детях: несварение у Андре, вспышки раздражительности у Пьера; ты знаешь, этого мало! О себе — ни слова.
Жанна. Не о чем было.
Ноэль. Я даже начал думать, не скрываешь ли ты чего-нибудь… может быть, заболевания.
Жанна. Нет.
Ноэль. Там, у нас, письма — это почти все.
Жанна. Прости.
Ноэль. Однако это вовсе не значит, что все это время мы терпели лишения.
Жанна (изменившимся голосом). Ты едва не погиб двадцать шестого…
Ноэль. Я?..
Жанна. Нет смысла обманывать. Котье мне все рассказал.
Ноэль. Что за осел! Я ему дам такую взбучку…
Жанна. Но я предпочитаю знать.
Ноэль. А я хочу иметь возможность говорить только то, что считаю нужным.
Жанна. Как же ты хочешь, чтобы я верила тебе после этого?
Ноэль. Но ты же видишь, голубка моя, вот я опять выпутался, и то же будет и в следующий раз! А пока — я полон решимости (понижает голос) сделать очаровательную сестренку нашим мальчуганам. Когда я сказал тебе, что я в форме… (шепчет ей на ухо).
Жанна (отпрянув). Нет, нет… я не хочу, я больше не могу!.. (Бурно рыдает.)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
На следующее утро. Там же. Ноэль сидит, погруженный в свои мысли. Входит г-жа Фрамон.
Г-жа Фрамон. Ты завтракал?
Ноэль (нервно). Да.
Г-жа Фрамон. Никак не думала, что ты сегодня окажешься столь ранней пташкой!
Ноэль (тем же тоном). Мама, прошу тебя…
Г-жа Фрамон. А где Жанна?
Ноэль (сухо). Жанна не готова.
Г-жа Фрамон. Послушай, Ноэль, раз ты здесь, я хотела бы сказать тебе пару слов по поводу твоего брата. Помнишь, я тебе писала.
Ноэль. Это насчет младшей Гребо?
Г-жа Фрамон. Он никак не может решиться.
Ноэль. Но, в конце концов, это касается только его.
Г-жа Фрамон. Сама малютка, которая мне нравится необычайно, без ума от него.
Ноэль. Ну, уж в это ты едва ли заставишь меня поверить. Антуан не из тех, к кому можно воспылать страстью.
Г-жа Фрамон. Почему ты так думаешь?
Ноэль (устало). Ладно, допустим.
Г-жа Фрамон. Притом он находит ее прелестной.
Г-жа Фрамон. Вот это-то и непонятно: может быть, в нем говорит щепетильность. Ведь ее отец очень состоятелен.
Ноэль. Ну нет, это уже в стиле романов Октава Фёйе… Хорошо, я с ним поговорю.
Г-жа Фрамон. Ты явно не в духе.
Ноэль. Я ужасно плохо спал.
Г-жа Фрамон. Как это все-таки грустно. Ждешь, ждешь отпуска как величайшего праздника…
Ноэль. Поверь, я здесь ни при чем.
Г-жа Фрамон. Мне кажется, я немного догадываюсь о причине… (Ноэль пожимает плечами.) Отпуск… пришелся на неудачные дни?
Ноэль. Терпеть не могу таких расспросов.
Г-жа Фрамон. Вчера я обратила внимание на то, что Жанна плохо выглядит. Но ведь это — дело нескольких дней.
Ноэль. Может быть, оставим эту тему?
Г-жа Фрамон (вошедшему Антуану). Ноэль полностью разделяет мою точку зрения. Впрочем, он сам тебе об этом скажет. (Вполголоса, Ноэлю.) У тебя прекрасная возможность повлиять на брата. (Уходит.)
Ноэль. Мне незачем говорить тебе, что у меня не может быть по этому поводу никакого мнения. Ты тысячу раз прав, что тщательно все взвешиваешь. Ты в том возрасте, когда человек знает, как ему поступать, так что можешь быть уверен, что я не стану докучать тебе неуместной назойливостью.
Антуан. Благодарю.
Ноэль. Дай бог разобраться с собственными проблемами; не хватает еще вмешиваться в дела других!
Антуан. Ты прекрасно знаешь, что с твоей стороны это никогда не было бы вмешательством. У меня слишком живо в памяти, чем ты был для меня в непростых ситуациях…
Ноэль. Да когда же это, бог мой?..
Антуан. Во время болезни Терезы и после… Знаешь, я часто думаю об этом. Ты один понимал тогда, что надо было говорить — и, главное, что следовало хранить про себя. Мама, Моника…
Ноэль. Жди от наших женщин такта и разумения!
Антуан. Мне особенно вспоминается день — это было вскоре после трагедии, я еще оставался в Шевинье. Ты приехал неожиданно, и мы провели вместе воскресенье.
Ноэль. Да, действительно.
Антуан. Мы совсем не говорили о ней, но я понимал, что все твои мысли были только об этом. Я очень часто вижу тебя таким, каким ты был в тот день. Мы шли по длинной аллее, обсаженной тополями, ты поддевал тростью опавшие листья… Эта картина подчас совершенно непроизвольно возникает у меня перед глазами.
Ноэль. Занятно. А передо мной образы тех или иных людей встают только тогда, когда появляется конкретный повод подумать о них.
Антуан. Но для вас, там, это совсем другое; там полностью поглощают насущные дела.
Ноэль. Брось. Как будто у тебя нет насущного дела!
Антуан. Это не то… Я тебе почти перестал писать, ты прости. По правде говоря, не знаешь, что сказать. Так унизительно сидеть здесь сложа руки, в то время как вы…
Ноэль. Что за глупость! Терпеть не могу, когда ты так говоришь. Ты нужен на своем месте. А оттуда тебя эвакуировали бы в течение сорока восьми часов.
Антуан. Да, вероятно. Хотелось бы быть для тебя лучшим корреспондентом; но рассуждать о боевых операциях… сам понимаешь, штатский для этого не годится.
Ноэль. И военный — тоже. Клянусь, если б мы хоть что-нибудь в этом понимали!.. Чего ждут от Соммского наступления? Эффекта внезапности? На него уже не приходится рассчитывать. Мы задохнулись в грязи, в траншеях, моральное состояние людей — хуже некуда. Так что…
Антуан. И если мы, в тылу, не способны вас ободрить, то чего мы стоим! Лучше молчать.
Ноэль. Но ты вовсе не обязан говорить о войне! Война — это так докучно; избитая, затасканная тема. И в то же время есть вещи, о которых я хотел бы знать, и я не вижу, кто бы мне в этом помог, кроме тебя. Даже что касается дома… ты не представляешь себе, до чего я не в курсе. От Жанны приходят записки буквально в три строки; в письмах мамы и Моники речь только о домашних неурядицах или о делах мадам такой-то…
Антуан. Честно говоря, в нашей жизни не случается ничего из ряда вон выходящего. Глядишь, как растут дети: пожалуй, вот главное. Ты ведь знаешь, я не придаю большого значения воспитанию…
Ноэль (продолжая свою мысль). И все-таки… Послушай, старина, мне понадобилось не так много времени, чтобы обнаружить, что что-то неладно.
Антуан. Что ты имеешь в виду?
Ноэль. Я хочу тебе сказать, что этой ночью я пережил с Жанной очень тяжелые минуты. Когда я хотел… выказать ей свою нежность, то был ошеломлен ее реакцией — настоящим взрывом отчаяния. Стенания, слезы — и так до утра…
Антуан. Ты не думаешь, что это объясняется исключительно потрясением, вызванным твоим приездом?
Ноэль. Нет. Я почувствовал в Жанне твердую решимость отказать мне. И это лишь подкрепляет впечатление, которое сложилось у меня от ее немногословных писем, — я о них только что упомянул; подчас я боялся обнаружить в них умышленное уклонение от ответа на какие-то мои порывы. А ведь стоит только вспомнить, какой она была… совсем недавно, перед самым моим отъездом на фронт! Это непостижимо.
Антуан. Понимаю тебя.
