагирование *: Вопреки тому, что часто говорят, математические сущности,
таким образом, являются результатом не абстрагирования, осно-
вывающегося на объектах, но абстрагирования, производимого
в процессе действий как таковых. Собирание, упорядочивание,
перемещение и т.п. суть более общие действия, чем обдумывание,
толкование и т.п., потому что они требуют координирования
как такового всех частных действий и потому что они входят
в каждое из них как координирующий фактор…’ Таким образом, математические суждения выражают
** — в противопо-
ложность частным приспособлениям, которые харак-
терны для истинных суждений в физике. Логика и
математическая логика являются 2***; <действие>, которому присуща общая зна-
чимость, поскольку это абстрагирование или дифференциация доходят до самого
центра наследственной координации, поскольку координацион-
ные механизмы действия всегда связаны в их истоке с ко-
ординацией рефлекса и инстинкта^ I Jean Piaget, Introduction i fupistemologie g4netf^ue, tome III (Presses
Universitaires, Paris, 1950), p. 287.
2 1Ш, p. 288.
» Ibid, p. 289. Изнутри действия как такового (фр.).
** Общее приспособление к объекту (фр.). *** Действием с каким-либо объектом, так сказать действием, приспо-
собленным по общему способу (фр.). 211 II. Одномерное мышление В физике абстрагирование производится от объекта,
но определяется специфическими действиями со сто-
роны субъекта, так что абстрагирование необходимо
принимает логико-математическую форму, потому что частные действия обязательно приводят к знанию, если они
координированы между собой, и если это координирование по
самой своей природе является логико-математическим.’ Абстрагирование в физике необходимо возвращает
нас к логико-математическому абстрагированию, а пос-
леднее как чистое координирование представляет собой
общую форму действия — <действие как таковое> (fac-
tion сотте telle). Это координирование и конституирует
объективность, поскольку оно сохраняет наследствен-
ные <рефлексивные и инстинктивные> структуры. Интерпретация Пиаже признает внутренний прак-
тический характер теоретического разума, но выводит
его из общей структуры действия, которое, в конечном
счете, является наследственной, биологической струк-
турой. Тогда бы последним основанием научного метода
было биологическое, т.е. супра- (или скорее инфра-)
историческое основание. Более того, допуская, что вся-
кое научное знание предполагает координирование част-
ных действий, я не вижу, почему такое координирова-
ние <по самой своей природе> является логико-матема-
тическим — если только <частные действия> не пред-
ставляют собой научные операции современной физики,
в каковом случае интерпретация замыкается в круг. В противоположность излишне психологическому и
биологическому анализу Пиаже генетическая эписте- 1 Ibid, р. 291. 212 От негативного мышления к позитивному мология, предложенная Гуссерлем, сосредоточивается
на социо-исторической структуре научного разума. Я
хочу обратиться к книге Гуссерля’ постольку, поскольку
в ней отчетливо показана <методологическая> функция
современной науки в предданной ей исторической дей-
ствительности. Гуссерль исходит из факта, что общезначимое прак-
тическое знание обязано своим происхождением мате-
матизации природы, так как последняя привела к по-
строению <идеациональной> реальности, <коррелятив- ной> эмпирической действительности (ее. 19; 42). Но
это научное достижение оказывается связанным с до-
научной практикой, которая явилась исходной основой
(Sinnesfilndament) галилеевской науки. Для Галилея эта
донаучная основа науки в практическом мире (Lebens-
welt), определившем теоретическую структуру, не под-
лежала сомнению; более того, она был скрыта (verdeckt)
дальнейшим развитием науки. Результатом явилась ил-
люзия, что математизация природы создала <автоном- ную (eigenstundige) абсолютную истину> (стр. 49), тогда
как в действительности она осталась специфическим
методом и техникой для Lebenswelt. Идеациональный
покров (Ideenkleid) математической науки является, та-
ким образом, покровом символов, одновременно репре-
зентирующим и маскирующим (oertritt и verkleidet) прак-
тический мир (стр. 52). Каковы же первоначальные донаучные цель и со-
держание, сохраняющиеся в структуре понятий совре-
менной науки? Практическое измерение обнаруживает I Die Krisis der EunpMschen Wissenschaften und die transcendentale
Phdnomenologie, loc.dt. 213 П. Одномерное мышление возможность использования определенных основных
форм, очертаний и отношений, которые универсальным
образом <наличны как тождественные себе для точного определения и исчисления эмпирических объектов и отношений> (стр. 25). Во всяком абстрагировании и
обобщении научный метод сохраняет (и маскирует)
свою донаучно-техническую структуру; развитие пер-
вого репрезентирует (и маскирует) развитие последнего.
Так классическая геометрия <идеализирует> практику
межевания и измерения земли (Feldmesskunst). Геоме-
трия — это теория практической объективизации. Разумеется, алгебра и математическая логика кон-
струируют абсолютную идеациональную реальность, сво-
бодную от неподдающихся вычислению неопределен-
ностей и особенностей Lebenswelt и живущих в нем
субъектов. Однако эта идеациональная конструкция есть
теория и техника <идеализации> нового Lebenswelt. В математической практике мы можем добиться того, что
невозможно ддя нас в эмпирической практике,- точности. Ибо
идеальные формы поддаются определению в категориях абсо-
лютного тождества… Как таковые они присутствуют в любом
предмете и всегда готовы к использованию… (стр. 24). Согласование (Zuordnung) идеационального мира с
эмпирическим позволило бы нам <прогнозировать пред- сказуемые закономерности практического Lebenswelt>: Если кто-либо владеет формулами, он владеет предвидением,
которое необходимо для практики предвидением того, чего следует ожидать в опыте
повседневной жизни (стр. 43). Гуссерль подчеркивает донаучный, технический смысл
математической точности и взаимозаменимости. Эти 214 От негативного мышления к позитивному центральные понятия современной науки появляются
не просто как побочные продукты чистой науки, они
относятся к внутренней структуре ее понятий. Научное
абстрагирование от конкретного, квантификация ка-
честв, благодаря которой становятся достижимыми точ-
ность и всеобщая значимость, ведут к специфическому
конкретному опыту Lebenswelt — специфической форме
<видения> мира. Несмотря на свой <чистый>, незаинте-
ресованный характер, это видение определяется целями
практического контекста. Оно преставляет собой пред-
видение (Voraussehen) и проектирование (Vorhaben). И
галилеевская наука — это именно наука методического,
систематического предвидения и проектирования. Но —
и это имеет решающее значение — специфического пред-
видения и проектирования — а именно, такого, которое
переживает, постигает и формирует мир в свете ис-
числяемых, предсказуемых отношений между подда-
ющимися точному отождествлению единицами. Уни-
версальная исчисляемость в этом проекте составляет
предпосылку господства над природой. Индивидуаль-
ные, не поддающиеся квантификации качества лишь
преграждают путь организации людей и вещей в соот-
ветствии с поддающейся измерению силой, которая
извлекается из них же. Но это специфический, социо-
исторический проект, который предпринимается созна-
нием, представляющим собой скрытый субъект гали-
леевской науки; эта последняя и есть техника и до
бесконечности развитое искусство предвидения (ins Un-
endliche erweiterte Vomussicht: стр. 51). Именно потому, что галилеевская наука является в
построении своих концепций техникой определенного 215 II. Одномерное мышление Lebenswelt, она не трансцендирует и не может транс-
цендировать этот Lebenswelt. По своей сущности она
ограничена базовой матрицей опыта и универсумом
целей, поставленных этой действительностью. По фор-
мулировке Гуссерля в галилеевской науке <конкретный универсум причинности становится прикладной мате- матикой> (стр. 112)-но мир перцепции и опыта, в котором мы проживаем всю нашу практическую жизнь,
остается как таковой, в его существенной структуре, в его
собственной конкретной причинности неизменным…(стр. 51; кур-
сив мой). Это провоцирующее утверждение, которое легко не-
дооценить, и я возьму на себя смелость возможной
переинтерпретации. Оно относится не просто к тому
факту, что несмотря на открытие неевклидовой гео-
метрии мы воспринимаем и действуем в трехмерном
пространстве; или что несмотря на <статистическую>
концепцию причинности мы по-прежнему действуем,
руководимые здравым смыслом, в соответствии со <ста- рыми> законами причинности. Не противоречит это
утверждение и постоянным переменам в мире повсе-
дневной практики как результату <прикладной мате- матики>. На карту, возможно, поставлено намного боль-
шее: а именно, внутренний предел существующей науки
и научного метода, в силу которого они расширяют,
рационализируют и оберегают господствующий Lebens-
welt, не изменяя его экзистенциальной структуры — то
есть не усматривая качественно новой формы ^видения>-
и качественно новых отношений между людьми и при-
родой. 216 От негативного мышления к позитивному Усваивая почтение к институционализированным фор-
мам жизни, наука (как чистая, так и прикладная) при-
обрела бы, таким образом, стабилизирующую, стати-
ческую, консервативную функцию. Даже наиболее ре-
волюционные ее достижения стали бы созиданием и
разрушением, соответствующим специфическому опыту
и организации действительности. Так непрекращаю-
щаяся самокоррекция науки — революция ее гипотез,
встроенная в ее метод — все же подталкивает и рас-
ширяет тот же самый исторический универсум и тот
же самый основополагающий опыт. Она сохраняет то
же самое формальное a priori, которым объясняется
вполне материальное, практическое содержание. Дале-
кая от недооценки фундаментальных перемен, проис-
шедших со становлением галилеевской науки, интерпре-
тация Гуссерля указывает на радикальный разрыв с
догалилеевской традицией; инструменталистский гори-
зонт мышления был, бесспорно, новым горизонтом. Он
создал новый мир теоретического и практического Ра-
зума, но сохранил связь со специфически историческим
миром, который имеет свои очевидные пределы — как
в теории, так и в практике, как в своих чистых, так и
в прикладных методах. Предшествующее рассмотрение, как нам кажется, под-
водит к пониманию не только внутренних ограничений
и предрассудков научного метода, но и его исторической
субъективности. Более того, может показаться, что в
нем подразумевается потребность в своего рода <каче- ственной физике>, в возрождении телеологической фи-
лософии и т.д. Я допускаю, что такое подозрение спра-
ведливо, но на этом этапе я могу только утверждать, 217 II. Одномерное мышление что выдвижение подобных обскурантистских идей не
входят в мои намерения’. Независимо от того, как определяются истина и объ-
ективность, они остаются связанными с человеческими
агентами теории и практики и с их способностью по-
знавать и изменять свой мир. В свою очередь эта
способность зависит от степени, в какой материя (какая
бы то ни было) признается и понимается такой, какая
она есть во всех частных формах. В этом смысле
современная наука обладает неизмеримо большей объ-
ективной значимостью, чем ее предшественницы. Мож-
но было бы даже добавить, что в настоящее время
научный метод — это единственный метод, который
может претендовать на такую значимость; благодаря
игре гипотез и наблюдаемых фактов достигается зна-
чимость первых и достоверность вторых. Моя цель в
данном случае — показать, что наука в силу собствен-
ного метода и понятий замыслила проект (и способ-
ствовала установлению) универсума, где господство над
природой надежно связано с господством над челове-
ком — связь, которая может оказаться роковой для
этого универсума как целого. Природа,