заказать подковы.

Колпак и куртку снял кузнец,

Работая до пота.

И заплатил ему певец

Сонетом за работу.

Вулкан сегодняшнего дня,

Твой труд ценю я выше.

Не подкуешь ли мне коня

За пять четверостиший?

* * *

Что делать девчонке? Как быть мне, девчонке?

Как жить мне, девчонке, с моим муженьком?

За шиллинги, пенни загублена Дженни,

Обвенчана Дженни с глухим стариком.

Ворчлив он и болен, всегда недоволен.

В груди его холод, в руках его лед.

Кряхтит он, бормочет, уснуть он не хочет.

Как тяжко пробыть с ним всю ночь напролет!

Брюзжит он и злится, знакомых боится,

Друзей сторонится — такой нелюдим!

Ко всем он ревнует жену молодую.

В худую минуту я встретилась с ним.

Спасибо, на свете есть тетушка Кэтти, —

Она мне дала драгоценный совет.

Во всем старикану перечить я стану,

Пока он не лопнет на старости лет!

* * *

Наш Вилли пива наварил

И нас двоих позвал на пир.

Таких счастливых молодцов

Еще не знал крещеный мир!

Никто не пьян, никто не пьян,

А так, под мухою, чуть-чуть.

Пусть день встает, петух поет,

А мы не прочь еще хлебнуть!

Три молодца, мы дружно пьем.

Один бочонок — трое нас.

Не раз встречались мы втроем

И встретимся еще не раз.

Что это — старая луна

Мигает нам из-за ветвей?

Она плывет, домой зовет…

Нет, подождать придется ей!

Последний, тот из нас, друзья,

Кто первым ступит за порог.

А первый тот, кого струя

Из нас последним свалит с ног!

* * *

Со скрипкой чорт пустился в пляс

И в ад умчал акцизного,

И все кричали: — В добрый час!

Он не вернется сызнова!

Мы варим пива лучший сорт

И пьем, справляя тризну.

Спасибо, чорт, любезный чорт,—

К нам не придет акцизный!

Есть пляски разные у нас

В горах моей отчизны,

Но лучший пляс, чертовский пляс

Сплясал в аду акцизный!

Ода к зубной боли

Ты, завладев моей скулой,

Пронзаешь десны мне иглой,

Сверлишь сверлом, пилишь пилой

Без остановки.

Мечусь, истерзанный и злой,

Как в мышеловке.

Так много видим мы забот,

Когда нас лихорадка бьет,

Когда подагра нас грызет

Иль резь в желудке.

А эта боль — предмет острот

И праздной шутки!

Бешусь я, исходя слюной,

Ломаю стулья, как шальной,

Когда соседи надо мной

В углу хохочут.

Пускай их бесы бороной

В аду щекочут!

Всегда жила со мной беда —

Неурожай, недуг, нужда,

Позор неправого суда,

Долги, убытки…

Но не терпел я никогда

Подобной пытки!

И я уверен, что в аду,

Куда по высшему суду

Я непременно попаду

(В том нет сомнений!),

Ты будешь первою в ряду

Моих мучений.

О дух раздора и войны,

Что носит имя сатаны

И был низвергнут с вышины

За своеволье,

Казни врагов моей страны

Зубною болью!

Песня

Растет камыш среди реки,

Он зелен, прям и тонок.

Я в жизни лучшие деньки

Провел среди девчонок.

Часы заботу нам несут,

Мелькая в быстрой гонке.

А счастья несколько минут

Приносят нам девчонки.

Богатство, слава и почет

Волнуют наши страсти.

Но даже тот, кто их найдет,

Найдет в них мало счастья.

Мне дай свободный вечерок

Да крепкие объятья —

И тяжкий груз мирских тревог

Готов к чертям послать я.

Пускай я буду осужден

Судьей в ослиной коже,

Но старый, мудрый Соломон

Любил девчонок тоже.

Сперва мужской был создан пол.

Потом, окончив школу,

Творец вселенной перешел

К прекраснейшему полу!

Пастух

Брела я вечером пешком

И повстречалась с пареньком.

Меня укутал он платком,

Назвал своею милой.

Гнал он коз

Под откос.

Где лиловый вереск рос,

Где ручей прохладу нес, —

Стадо гнал мой милый.

— Пойдем по берегу со мной.

Там листья шепчутся с волной.

В шатер орешника сквозной

Луна глядит украдкой.

— Благодарю за твой привет,

Но у меня охоты нет

Платить слезами долгих лет

За этот вечер краткий!

— Нет, будешь ты ходить в шелках,

В нарядных, легких башмачках.

Тебя я буду на руках

Носить, когда устанешь.

— Ну, если так, тогда пойдем

С тобой по берегу вдвоем,

И я надеюсь, что потом

Меня ты не обманешь.

Но он ответил мне: — Пока

Растет трава, течет река

И ветер гонит облака,

Моей ты будешь милой!

Гнал он коз

Под откос.

Где лиловый вереск рос,

Где ручей прохладу нес, —

Стадо гнал мой милый.

Элегия на смерть Пэг Никольсон, лошади священника

Ты славной клячею была,

И вот узнал я с грустью,

Что по реке ты поплыла

И доплыла до устья.

Кобылой доброй ты слыла,

Когда была моложе.

А нынче к морю уплыла,

Оставив людям кожу.

Ты от хозяина-попа

Не слышала «спасибо».

Стара ты стала и слепа

И угодила к рыбам.

Давно, покорная судьбе,

Лишилась ты здоровья,

Как все, кто возит на себе

Духовное сословье!

Насекомому, которое поэт увидел на шляпе нарядной дамы во время церковной службы

Куда ты, низкое созданье?

Как ты проникло в это зданье?

Ты водишься под грубой тканью,

А высший свет —

Тебе не место: пропитанья

Тебе здесь нет.

Средь шелка, бархата и газа

Ты не укроешься от глаза.

Несдобровать тебе, пролаза!

Беги туда,

Где голод, ходод и зараза

Царят всегда.

Иди знакомою дорогой

В жилища братии убогой,

Где вас, кусающихся, много,

Где борона

Из гладкой кости или рога

Вам не страшна.

А ежели тебе угодно

Бродить по шляпе благородной, —

Тебе бы спрятаться, негодной,

В шелка, в цветы.

Но нет, на купол шляпки модной

Залезла ты!

На всех вокруг ты смотришь смело, —

Как будто ты — крыжовник спелый,

Уже слегка порозовелый.

Как жаль, что нет

Здесь порошка, чтоб околела

Ты в цвете лет.

И пусть не встряхивает дама

Головкой гордой и упрямой.

О, как должна она от срама

Потупить взгляд,

Узнав, что прихожане храма

За ней следят.

Ах, если б у себя могли мы

Увидеть все, что ближним зримо,

Что видит взор идущих мимо

Со стороны, —

О, как мы стали бы терпимы

И как скромны!

Сватовство Дýнкана Грэя

Дýнкан Грэй давно влюблен,

И в ночь под рождество

К нам свататься приехал он.

Вот это сватовство!

Приехал в праздничную ночь

Хозяйскую посватать дочь,

Но был с позором прогнан прочь.

Ха-ха! Вот сватовство!

Затылок взмок у жениха,

Ха-ха! Вот сватовство!

А Мэгги будто бы глуха —

Не слышит ничего.

Он заводил с ней разговор,

Глаза и нос ладонью тер,

Топиться бегал через двор.

Вот это сватовство!

Любовь отвергнутая зла.

Вот это сватовство!

У парня рана зажила —

Вот это сватовство!

— Я, — говорит, — не так уж глуп,

Чтоб превратиться в жалкий труп

Из-за того, что ей не люб! —

Ха-ха! Вот сватовство!

А Мэгги кличет докторов,

Вот это сватовство!

Она больна, а он здоров,

Вот это сватовство!

Что злой недуг с людьми творит!

В ее груди огонь горит,

А взгляд так много говорит…

Вот это сватовство!

Был добрый парень — Дýнкан Грэй.

Вот это сватовство!

Он скоро сжалился над ней,

Вот это сватовство!

Не мог он грех на совесть взять —

Лишить любимой дочки мать.

Он едет свататься опять…

Вот это — сватовство!

Шела О’Нил

Когда волочиться я начал за нею,

Немало я ласковых слов говорил.

Но более всех

Имели успех

Слова: «Мы поженимся, Шела О’Нил!»

Дождался я брака.

Но скоро, однако,

Лишился покоя, остался без сил.

От ведьмы проклятой

Ушел я в солдаты,

Оставив на родине Шелу О’Нил.

Решился я вскоре

Бежать через море,

С колонной пруссаков в атаку ходил —

Навстречу снарядам,

Ложившимся рядом

С шипеньем и свистом, как Шела О’Нил!

У Фридриха в войске

Я дрался геройски,

Штыка не боялся и с пулей дружил.

Нет в мире кинжала

Острее, чем жало

Безжалостной женщины — Шелы О’Нил!

Тэм Глен

Ах, тетя, совета прошу я!

Пропала, попала я в плен.

Обидеть родню не хочу я,

Но всех мне милее Тэм Глен.

С таким молодцом мне не надо

Бояться судьбы перемен.

Я буду и бедности рада,—

Лишь был бы со мною Тэм Глен.

Наш лорд мне кивает: «Плутовка!..»

Ну что тебе, старый ты хрен?

Небось ты не спляшешь так ловко,

Как пляшет под скрипки Тэм Глен.

Мне мать говорила сердито:

— Мужских опасайся измен.

Повесе скорей откажи ты! —

Но разве изменит Тэм Глен?

Сулит за отказ мне сто марок

Отец, да не знает он цен!

Сто марок — богатый подарок,

Но много дороже Тэм Глен!

Я в день Валентина гадала.

О, как же мой жребий блажен!

Три раза я жребий кидала,

И вышло три раза: Тэм Глен.

Под праздник осенний я тоже

Гадала. И вижу: вдоль стен

Идет — до чего же похожий! —

В штанах своих серых Тэм Глен.

Кто ж, тетя, возьмет меня замуж?

Ты мне погадай, а взамен

Я черную курицу дам уж,—

Но только скажи, что Тэм Глен!

Я пью твое здоровье!

Прощай, красавица моя.

Я пью твое здоровье.

Надоедать не стану я

Тебе своей любовью.

Прощай, прости! Перенести

Сумею я разлуку.

А ты смекни да разочти,

Кому отдашь ты руку.

Ты говоришь: — Вступать мне в брак

Покуда неохота. —

А я скажу: — Я не дурак,

И ждать мне нет расчета.

Я знаю, ждет твоя родня

Кого-то побогаче.

Она не жалует меня.

Ну, дай вам бог удачи!

Меня считают бедняком

Без имени и рода.

Но не нуждаюсь я ни в ком,

При мне моя свобода.

Башка и руки — вот мой клад.

Всегда к труду готов я.

Как говорят, — сам чорт не брат,

Покуда есть здоровоье!

Оно, конечно, высоко

Летит иная птица.

Но в дальней птице так легко

Порою ошибиться.

Прощай, мой друг. Я ухожу,

Куда ведет дорожка.

Но, может, в полночь погляжу

Я на твое окошко.

Старый Роб Моррис

Вот старый Роб Моррис. А кто он таков?

Король за столом, старшина стариков.

Он славится стадом коров и свиней

И дочкой — отрадой своей и моей.

Прекрасней, чем утро в сиянии рос,

Свежей, чем закат на лугах в сенокос,

Она, как ягненок, резва и нежна.

Мне света дневного дороже она.

Но садом и стадом отец ее горд.

В усадьбе живет он не хуже, чем лорд.

У нас же с отцом только домик и двор.

Немногого стóит такой ухажер.

Забрезжит ли утро, — не мил мне рассвет.

Настанет ли вечер, — покоя мне нет.

Смертельную рану от всех я таю,

И жалобы грудь разрывают мою.

Была бы невеста чуть-чуть победней,

Я мог бы, пожалуй, посвататься к ней.

Как жадно я ждал бы заветного дня.

А жить без надежды нет сил у меня!

Любовь и бедность

Любовь и бедность навсегда

Меня поймали в сети.

По мне, и бедность не беда,

Не будь любви на свете.

Зачем разлучница-судьба —

Всегда любви помеха?

И почему любовь — раба

Достатка и успеха?

Богатство, честь в конце концов

Приносят мало счастья.

И жаль мне трусов и глупцов,

Что их покорны власти.

Твои глаза горят в ответ,

Когда теряю ум я,

А на устах твоих совет

Хранить благоразумье.

Но как же мне его хранить,

Когда с тобой мы рядом?

Но как же мне его хранить,

С тобой встречаясь взглядом?

На свете счастлив тот бедняк

С его простой любовью,

Кто не завидует никак

Богатому сословью.

Ах, почему жестокий рок —

Всегда любви помеха

И не цветет любви цветок

Без славы и успеха?

Когда кончался сенокос

Когда кончался сенокос,

И колыхалась рожь волной,

И запах клевера и роз

Струей вливался в летний зной.

Когда в саду среди кустов

Жужжала сонная пчела,

В тени, в загоне для коров

Беседа медленная шла.

Сказала Бэсси, наклонясь

К своей соседке древних лет:

— Идти я замуж собралась.

— Ну что ж, худого в этом нет.

Твоих поклонников не счесть,

А ты, голубка, молода.

Ты можешь выбрать — время есть —

Себе усадьбу хоть куда!

Взяла бы Джона ты в мужья

Из Баски-Глена. Парень — клад.

А знаешь, курочка моя,

Где есть достаток, там и лад.

— Ну что мне Джон! На что мне он!

Я на него и не взгляну.

Свои амбары любит Джон, —

Зачем любить ему жену!

Мне Робин по сердцу давно,

И знаю: я ему мила.

Я за словцо его одно

Весь Баски-Глен бы отдала!

— Но жизнь, малютка, не легка.

К богатству, к счастью путь крутой.

И верь мне, полная рука

Куда сильней руки пустой.

Кто поумней, тот бережет.

У тех, кто тратит, нет ума.

И уж какой ты сваришь мед,

Такой и будешь пить сама!

— О да, за деньги не хитро

Купить поля, луга, стада,

Но золото и серебро

Не купят сердца никогда!

Пусть мой удел — убогий дом,

Пустой амбар и тесный хлев, —

Вдвоем мы лучше заживем

Всех королей и королев.

Мое счастье

Доволен я малым, а бóльшему рад.

А если невзгоды нарушат мой лад,

За кружкой, под песню гоню их пинком —

Пускай они к чорту летят кувырком.

В досаде я зубы сжимаю порой,

Но жизнь — это битва, а