этом.

Этьен. Почему?

Агата. Прежде всего, мне это слишком живо напоминает о господине Лорансо.

Этьен. Бедняга Лорансо! Он продолжает вам писать?

Агата. Да, он даже приходил повидаться со мной.

Этьен. Любопытно было бы узнать, как вы его приняли.

Агата. Он не может похвалиться оказанным ему приемом. Ну, а я… Я должна сказать, что это одна из причин, побудивших меня принять решение, Этьен: я возвращаюсь в Сен-Квентен.

Этьен. Не может быть!.. В конце концов, что вас там привлекает?

Агата. Спросите лучше, что меня отталкивает здесь. Париж мне отвратителен… не могу вам передать, до какой степени. А там есть хотя бы руины.

Этьен. Не совсем вас понимаю…

Агата. Милый Этьен, несчастливым людям здесь делать нечего. Атмосфера Парижа для меня непереносима. Я думаю о наших погибших, о нашей скорби… Там я по крайней мере стану ощущать себя в согласии с природой, быть может, и с людьми. Ну, а в Париже человеческое горе звучит диссонансом…

Этьен. Но отчего вы собрались так неожиданно?

Агата. Я давно думала об этом, но не хватало мужества. Все-таки я там буду очень одинока… о, конечно, у меня есть хорошие приятельницы, но у них — свои дела, свои заботы… И потом, я вдруг почувствовала, что не могу поступить иначе. Я должна вернуться в Сен-Квентен.

Этьен. Ну, а если бы вас здесь удерживали долг, обязанность?

Агата. Какая обязанность, бог мой!

Этьен. Да тут складывается очень непростая ситуация. Шайу — один из моих сорбоннских преподавателей, он очень любит меня, — упорно настаивает на том, чтобы я вошел в группу студентов, уезжающих на год в Америку: сперва — в Соединенные Штаты, затем — в Канаду.

Агата. К тому же, будем откровенны, вам эта идея не слишком неприятна…

Этьен. Агата, не думайте, что я такой эгоист, я действительно не знаю, вправе ли отказаться. На нас рассчитывают как на бывших фронтовиков: мы должны многое там объяснить, чтобы стало ясно, как настроено нынешнее молодое поколение европейцев.

Агата. Доводы не особенно убедительные. За вас это могут сделать другие, и вы это сами понимаете. К тому же не вижу здесь связи…

Этьен. Я не могу оставить отца одного. Агата, он исполнен по отношению к вам чувства глубочайшей дружбы, я в этом абсолютно уверен. Для него общение с вами как глоток свежего воздуха. Только не говорите, что это случилось внезапно; в дружбе тоже это приходит именно так. Вы знаете, что у нас дома все не как в других семьях: я не могу рассчитывать на маму. Если я вам расскажу, что произошло еще только вчера! Что они наговорили друг другу…

Агата (тихо). В этом нет надобности.

Этьен. Он так одинок. Это ужасно.

Агата. Ничто вас не вынуждает покидать его. Мне не хотелось бы снова возвращаться к тому, что я вам говорила почти месяц назад.

Этьен. Шайу собирается написать отцу, убедить его; да он и сам не согласится, чтобы я остался.

Агата. Вы можете добиться его согласия при условии, что будете всей душой хотеть этого. Я понимаю, в подобном путешествии столько притягательного!.. Впрочем, все это — ребячество: о чем наш спор? Я в любом случае не могу заменить вас.

Этьен. Конечно, в жизни всякий человек незаменим. И все-таки… Вы ведь его очень любите. (Агата вздрагивает.)

Агата. Я отношусь к вашему отцу с симпатией… но какое все это имеет значение? (Молчание. Внезапно.) Послушайте, Этьен, не требуйте, чтобы я осталась, это совершенно невозможно.

Этьен. Не понимаю, почему.

Агата. Если вы будете настаивать, это не приведет ни к чему хорошему. (С особым выражением.) Ни к чему хорошему. Вам ясно теперь? (Пристально смотрит на него.)

Этьен. Вы хотите сказать… что…

Агата. Да.

Этьен. Боже мой! У меня мелькнула эта мысль, я ее отогнал… Я разговаривал с вами как слепой и глухой. Не сердитесь на меня.

Агата.Я не сержусь.

Этьен. Так вот почему вы почти перестали к нам приходить!

Агата. Да.

Этьен. Агата, я бессилен перед этим несчастьем.

Агата. Для меня это и несчастье и счастье, то единственное, что есть в моей жизни прекрасного. Невозможно описать, чем было мое существование до того, как я увидела его таким, какой он есть. Он открыл мне глаза на все, и на меня самое тоже. Словно до встречи с ним я не жила.

Этьен. В прошлый раз, когда вы отговаривали меня от намерения уехать… я был слеп, я не подозревал. Но (с запинкой)… простите мне этот вопрос: он?..

Агата. Он не понял, и даже мой отъезд не скажет ему ничего. Ваш отец иногда заходил ко мне в последнее время. Но доведись вам услышать все наши разговоры, каждое слово, вы ни о чем бы не догадались. Меня спасает самообладание. В противном случае… я бы многого здесь не могла вынести. А он… он со мной говорит, как говорил бы с мужчиной, с другом. Мой дорогой… разрешите называть вас так… чрезвычайно малодушно с моей стороны делать вам подобное признание. Это почти безумие. Но мне невыразимо тепло от мысли, что эта тайна будет объединять нас…

Этьен. Агата…

Агата. Когда я снова окажусь там, меня будет поддерживать сознание, что есть кто-то, кто все знает.

Этьен. И сострадает!

Агата. Нет, иначе… Кто разделяет это, кто причастен. И что это именно вы, Этьен. Я думаю, не будь вас, ничего бы этого просто не произошло. Если бы он не любил вас так… Меня потрясла именно нежность его по отношению к вам, она меня сразила.

Этьен. Она позволила вам узнать его.

Агата. Не знаю: может быть, в нем нет ничего, кроме этой нежности.

Этьен. Как вас понимать?

Агата. Мне кажется, все остальное в душе его иссякло, зачахло. Даже будь это возможно, я бы не решилась ворошить пепел. Я бы никогда…

Увидев входящего Мориса, Агата замолкает, не докончив фразы.

Этьен. Папа, как ты рано сегодня!

Морис.Я не стал задерживаться в библиотеке ради нескольких докучных визитеров. Уверяю тебя, с меня достаточно. Но, кажется, я прервал живейшую беседу.

Агата (поспешно). Я ухожу.

Морис. Останьтесь хоть на минутку.

Агата. Нет, я действительно не могу…

Морис (вполголоса). Вечером вы будете дома?

Агата. Наверное, нет.

Морис (так же тихо). Агата, вы избегаете меня, я вам в тягость. (Беспечным тоном.) О, я и сам замечаю, что сильно постарел. Да, да, очень… я уже не такой хороший ходок; мысль притупляется. Все — не то и не так, как хотелось бы.

Агата. С какой стати это беспокойство?.. Ну, я пошла.

Этьен. Вы не подождете маму?

Агата. Я еще вернусь …(Уходит.)

Морис. Странная женщина! Не знаю, смогу ли я когда-нибудь понять эту замкнутую душу.

Этьен. Папа, ты часто ее навещал?

Морис. Раза три или четыре.

Этьен. Отчего ты мне ничего не говорил об этом?

Морис. Ты бы вообразил бог знает что…

Этьен. Но ведь сейчас же ты говорил об этих посещениях в моем присутствии.

Морис. Потому что тут нечего скрывать. К тому же я не думал, что ты слышишь нас.

Этьен.Я бы не вообразил абсолютно ничего; меня удивил сам факт — что ты это скрыл от меня. (Морис пожимает плечами.) Я нахожу эти визиты совершенно естественными. Во-первых, она так одинока…

Морис. Да, конечно.