Статьи, выступления, заметки, воспоминания. Самуил Яковлевич Маршак
ТЕАТР ДЛЯ ДЕТЕЙ
«Детский театр» мыслился до сих пор как театр, в котором участвуют дети. Профессиональных детских театров (труппа Чистякова {1} и др.) у нас было немного. Зато любительские детские спектакли устраивались часто — в гимназиях, институтах, и в прежние времена, а сейчас еще чаще, чуть ли не в каждой школе, детском доме и очаге.
О создании особого детского репертуара думали и думают до сих пор очень мало. В случае надобности берется с запыленной полки какая-нибудь пьеска про зайчиков, фей, гномов или из якобы «детской жизни», в слащавой и фальшивой трактовке. Постановка пьесы носит обыкновенно все черты любительщины, плохого подражания театру взрослых.
Но в театре взрослых идет постоянная ломка, постоянные искания. Детский же театр берет грим, бутафорию, занавес, бороды, костюмы — как непреложный закон. Если детские спектакли и напоминают «настоящий театр», то, во всяком случае, — очень плохой театр, лишенный творчества.
Заученные слова и наклеенные бороды не есть детское искусство. Это скучно и ненужно, хотя, может быть, и доставляет удовольствие участвующим в спектаклях детям, как доставляет многим детям удовольствие чтение произведений Чарской {2}.
Если в рисовании или в рукодельной работе нам важнее всего свободное выявление индивидуальности ребенка, Этого маленького дикаря, в дикости и самобытности которого таятся неисчерпаемые возможности, то в детских представлениях должна также выявиться самобытная индивидуальность ребенка.
В детской жизни есть искусство, весьма близкое к сценическому: это свободная игра. С нее и надо начинать. Ведь уже трехлетние дети не только «представляют», но и сочиняют целые пьесы, играя в лошадки, в поезд, трамвай, пожарных и т. д. Такие импровизированные спектакли в тысячу раз интересней и талантливей специально устроенных спектаклей в гимназиях или детских домах. Посмотрите, — горят щеки и блестят глаза у ребят, преследующих изворотливого «разбойника», или ведущих войну, или бегущих тушить воображаемый пожар, — это ли не вдохновение, это ли не искусство, хотя тут нет ни костюмов, ни бород, ни бутафории. _Детям доступно высшее искусство — импровизация_. Не заменяйте ее там, где не надо, нарочитостью и скучной подготовкой.
Автору этих строк случилось наблюдать свободную детскую игру, представлявшую собою уже не зачатки драматического искусства, а вполне развитое сценическое действие,
В Англии, в свободной школе Ф. Ойлера (в Тинтерне, Уэльс) руководители часто читали детям старые легенды, сказания и современные повести о короле Артуре и рыцарях Круглого стола {3}. Дети, увлеченные рыцарским эпосом, образовали свой собственный «Круглый стол» и распределили между собой имена важнейших рыцарей. Распределение ролей было как нельзя более удачно. Роль сэра Ланселота, великодушного, безупречного и скромного рыцаря, была дана мальчику, превосходившему всех других товарищей прямотой, честностью и выдержкой характера. Другому мальчику, пылкому и отважному, было присвоено имя рыцаря Тристана и т. д. Как в мистериях, происходящих в Обераммергау {4}, роли эти были постоянными и могли передаваться другим мальчикам только в случае недостойного поведения носителя славного имени. Я наблюдал эту игру в течение целого лета. Она неизменно происходила на лесной поляне. Вначале игра была совершенно произвольной и несогласованной. По мере ее развития вырабатывались постоянные формы, устанавливались характеры, вводились костюмы (панцири, шлемы и т. п.), случайные слова заменялись постоянными репликами, определялся общий режиссерский план — игра естественно и незаметно переходила в театральное представление.
Другой пример игры-пьесы я наблюдал в детской колонии на берегу Онежского озера в Олонецкой губернии. Среди воспитанников колонии был юноша пятнадцати лет, испытавший, несмотря на свой юный возраст, много превратностей судьбы. Чуть ли не с двенадцати лет он работал на дальнем севере при постройке дороги, заболел цингой и, подобранный кем-то на улице, попал в колонию — не то в качестве воспитанника, не то в роли технического помощника.
Рассказами о своей жизни, о работе на железной дороге, на заводе, у подрядчика он до того увлек детей, что они решили изобразить «Жизнь Никифора» (так называлась импровизированная пьеса) в лицах. На небольшой площадке во дворе колонии были условно обозначены деревня, где родился Никифор, рядом с ней железная дорога, тут же завод и т. д.
Никифор играл роль своего отца, а роль Никифора играл другой мальчик. Деревенские сцены были изображены с большим реализмом: полати, на которых спали отец с матерью (роль матери играл мальчик), полевые работы, брань между родителями Никифора, избиение сына, его бегство и т. д. Так же реалистично были изображены и железная дорога и фабрика.
Таков подлинный детский театр. Его можно развивать, но, конечно, не путем вмешательства взрослых в игру, а посредством общего культурного развития детей, которое будет естественно обогащать содержание их игры. Если дети увлекаются «Пинкертоном» {5}, они, естественно, будут играть в сыщиков.
Если вы их увлечете более благородными и значительными сюжетами, содержание игры будет иное. Если вы разовьете их музыкальные способности, разовьете их художественный вкус, дадите им представление о пластике и ритме, игра обогатится пением, грацией движений — всем тем, чего, увы, недостает и рутинному театру взрослых.
В деле художественного воспитания большое значение может иметь не детский театр, а «театр для детей», то есть такой театр, в котором участниками являются взрослые, а зрителями дети.
Я решаюсь высказать эту мысль (которая многим педагогам покажется рискованной, т. к. она отводит детям пассивную роль) только после того, как я высказал свой взгляд на развитие подлинного детского театра, возникающего из свободной игры. Но и этот свободный детский театр — не есть искусство, могущее служить образцом художественного воспитания, как не может служить образцом музыкальною искусства детская игра на рояле. Для целей художественного воспитания нужен серьезный, а не игрушечный театр. Таким театром может быть «театр для детей», если он удовлетворяет следующим строгим требованиям.
Прежде всего должны быть тщательно подобраны актеры. Не надо забывать, что все фальшивые интонации, все нелепые и развязные движения, которые так свойственны значительной части актеров-профессионалов, могут быть легко усвоены детьми. У актера театра для детей должна быть специальная подготовка в области пластики, музыки, понимания грима и костюма.
Актер должен быть достаточно живым и гибким для того, чтобы чувствовать связь с непосредственной в смысле ощущений и восприятий аудиторией.
Конечно, таких актеров подобрать нелегко. Еще труднее подобрать репертуар. Прежде всего надо отказаться от большей части существующего ныне детского репертуара. Не надо забывать, что лучшие сказки, как, например, Андерсена {6}, Уайльда {7}, народные сказки, не создавались специально для детей, как не для них были написаны «Дон-Кихот» {8}, «Робинзон Крузо» {9}, «Гулливер» {10}, «Хижина дяди Тома» {11}, — все те великие произведения, которые будили и воспитывали мысль ребенка на протяжении многих поколений. Ребенку нужен не суррогат искусства, а настоящее искусство, — конечно, доступное его пониманию. Помимо того, ребенку более, чем взрослому, нужны в искусстве значительные, многообъемлющие образы, приближающиеся к символам. Взрослый, более или менее знакомый с жизнью в целом, может довольствоваться случайными образами, отдельными деталями, отдельными штрихами. Ребенок в каждой сказке, в каждом художественном произведении хочет увидеть всю жизнь, он не развлекается, а учится. Поэтому театр для детей должен давать пьесы, заключающие в себе большие идеи, — конечно, не в скучной, не в тенденциозной форме, а в живых образах.
Готовых пьес мало. Лучше всего начать с инсценировок сказок, рассказов, повестей. Прекрасным материалом могут служить русские народные сказки, среди которых многие содержат прекрасный для сценической обработки материал.
Борьба противоположных начал, столь обычная в сказках, является в то же время основой, на которой строится всякая драма. Глубоким драматизмом полны такие русские сказки, как «Финист — Ясный Сокол», «Василиса Прекрасная» и др.
Характер постановок в театре для детей должен определяться одним принципом: поменьше связывать фантазию зрителя реалистическими подробностями. Ребенок больше любит палку, изображающую лошадь, чем искусно сделанную игрушечную лошадь; смутное подобие паровоза, состоящее из куска дерева и гвоздя в виде трубы, он часто предпочитает модели паровоза. Он ищет работы для своей фантазии и отказывается от тщательно разжеванной умственной пищи. Поэтому и в постановках надо избегать реалистических декораций. Покойный художник С. В. Воинов {12} сделал для нас ряд макетов условных декораций-ширм, применимых к различным постановкам.
Каждая из декораций сама по себе не имела определенного значения. Это была архитектурная фантазия: стены, выступы, зубцы, нечто напоминающее башни, купола и т. д. При различных перестановках отдельных ширм создавалось впечатление то крепости, то монастыря, то улицы старинного города и т. д. Это был очень интересный опыт, попытка освобождения художника от слишком определенного, иллюстративного, прикладного характера декоративного искусства.
Но и в декорациях, написанных для определенной пьесы и по специальному заданию, также может проявиться свободная фантазия художника. В одной из виденных мною постановок лето было изображено кустами гигантской малины (каждая ягода величиною с арбуз) и подвешенными на фоне темных сукон большими пестрыми бабочками из картона. Кажется, больше ничего и не было, но ощущение лета, которое требовалось по пьесе, было дано.
«Театр для детей» является новым делом. Поэтому определить его сущность сразу, в нескольких словах, невозможно. В ближайших выпусках журнала мы еще вернемся к нему. Пока же скажем несколько слов о существующем у нас, в области, театре для детей.
Существует он полтора года. За это время было поставлено около двадцати новых пьес. Наиболее крупные из них: «Петрушка» (народная кукольная комедия в обработке), «Финист — Ясный Сокол», «Аленький цветочек» (по Аксакову) {13}, «Летающий сундук» Андерсена; намечены к постановке «Молодой король» Уайльда, «Золотой петушок» (по Пушкину) и др. К десяти пьесам написана специальная музыка. Спектакли ставятся четыре раза в неделю: один для дошкольного возраста, два для младшего и среднего школьного возраста и один для старшего.
Делаются попытки наблюдения впечатлений детей. «Театр для детей» является частью краснодарского «Детского городка», объединяющего различные стороны внешкольной работы среди детей.
Для того чтобы работа театра вышла за пределы «Детского городка» и могла послужить если не примером, то хотя бы материалом для тех, кто интересуется подобными начинаниями, областной Отдел народного образования предпринимает в настоящее время издание «Сборника пьес театра для детей» {14}.
ИЗДАЛИ И ВБЛИЗИ
Впервые о Горьком я узнал в 1901 году от гимназистки восьмого класса Лиды Лебедевой. Ей было семнадцать лет, а мне двенадцать. Я очень уважал Лиду Лебедеву и потому отнесся к новому имени с полным доверием.
У Лиды Лебедевой был в руках томик в зеленоватой обложке. Книжка была непохожа на те, что мы брали в гимназии. Те были в переплетах, заклеенные и трепанные. От них пахло библиотекой, а от этой книги — свежей типографской краской. И печать в ней была свежее и чернее, чем в библиотечных книгах.
В Воронежскую губернию, в наше захолустье, проникла _новая
