ответе я ограничусь моделями отсталых стран, пере-
живающих индустриализацию в настоящее время, т.е.
стран, в которых индустриализация сосуществует с не-
нарушенной до- и антииндустриальной культурой (Ин-
дия, Египет).
Эти страны вступили на путь индустриализации при
непонимании населением ценностей самое себя дви-
жущей производительности, эффективности и рацио-
нальности. Иными словами, с населением, которое еще
не превратилось в рабочую силу, отделенную от средств
59
- Одномерное общество
производства. Могут ли такие условия благоприятство-
вать слиянию индустриализации и освобождения, т.е.
существенно новой форме индустриализации, которая
создала бы аппарат производства, согласующийся не
только с первостепенными потребностями основного
населения, но также с целью умиротворения борьбы за
существование?
Индустриализация в этих отсталых странах проис-
ходит не в вакууме, но в такой исторической ситуации,
когда социальный капитал, требующийся для первона-
чального накопления, должен быть получен в основном
извне, от капиталистического или коммунистического
блока — или от обоих. Более того, понятно, что сохра-
нение независимости требует ускоренной индустриали-
зации и достижения уровня производительности, кото-
рый бы обеспечивал хотя бы относительную автономию
в условиях соревнования двух гигантов.
При таких обстоятельствах преобразование слабо-
развитых обществ в индустриальные должно как можно
быстрее отбросить дотехнологические формы. Это осо-
бенно существенно для стран, которые очень далеки
от возможности удовлетворить даже самые важные по-
требности населения и где ужасающе низкий уровень
жизни требует прежде всего количеств en masse, механи-
зированного и стандартизованного массового произ-
водства и распределения. Но в этих же странах мертвый
груз дотехнологических и даже до-<буржуазных> обы-
чаев и условий создает сильное сопротивление такому
навязываемому сверху развитию. Машинный процесс
(как процесс социальный) требует всеобщего повинове-
ния системе анонимной власти, т.е. требует тотальной
60
- Герметизация политического универсума
секуляризации и еще не санкционированного разруше-
ния ценностей и институтов. Можно ли, таким образом,
обоснованно предположить, что под воздействием двух
великих систем тотального технологического управ-
ления разложение этого сопротивления приобретет
освободительные и демократические формы? Что сла-
боразвитые страны окажутся способными сделать ис-
торический скачок из дотехнологического в иосттех-
нологическое общество, в котором подконтрольный тех-
нологический аппарат обеспечит базис для подлинной
демократии? Напротив, навязываемое сверху развитие
этих стран заставляет скорее думать о начале периода
тотального администрирования еще более жесткого и
связанного с насилием, чем пережитый развитыми об-
ществами, за спиной которых были достижения эпохи
либерализма. Подведем итоги: отсталые страны веро-
ятнее всего примут одну из различных форм неоко-
лониализма или более или менее террористическую
систему первоначального накопления.
Однако, кажется, существует возможность другой
альтернативы’. Если индустриализация и распростра-
нение технологии в отсталых странах столкнется с
сильным сопротивлением местных, традиционных форм
жизни и труда,- сопротивление, которое не угасает
даже ввиду весьма ощутимых перспектив лучшей и
более легкой жизни — есть ли вероятность того, что
сама эта дотехнологическая традиция станет источни-
ком прогресса и индустриализации?
1 По поводу дальнейшего см. замечательные книги Рене Дюмона, в
особенности Terres vivantes (Paris: Plon, 1961).
61
/. Одномерное общество
Для такой неевропейской формы прогресса необ-
ходима политика планового развития, которая вместо
навязывания технологии традиционным формам жизни
и труда совершенствовала бы их, исходя из их собствен-
ных оснований и устраняя силы угнетения и эксплуата-
ции (материальные и религиозные), препятствовавшие
развитию человеческого существования. Предпосылка-
ми этого могли бы стать социальная революция, аграр-
ная реформа и смягчение последствий перенаселен-
ности, но не индустриализация по модели развитых
обществ. Безусловно возможной такая форма прогресса
кажется там, где природные ресурсы, не затронутые
разорительным посягательством, достаточны не только
для поддержания существования, но для того, чтобы
обеспечить человеческую жизнь. Там же, где дела обсто-
ят иначе, этого можно было бы добиться благодаря
постепенному и частичному применению технологий в
рамках традиционных форм.
В этом случае смогли бы развиться условия, которых
нет (и никогда не было) в старых и развитых индустри-
альных обществах — а именно, <непосредственные про- изводители> получили бы шанс создать своим соб-
ственным трудом и досугом собственный прогресс и
определить его темп и направление. Благодаря такому,
опирающемуся на базис, самоопределению <труд по необходимости> мог бы перерасти в <труд для удо- влетворения>.
Однако даже в таких абстрактных предположениях
нельзя не увидеть неумолимости границ этого самоо-
пределения. Начало революции, которая должна путем
62
- Герметизация политического универсума
уничтожения умственной и материальной эксплуатации
создать предпосылки нового развития, вряд ли возмож-
но как спонтанный акт. Более того, такая форма про-
гресса предполагает перемены в политике двух великих
индустриально могучих блоков, которые определяют
сегодня лицо мира, т.е. отказ от неоколониализма во
всех его формах. В настоящее время мы не видим
никаких указаний на это.
Государство Благосостояния и Войны
Резюмируя, можно сказать, что перспективы сдер-
живания перемен, определяемые политикой техноло-
гической рациональности, зависят от перспектив Госу-
дарства Благосостояния и его способности к повы-
шению уровня управляемой жизни. Эта способность
присуща всем развитым индустриальным обществам, в
которых налаженный технический аппарат — утвердив-
шийся как отдельная власть над индивидами — зависит
от усиливающегося развития и распространения про-
изводительности. В этих условиях упадок свободы и
оппозиции следует рассматривать не в связи с ухуд-
шением нравственного и интеллектуального климата
или коррупцией, но скорее как объективный обще-
ственный процесс, поскольку производство и распре-
деление все растущего числа товаров и услуг укрепляют
позицию технологической рациональности.
Однако при всей своей рациональности Государство
Благосостояния является государством несвободы, по-
скольку тотальное администрирование ведет к систе-
матическому ограничению: (а) <технически> наличного
63
/. Одномерное общество
свободного времени’; (Ь) количества и качества товаров
и услуг, <технически> наличных для удовлетворения
первостепенных потребностей индивидов; (с) интеллек-
та (сознательного и бессознательного), способного по-
нять и реализовать возможности самоопределения.
Позднее индустриальное общество скорее увеличило,
чем сократило потребность в паразитических и отчуж-
денных функциях (если не для индивида, то для обще-
ства в целом). Реклама, межчеловеческие отношения,
воздействие на сознание, запланированное устаревание
уже не воспринимаются как непроизводственные на-
кладные расходы, но скорее как элементы расходов
базисного производства. Для эффективности такого про-
изводства, обеспечивающего социально необходимое из-
быточное потребление, требуется непрерывная рацио-
нализация, т.е. безжалостная эксплуатация развитой
науки и техники. Вот почему с преодолением опреде-
ленного уровня отсталости повышение жизненного стан-
дарта становится побочным продуктом политических
манипуляций над индустриальным обществом. Возрас-
тающая производительность труда создает увеличива-
ющийся прибавочный продукт, который обеспечивает
возрастание потребления независимо от частного или
централизованного способа присвоения и распределе-
ния и все большего отклонения производительности.
Такая ситуация снижает потребительную стоимость сво-
боды; нет смысла настаивать на самоопределении, если
^ <Свободное> время не означает время <досуга>. Последнему раз-
витое индустриальное общество максимально благоприятствует, но, одна-
ко же, оно не является свободным в той мере, в-какой оно регулируется
бизнесом и политикой.
64
- Герметизация политического универсума
управляемая жизнь окружена удобствами и даже счита-
ется <хорошей> жизнью. В этом заключаются раци-
ональные и материальные основания объединения про-
тивоположностей и одномерного политического способа
действий. Трансцендирующие политические силы за-
консервированы внутри этого общества, и качественные
перемены кажутся возможными только как перемены
извне.
Противопоставление Государству Благополучия аб-
страктных идей свободы вряд ли убедительно. Утрата
экономических и политических прав и свобод, которые
были реальным достижением двух предшествующих
столетий, может показаться незначительным уроном
для государства, способного сделать управляемую жизнь
безопасной и комфортабельной’. Если это управление
обеспечивает наличие товаров и услуг, которые прино-
сят индивидам удовлетворение, граничащее со счастьем,
зачем им домогаться иных институтов для иного спо-
соба производства иных товаров и услуг? И если пре-
формирование индивидов настолько глубоко, что в чис-
ло товаров, несущих удовлетворение, входят также мыс-
ли, чувства, стремления, зачем же им хотеть мыслить,
чувствовать и фантазировать самостоятельно? И пусть
материальные и духовные предметы потребления —
негодный, расточительный хлам,- разве Geist* и зна-
ние могут быть вескими аргументами против удовлет-
ворения потребностей?
Основанием критики Государства Благополучия в
терминах либерализма и консерватизма (с приставкой
1 См. с. 2.
- Дух (нем.).
65
- Одномерное общество
<нео-> или без нее) является существование тех самых
условий, которые Государство Благополучия оставило
позади,- а именно, более низкой степени социального
богатства и технологии. Однако зловещие аспекты этой
критики проявляются в борьбе против всеохватываю-
щего социального законодательства и соответствующих
правительственных расходов на службы, отличные от
оборонной сферы.
Таким образом, обличение средств угнетения, прису-
щих Государству Благополучия, служит защите средств
угнетения предшествующего ему общества. На стадии
наивысшего развития капитализма общество является
системой подавляемого плюрализма, в которой инсти-
туты состязаются в укреплении власти целого над инди-
видом. Тем не менее для управляемого индивида плю-
ралистское администрирование гораздо предпочтитель-
нее тотального. Один институт может стать для него
защитой от другого; одна организация — смягчить воз-
действие другой; а возможности бегства и компенсации
можно просчитать. Все-таки власть закона, пусть огра-
ниченная, бесконечно надежнее власти, возвышающейся
над законом или им пренебрегающей.
Однако ввиду преобладающих тенденций следует по-
ставить вопрос: не способствует ли вышеуказанная фор-
ма плюрализма его разрушению. Без сомнения, развитое
индустриальное общество является системой противо-
борствующих сил, которые, однако, взаимоуничтожа-
ются, объединяясь на более высоком уровне,- в общих
интересах, направленных на защиту и укрепление до-
стигнутой позиции, на борьбу с историческими аль-
тернативами, на сдерживание качественных изменений.
66
- Герметизация политического универсума
Сюда не относятся силы, противодействующие целому’.
Уравновешивающие силы стремятся привить целому
иммунитет против отрицания, [идущего] как изнутри,
так и извне; внешняя политика сдерживания предстает
тогда как продолжение аналогичной внутренней по-
литики.
Становясь идеологической, обманчивой, действитель-
ность плюрализма, кажется, еще более усиливает, а не
сокращает манипулирование и координирование, про-
тиводействуя роковой интеграции. Свободные институ-
ты состязаются с авторитарными, стремясь превратить
образ Врага в могучую силу внутри системы. Эта смер-
тоносная сила стимулирует рост и инициативу [в произ-
водстве], но не с помощью увеличения- и экономичес-
кого влияния оборонного <сектора>, а посредством пре-
вращения общества в целом в обороняющееся общество.
Ибо Враг существует постоянно,- не только в чрез-
вычайной ситуации, но также и при нормальном поло-
жении дел. Он равно угрожает как во время войны,
так и в мирное время (причем, пожалуй, больше, чем
в военное); он, таким образом, встраивается в систему
как связующая ее сила.
Эта угроза извне нимало не способствует ни росту
производительности труда, ни повышению уровня жиз-
ни, но она незаменима как инструмент увековечения
рабства и сдерживания социальных изменений. Враг
является общим знаменателем всех деяний и недеяний.
Его нельзя отождествить с действительным коммунизмом
1 В отношении критической и реалистической оценки идеологической
концепции Гэлбрейта см. Earl Latham, //E. S. Mason, The Corporation in Modem Society (Cambridge:
Harvard University Press, 1959), p. 223, 225C.
67
- Одномерное общество
или капитализмом; в обоих случаях он — реальный
призрак освобождения.
Повторю еще раз: пораженное безумием целое санк-
ционирует безумность частных проявлений и превраща-
ет преступления против человечества в рациональную
предприимчивость. Когда люди, надлежащим образом
стимулируемые государственной и частной властью, го-
товятся к жизни в состоянии тотальной мобилизации,
то тем самым они проявляют известную разумность и
не только ввиду реальности Врага, но также потому,
что способствуют развертыванию возможностей про-
мышленности и развлекательной индустрии. Рациональ-
ными тогда становятся даже самые безумные расчеты:
уничтожение пяти миллионов человек можно предпо-
честь уничтожению десяти, двадцати и т.д. И пустое
занятие пытаться доказать, что цивилизация, оправды-
вающая такого рода самозащиту, провозглашает свой
собственный конец.
В этих обстоятельствах даже существующие свободы
и формы отклонения оказываются к месту внутри орга-
низованного целого. Достаточно поставить вопрос: яв-
ляется ли соревнование на настоящем этапе организа-
ции рынка фактором, смягчающим или обостряющим
гонку за большим и скорейшим оборотом и моральным
износом? Состязаются ли политические партии за во-
царение мира или за усиленную и дорогостоящую во-
енную промышленность? Если верны первые альтер-
нативы, то современная форма плюрализма усиливает
способности сдерживания качественных изменений и,
таким образом, скорее предотвращает, чем подталкивает
68
- Герметизация политического универсума
<катастрофу> самоопределения. Демократия в этом слу-
чае является наиболее эффективной формой господства.
Образ Государства Благосостояния, набросанный на-
ми на предшествующих страницах,- это образ истори-
ческого мутанта организованного капитализма и социа-
лизма, рабства и свободы, тоталитаризма и счастья. Его
возможности достаточно ясно обозначены преоблада-
ющими тенденциями технического прогресса, хотя и
находятся под угрозой некоторых взрывоопасных сил.
Наибольшая опасность исходит, конечно, от подготовки
к ядерной войне, которая может стать реальностью:
ведь средство запугивания служит также подавлению
усилий, направленных на сокращение потребности в
этом средстве. Существуют и другие факторы, которые
могут создать
