старее, хитер — да я мудрее. Я его, серого, еще не раз прроведу! А ты, красавица, проснись, нельзя в мороз дремать — замерзнешь!
На дереве появляется Белка и сбрасывает на Падчерицу шишку.
Белка. Не спи — замерзнешь!
Падчерица. Что такое? Кто это сказал? Кто здесь, кто? Нет, видно, послышалось мне. Просто шишка с дерева упала и разбудила меня. А мне что-то хорошее приснилось, и теплее даже стало. Что же это мне приснилось? Не вспомнишь сразу. Ах, вон оно что! Будто мать моя по дому с лампой идет и огонек прямо мне в глаза светит. (Поднимает голову, стряхивает рукой снег с ресниц.) А ведь и правда что-то светится — вон там, далеко… А вдруг это волчьи глаза? Да нет, волчьи глаза зеленые, а это золотой огонек. Так и дрожит, так и мерцает, будто звездочка в ветвях запуталась… Побегу! (Соскакивает с ветки.) Все еще светится. Может, тут и в самом деле избушка лесника недалеко или дровосеки огонь развели. Идти надо. Надо идти. Ох, ноги не идут, окоченели совсем! (Идет с трудом, проваливаясь в сугробы, перебираясь через бурелом и поваленные стволы.) Только бы огонек не погас!.. Нет, он не гаснет, он все ярче горит. И дымком теплым как будто запахло. Неужто костер? Так и есть. Чудится мне или нет, а слышу я, как хворост на огне потрескивает. (Идет дальше, раздвигая и приподнимая лапы густых высоких елей.)
Все светлее и светлее становится вокруг. Красноватые отблески перебегают по снегу, по ветвям. И вдруг перед Падчерицей открывается небольшая круглая поляна, посреди которой жарко пылает высокий костер. Вокруг костра сидят люди, кто поближе к огню, кто подальше. Их двенадцать: трое старых, трое пожилых, трое молодых, а последние трое — совсем еще юноши. Молодые сидят у самого огня, старики — поодаль. На двух стариках белые длинные шубы, мохнатые белые шапки, на третьем — белая шуба с черными полосами и на шапке черная опушка. Один из пожилых — в золотисто красной, другой — в ржаво-коричневой, третий — в бурой одежде. Остальные шестеро — в зеленых, разного оттенка кафтанах, расшитых цветными узорами. У одного из юношей поверх зеленого кафтана шубка внакидку, у другого — шубка на одном плече. Падчерица останавливается между двух елок и, не решаясь выйти на поляну, прислушивается к тому, о чем говорят двенадцать братьев, сидящих у костра.
Январь (бросая в огонь охапку хвороста).
Гори, гори ярче —
А зима теплее,
А весна милее.
Все месяцы.
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло!
Июнь.
Гори, гори с треском!
Пусть по перелескам,
Где сугробы лягут,
Будет больше ягод.
Май.
Пусть несут в колоду
Пчелы больше меду.
Июль.
Пусть в полях пшеница
Густо колосится.
Все месяцы.
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло!
Падчерица сначала не решается выйти на поляну, потом, набравшись смелости, медленно выходит из-за деревьев. Двенадцать братьев, замолчав, поворачиваются к ней.
Падчерица (поклонившись). Добрый вечер.
Падчерица. Если не помешаю я вашей беседе, позвольте мне у костра погреться.
Январь (братьям). Ну, как, братья, по-вашему, позволим или нет?
Февраль (качая головой). Не бывало еще такого случая, чтобы кто-нибудь, кроме нас, у этого костра сидел.
Апрель. Не бывать-то не бывало. Это правда. Да уж если пришел кто на огонек наш, так пусть греется.
Май. Пусть греется. От этого жару в костре не убавится.
Декабрь. Ну, подходи, красавица, подходи, да смотри, как бы не сгореть тебе. Видишь, костер у нас какой — так и пышет.
Падчерица. Спасибо, дедушка. Я близко не подойду. Я в сторонке стану. (Подходит к огню, стараясь никого не задеть и не толкнуть, и греет руки.) Хорошо-то как! До чего огонь у вас легкий да жаркий! До самого сердца тепло стало. Отогрелась я. Спасибо вам.
Недолгое молчание. Слышно только, как трещит костер.
Январь. А что это у тебя в руках, девушка? Корзинка никак? За шишками ты, что ли, пришла под самый Новый год, да еще в такую метелицу?
Февраль. Лесу тоже отдохнуть надо — не все же его обирать!
Падчерица. Не по своей воле я пришла и не за шишками.
Август (усмехаясь). Так уж не за грибами ли?
Падчерица. Не за грибами, а за цветами… Прислала меня мачеха за подснежниками.
Март (смеясь и толкая в бок Апрель-месяц). Слышишь, братец, за подснежниками! Значит, твоя гостья, принимай!
Все смеются.
Падчерица. Я бы и сама посмеялась, да не до смеху мне. Не велела мне мачеха без подснежников домой возвращаться.
Февраль. На что же ей среди зимы подснежники понадобились?
Падчерица. Не цветы ей нужны, а золото. Обещала наша королева целую корзину золота тому, кто принесет во дворец корзину подснежников. Вот меня и послали в лес.
Январь. Плохо твое дело, голубушка! Не время теперь для подснежников, — надо Апреля-месяца ждать.
Падчерица. Я и сама знаю, дедушка. Да деваться мне некуда. Ну, спасибо вам за тепло и за привет. Если помешала, не гневайтесь… (Берет свою корзинку и медленно идет к деревьям.)
Апрель. Погоди, девушка, не спеши! (Подходит к Январю и кланяется ему.) Братец Январь, уступи мне на час свое место.
Январь. Я бы уступил, да не бывать Апрелю прежде Марта.
Март. Ну, за мной дело не станет. Что ты скажешь, братец Февраль?
Февраль. Ладно уж, и я уступлю, спорить не буду.
Январь. Если так, будь по-вашему! (Ударяет о землю ледяным посохом.)
Не трещите, морозы,
В заповедном бору,
У сосны, у березы
Не грызите кору!
Полно вам воронье
Замораживать,
Человечье жилье
Выхолаживать!
В лесу становится тихо. Метель улеглась. Небо покрылось звездами.
Ну, теперь твой черед, братец Февраль! (Передает свой посох лохматому и хромому Февралю.)
Февраль (ударяет посохом о землю).
Ветры, бури, ураганы,
Дуйте что есть мочи.
Вихри, вьюги и бураны,
Разыграйтесь к ночи!
В облаках трубите громко,
Вейтесь над землею.
Пусть бежит в полях поземка
Белою змеею!
В ветвях гудит ветер. По поляне бежит поземка, крутятся снежные вихри.
Февраль. Теперь твой черед, братец Март!
Снег теперь уже не тот, —
Потемнел он в поле.
На озерах треснул лед,
Будто раскололи.
Облака бегут быстрей.
Небо стало выше.
Зачирикал воробей
Веселей на крыше.
Все чернее с каждым днем
Стежки и дорожки,
И на вербах серебром
Светятся сережки.
Снег вдруг темнеет и оседает. Начинается капель. На деревьях появляются почки.
Ну, теперь ты бери посох, братец Апрель.
Апрель (берет посох и говорит звонко, во весь мальчишеский голос).
Разбегайтесь, ручьи,
Растекайтесь, лужи.
Вылезайте, муравьи,
После зимней стужи.
Пробирается медведь
Стали птицы песни петь,
И расцвел подснежник!
В лесу и на поляне все меняется. Тает последний снег. Земля покрывается молоденькой травкой. На кочках под деревьями появляются голубые и белые цветы. Кругом каплет, течет, журчит. Падчерица стоит, оцепенев от удивления.
Что же ты стоишь? Торопись. Нам с тобой всего один часок братья мои подарили.
Падчерица. Да как же все это случилось? Неужто ради меня весна среди зимы наступила? Глазам своим поверить не смею.
Апрель. Верь — не верь, а беги скорей подснежники собирать. Не то вернется зима, а у тебя еще корзинка пустая.
Падчерица. Бегу, бегу! (Исчезает за деревьями.)
Январь (вполголоса). Я ее сразу узнал, как только увидел. И платочек на ней тот же самый, дырявый, и сапожонки худые, что днем на ней были. Мы, зимние месяцы, ее хорошо знаем. То у проруби ее встретишь с ведрами, то в лесу с вязанкой дров. И всегда она веселая, приветливая, идет себе — поет. А нынче приуныла.
Июнь. И мы, летние месяцы, ее не хуже знаем.
Июль. Как не знать! Еще и солнце не встанет, она уже на коленях возле грядки — полет, подвязывает, гусениц обирает. В лес придет — зря ветки не сломит. Спелую ягоду возьмет, а зеленую на кусте оставит: пусть себе зреет.
Ноябрь. Я ее не раз дождем поливал. Жалко, а ничего не поделаешь — на то я осенний месяц!
Февраль. Ох, и от меня она мало хорошего видела. Ветром я ее пробирал, стужей студил. Знает она февраль-месяц, да зато и Февраль ее знает. Такой, как она, не жалко среди зимы весну на часок подарить.
Апрель. Отчего же только на часок? Я бы с ней век не расстался.
Сентябрь. Да, хороша девушка!.. Лучшей хозяйки нигде не найдешь.
Апрель. Ну, если по нраву она вам всем, так подарю я ей свое обручальное колечко!
Декабрь. Что ж, дари. Дело твое молодое!
Из-за деревьев выходит Падчерица. В руках у нее корзинка, полная подснежников.
Январь. Уже полную корзину набрала? Проворные у тебя руки.
Падчерица. Да ведь их там видимо-невидимо. И на кочках, и под кочками, и в чащах, и на лужайках, и под камнями, и под деревьями! Никогда я столько подснежников не видела. Да какие все крупные, стебельки пушистые, точно бархатные, лепестки будто хрустальные. Спасибо вам, хозяева, за доброту вашу. Если бы не вы, не видать бы мне больше ни солнышка, ни подснежников весенних. Сколько ни проживу на свете, а все благодарить вас буду — за каждый цветочек, за каждый денечек! (Кланяется Январю-месяцу.)
Январь. Не мне кланяйся, а брату моему меньшому — Апрелю-месяцу. Он за тебя просил, он и цветы для тебя из-под снега вывел.
Падчерица (оборачиваясь к Апрелю-месяцу). Спасибо тебе, Апрель-месяц! Всегда я тебе радовалась, а теперь, как в лицо тебя увидела, так уж никогда не забуду!
Апрель. А чтобы и в самом деле не забыла, вот тебе колечко на память. Смотри на него да вспоминай меня. Если случится беда, брось его на землю, в воду или в снежный сугроб и скажи:
Ты катись, катись, колечко,
На весеннее крылечко,
В летние сени,
В теремок осенний
Да по зимнему ковру
К новогоднему костру!
Мы и придем к тебе на выручку — все двенадцать придем, как один, — с грозой, с метелью, с весенней капелью! Ну что, запомнила?
Падчерица. Запомнила. (Повторяет.) …Да по зимнему ковру, К новогоднему костру!
Апрель. Ну, прощай, да колечко мое береги. Потеряешь его — меня потеряешь!
Падчерица. Не потеряю. Я с этим колечком ни за что не расстанусь. Унесу его с собой, как огонек от вашего костра. А ведь ваш костер всю землю греет.
Апрель. Правда твоя, красавица. Есть в моем колечке от большого огня малая искорка. В стужу согреет, в темноте посветит, в горе утешит.
Январь. А теперь послушай, что я скажу. Довелось тебе нынче в последнюю ночь старого года, в первую ночь Нового года встретиться со всеми двенадцатью месяцами разом. Когда еще расцветут апрельские подснежники, а у тебя уж корзинка полна. Ты к нам по самой короткой дорожке пришла, а другие идут по длинной дороге — день за днем, час за часом, минута за минутой. Так оно и полагается. Ты этой короткой дорожки никому не открывай, никому не указывай. Дорога эта заповедная.
Февраль. И про то, кто тебе подснежники дал, не говори. Нам-то ведь это тоже не полагается — порядок нарушать. Дружбой с нами не хвались!
