СОЛДАТ. Плакать не плачет, а слезы утирает.
СТАРЫЙ СОЛДАТ. Кто ее знает, может, и там…
МУЗЫКАНТ. Эх, лучше бы ты мне и не рассказывал!.. (Молчит, смотрит на окошко. Потом резко и неожиданно.) Слушай, брат, приведи ее сюда!
СТАРЫЙ СОЛДАТ (отстраняясь от него). Что ты, парень, с ума спятил? Сам не знаешь, чего просишь! Слыхал, что за это бывает?.. (Идет к двери.)
МУЗЫКАНТ. Да ведь сегодня же ты, сам говоришь, у вас начальства нет. А я только погляжу на нее и скажу, чтобы к тюрьме больше не приходила. Да не плакала… Ну, приведешь?
СТАРЫЙ СОЛДАТ. Нельзя! (Исчезает за дверью.)
Музыкант садится на скамейку и опускает голову на руки.
(Приоткрывает дверь, тихо.) Сейчас приведу!.. Да смотри, ненадолго. Там внизу мой знакомый на часах стоит, а скоро сменится.
МУЗЫКАНТ. Вот спасибо!
Но Солдат уже захлопнул дверь. Слышны его затихающие шаги. Долгая тишина. Изредка только доносятся отдаленные, смутные звуки — то стук засова, то скрежет ключа в замке, то скрип какой-то двери.
Что это он, правду сказал или пошутить вздумал? А может, мне все это почудилось? Может, он и двери-то не открывал и не приходил вовсе? Мало ли что здесь привидится!
Быстрые, негромкие шаги вверх по лестнице. В замочной скважине еле слышно поворачивается ключ. Солдат пропускает Девушку, а сам остается за дверью.
СТАРЫЙ СОЛДАТ (в полуоткрытую дверь). Сроку вам, покуда я трубку докурю. А табаку в ней на три затяжки осталось… (Закрывает дверь.)
МУЗЫКАНТ. Ну вот мы и увиделись. Зачем же, милая, плакать?
ДЕВУШКА (на мгновение отвернувшись). Я не плачу… Постой. Что я тебе сказать хотела… Да не знаю, успею ли… От зеркальца твоего у меня осколочек остался… (Улыбаясь сквозь слезы.) Он хоть и крошечный, а тоже говорит, только тихо-тихо…
ДЕВУШКА. Да, да! А нынче он мне что-то про шапку-невидимку сказал. А где она, эта шапка-невидимка?
МУЗЫКАНТ. Да, верно, там же, где и дудка моя, — у господ. Они ее с ярмарки унесли.
СТАРЫЙ СОЛДАТ (приоткрыв дверь). Мне две затяжки осталось, а вам две минутки. Поторопитесь!
Закрывается дверь. Музыкант и Девушка садятся на скамью. Он держит ее руки в своих.
МУЗЫКАНТ. Что, что ты мне сказать хотела?
ДЕВУШКА. Может, к господам пойти, попросить за тебя… Ведь самогудка-то у них теперь, зачем же им понапрасну тебя да и меня губить?
МУЗЫКАНТ. Что их просить! Они только обидят тебя…
СТАРЫЙ СОЛДАТ (приоткрывая дверь). Вторая затяжка! Остается вам одна минутка! (Исчезает.)
ДЕВУШКА. Одна минутка! А я на тебя и поглядеть-то не успела… Дай-ка хоть напоследок нагляжусь! (Смотрит на него, потом оглядывается вокруг.) Это что, еда твоя, хлеб да вода? Вот тебе, милый, бабушка пирожков и молока прислала… (Передает ему сверток.) А, вон оно где, окошко твое! Под самым потолком… А я-то все мимо тюрьмы ходила, в окна глядела, думала тебя увидеть. Да где ж тут увидишь!..
МУЗЫКАНТ. Постой, милая! Последняя наша минутка проходит… Ну, смотри, береги себя, не скучай, не плачь. А в господский дом не ходи!.. Ну, прощай! (Обнимает ее.)
Раздается щелканье замка, скрип двери.
СТАРЫЙ СОЛДАТ. Ну, поговорили, и хватит! Пора и честь знать. А то и мне несдобровать и вам!
ДЕВУШКА. Бегу, бегу!..
На самом пороге она останавливается и оглядывается назад. Дверь со стуком закрывается. Шаги Девушки скоро затихают внизу.
МУЗЫКАНТ. Вот оно и кончилось, свидание наше… Ну хоть бы еще разок поглядеть на нее! (Быстро взбирается по выбоинам и выступам стены, хватается за решетку и, еле держась за нее, смотрит в окно.) Думал, не добраться до окошка, а вот и добрался… Да, как видно, нет ее уже на дворе… Да и хорошо, что вовремя уйти успела. Ну, прощай, милая!..
Со двора слышен тяжелый топот ног, стук прикладов.
ГОЛОС СНИЗУ. Эй, отойди от окна! Стрелять буду!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Загородный дом. Просторный зал с колоннами и хорами для оркестра. По случаю приезда Царя и Царицы обеденный стол раздвинут во всю длину не в столовой, а в парадном зале. Напротив, у стены, низкий и широкий стол со скатертью-самобранкой, высокий круглый столик с шапкой-невидимкой, другой такой же столик с дудкой-самогудкой и небольшой стеклянный шкафчик с сапогами-скороходами. Над всеми волшебными вещами крупная и четкая надпись: «РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ!» В углу — большой, запертый на замок шкаф. Над ним на большом листе бумаги написано: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО! ОПАСНО! НЕ ПОДХОДИТЬ! НЕ ТРОГАТЬ!»
Молодой лакей, полный и медлительный, накрывает на стол. Время от времени за ним наблюдает Старый лакей, важный, с бакенбардами, без усов (тот, которого мы видели на ярмарке).
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Ну что, все приборы на месте?
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Все в порядке, только скажи, сделай милость, зачем это нам на стол накрывать, ежели у нас самобранка есть?
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Ну, как ты сам не понимаешь? Мала она больно, самобранка эта, кругом нее все не усядутся. Она у нас вроде буфета будет. А ты делай свое дело да помалкивай.
Входит Привратник — видно, из бывших солдат, пожилой, широкоплечий, большого роста.
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Ты чего? Зачем от ворот отлучился? Сказано тебе: сторожи да никого во двор не пускай, покуда царский конвой на смену тебе не прибудет!
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. А нешто царь под конвоем ходит?
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Вот полоумный! Ну, смотри, коли еще слово скажешь…
ПРИВРАТНИК. Я только доложить хотел, что цветы привезли. Можно их во двор пропустить?
СТАРЫЙ лакей. Цветы можно. А много ли там людей с цветами?
ПРИВРАТНИК. Трое мужчин и девушка.
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Зачем же столько народу?
ПРИВРАТНИК. Да ведь и цветов-то много — и в горшках и в кадках. Что в саду посадить, а что на господский стол поставить.
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Ладно, пропусти. Только пусть поживее работают. (Тихо.) Скоро высочайшие особы прибудут.
Привратник удаляется. Через минуту входят Садовник, пожилой, седоусый, за ним двое портных и Девушка. У всех у них в руках горшки и кадки с цветами.
САДОВНИК. Здравствуйте, почтенные! Куда цветочки девать?
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Кто это? Твои подручные? Что-то больно пожилые…
ЧЕРНЫЙ ПОРТНОЙ. Хоть и пожилые, да проворные!
РЫЖИЙ ПОРТНОЙ. Еще бы не проворные! Ведь мы больше ножницами работаем. Чик-чик!
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Как так ножницами?
РЫЖИЙ ПОРТНОЙ. А мы кусты подстригаем. Вот и в вашем саду можем подстричь. Они у вас, видно, давно не стрижены.
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Ну, а девушку зачем с собой привезли?
САДОВНИК. Как зачем? Цветы в букеты собирать. Она у нас на этот счет мастерица.
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ (Старому). Верно, пускай букетики собирает. Девушка на вид скромная да и собой приятная…
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. То-то, что приятная! Это ты сразу приметил… Только знаешь, брат, ты бы не в свои дела не совался. Об этом сперва барыню спросить надо.
ДЕВУШКА. Да я барыне и на глаза могу не показываться, а вам помогать буду.
САДОВНИК. Девушка она, прямо скажу, хорошая — и учтивая и проворная.
ЧЕРНЫЙ ПОРТНОЙ. Руки у нее, можно сказать, золотые. Довольны останетесь.
РЫЖИЙ ПОРТНОЙ. А ежели ее приодеть как следует, так она и за столом прислуживать может.
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Ну, нам недосуг разговоры разговаривать. Пускай пока остается, букеты собирает, а там посмотрим. А вы идите в сад, работайте да поторапливайтесь!
РЫЖИЙ ПОРТНОЙ. Мы живо, чик-чик, и готово!.. А ты, девушка, смотри старайся здесь да слушайся!
ДЕВУШКА (с улыбкой). Уж постараюсь!
САДОВНИК. Счастливо оставаться! (Уходит.)
За ним портные.
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. А я все-таки пойду барыне о ней доложу…
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Без барыни нельзя! (Уходит.)
Девушка быстро перебирает цветы, собирает в букеты.
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Вон как ты цветочек к цветочку подбираешь. Смотреть любо!
Девушка работает молча. Молодой лакей садится рядом с ней на корточки и помогает ей.
Ну и красавица же ты!
ДЕВУШКА. Спасибо на добром слове. А можно у вас спросить: это и есть умные вещи?
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Умные они или не умные, не скажу, а, верно, заколдованные либо научные. Кто их знает… Только ты никому о них болтать не смей! У нас на этот счет строго!
ДЕВУШКА. Я не болтливая. (Опять перебирает цветы вместе с Лакеем.)
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Ой, какие колючие розы! (Машет рукой.) Ты смотри пальчики не исколи. Вот я тебе сейчас воды для цветочных ваз принесу.
ДЕВУШКА. Я и сама могу.
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Нет, нет, уж позволь услужить тебе. Пригляднее тебя я еще ни одной девицы не видывал!..
ДЕВУШКА. Как вы думаете, оставят меня здесь?
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Это уж дело господское. А пока вот тебе вазы для цветов, да смотри не разбей. А водицы я сейчас принесу. (Уходит.)
Девушка поспешно встает с места и сразу подходит к столику с шапкой-невидимкой. Молча надевает шапку и тут же исчезает. Возвращается Лакей. В руке у него маленькое блестящее ведерко.
Вот тебе и водица!.. Да где ж ты? Где? Пропала, да и только!.. Из дверей выйти не могла: я в соседней комнате был. В окно разве? Высоко больно! Куда же она подевалась? Постой-ка, да все ли у нас в целости? Ведь мы девчонку эту в первый раз видим… Нет, как будто ничего не унесла, а платочек свой здесь оставила, да такой нарядный, цветочками расшитый!.. (Обходит комнату, останавливается у столика, где была, шапка-невидимка.) Ох ты!.. Батюшки мои!.. Шапки нет… Нет шапки!.. А, так ты, значит, где-то Здесь, голубушка, да только шапочку надела… Постой же!.. Мы тебя поймаем! Не уйдешь от меня!.. (Запирает на ключ обе противоположные двери и ходит по комнате, протянув руки. Время от времени машет то одной рукой, то другой. Нечаянно сбивает графин с водой.) Вот беда! И нужно же было мне старика уговаривать оставить ее у нас… Ну, отзовись, девушка, да шапочку сними… Пошутила, и хватит!.. (Жалобно.) Ведь мне же за тебя попадет, да еще как!.. Где ж ты, окаянная?!
Слышен громкий стук в дверь и голос Старого лакея: «Ты чего тут заперся? Отопри, отопри же!»
Сию минуту! (Набрасывает на столик, где была шапка-невидимка, платочек, оставленный Девушкой. Подбирает осколки графина.)
Голос Старого лакея за дверью: «Отопри, бездельник! Заперся тут со своей красавицей!..» Молодой лакей отпирает обе двери.
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ (входя). Ты что тут делал, охламон ты эдакий? Ишь раскраснелся весь! Видно, с барского стола чего хлебнул? Потому и дверь на ключ запер…
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Ей-ей, ни одной капельки… Просто от работы да от спешки запарился… Ну, а двери запер, чтобы мухи сюда не летели, на господский стол не садились…
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. Что ты врешь! Какие там мухи?., Ну, а девчонка где?
МОЛОДОЙ ЛАКЕЙ. Ну, отпросилась домой переодеться…
СТАРЫЙ ЛАКЕЙ. И хорошо, что вовремя убралась. Не пускать ее больше! Барыня наотрез отказали. Да еще на меня напустились. «Как ты, говорит, старый дурак, сам того не понимаешь, что нельзя безвестную девчонку в дом
