с самыми удивительными приключениями — деловые страницы, объясняющие читателю все особенности и сложности летного и парашютного искусства.
И, однако, читателю ни на минуту не кажется, что книжка раздваивается, делится на части, познавательную и приключенческую.
Все сведения, которые дают в своих книгах летчики, неразрывно связаны с действием; действие же требует от читателя неослабного внимания к каждой деловой строке.
Но воспитательная ценность этих книг не только в знаниях, которые они дают читателю. Они учат его закалять волю, относиться просто, строго и вдумчиво к удачам и неудачам.
К. Кайтанов подробно останавливается на нескольких случаях, когда парашютисты-новички перед полетом «трусили». Серьезный разбор каждого такого случая заставляет читателя заново проверить свои обычные представления о мужестве и малодушии.
Никто из авторов-летчиков, вероятно, не ставил перед собой прямо и в упор педагогических задач. И тем не менее книги их проникнуты настоящей воспитательной идеей.
Быть может, наиболее выразительна в этом отношении книга Павла Головина «Как я стал летчиком». С какой-то особенной теплотой и товарищеской откровенностью рассказывает он ребятам о самых различных фактах и обстоятельствах своей жизни. Вот Павлик Головин — школьник. Он уже мечтает стать летчиком, но думает, что для этого только и нужно, что вырасти большим. Учиться незачем — ведь на самолете не задачи решают, а летают. Но вот, поработав немного в мастерской у незадачливого провинциального планериста, Павлик Головин начинает понимать, что летное дело требует науки: «Садясь вечерами за уроки, я стискивал упрямо зубы, угощал себя подзатыльником и уговаривал сам себя:
— Не ленись, Пашка! Летчик должен все знать!»
Щедро и просто открывает Головин перед ребятами всю свою жизнь, показывает им, как он выходил из неудач и затруднений — когда сам, когда с помощью товарищей-комсомольцев.
Прочитав эту книгу, школьник почувствует себя так, будто кто-то уверенно и осторожно поднял его на большую высоту.
4
Книги летчиков различны по своему объему, по литературному качеству и предназначены для читателей разных возрастов.
Георгий Байдуков и Анатолий Ляпидевский обращаются к младшим ребятам и рассказывают им об экспедициях, в которых сами авторы были участниками. Первый — о полете через полюс в Америку. Второй — о спасении челюскинцев {4}.
Книги П. Головина и К. Кайтанова предназначены для ребят постарше. Это автобиографии, или, вернее сказать, повести о том, как человек становится мастером своего дела.
Все четыре книги отличаются одна от другой так же явственно, как отличны друг от друга их авторы.
И тем не менее каждая повесть как будто продолжает и дополняет другую. Все они — части какой-то большой эпопеи, рассказывающей о молодых людях советской эпохи.
На вопрос о том, что открыло этим молодым людям путь к их ответственной и героической деятельности, проще и яснее всего отвечает Георгий Байдуков.
Он пишет:
«Теперь, когда я исколесил полмира, видел много стран, морей и океанов, я, вспоминая свое суровое детство, думаю: что б я делал, если бы не было советской власти!.. Наверно, остался бы кровельщиком.
Больше восьми лет я проработал летчиком в разных отрядах воздушных сил и только после этого начал мечтать о больших воздушных путешествиях. Мне хотелось летать там, где никто еще не летал».
Все авторы пишут о своих подвигах скромно и строго. Гордость их только в том, что они осуществляют надежду своей страны, волю своего правительства и партии, и лишь из рассказов других участников экспедиций вы узнаете иной раз, чего стоили героям их победы и успехи.
Поэтому-то особенно интересно сличать книги разных авторов об одних и тех же событиях.
В книге П. Головина, на странице 102-й, говорится вскользь, мимоходом:
«Четвертый самолет летчика Алексеева — не долетел до острова. Пришлось сесть на льдину за 250 километров от Рудольфа. Через несколько дней я на своем самолете отвез Алексееву бензин».
Кажется, факт не слишком примечательный. Отвез бензин — вот и все. Недаром автор посвятил эпизоду всего три строки.
Но совсем по-иному рассказывает о том же самом случае другой участник экспедиции, корреспондент «Правды» Л. Бронтман в своей очень интересной и обстоятельной книге «На вершине мира»:
«Как только самолеты (возвратившиеся с полюса. — С. М.) опустились на снежный наст острова Рудольфа, Шмидт выпрыгнул из самолета и побежал в штабной домик к телефону. Вскоре он вернулся опечаленный: связи с Алексеевым еще не было. Вместе с ним пришел Головин. Голова пилота была перевязана широким бинтом. За время нашего отсутствия он перенес тяжелое воспаление среднего уха. Доктор категорически запретил ему вставать с постели. Но Павел, видя сплошную облачность над островом Рудольфа, умчался на аэродром, завел самолет Н-36, пробился сквозь облака, встретил нас и указал дорогу.
— Могу лететь к Алексееву, — сказал он Шмидту. — Моя машина полностью заправлена, экипаж готов».
Этот пример со всей очевидностью показывает нам, как сдержанны и. скромны в рассказах о себе люди, которыми гордится вся наша страна. И тем дороже кажется нам каждое слово в их простых лаконических книгах.
5
Алексей Максимович Горький много раз говорил о том, что в детскую литературу необходимо привлечь бывалых людей, обладающих богатым жизненным опытом.
Вот они и пришли — «бывалые» люди!
То, что они принесли детям, — большой и щедрый подарок. Ребята наши примут его с благодарностью и любовью. А для писателей-профессионалов эти книги — вызов, товарищеский, требовательный и задорный.
Если наши герои-летчики в простых отчетах о своей жизни и деятельности могут подняться чуть ли не до эпопеи, то каких же книг надо требовать от людей, профессия которых — искусство!
Они должны дать нашим детям такую поэму о герое, которая была бы достойна гордого имени Валерия Чкалова.
О ПЛАНАХ, КНИГАХ И АВТОРАХ
Доклад издательства о тематическом плане обычно дает писателям и редакторам очень ценную возможность подумать и поговорить о перспективах развития литературы. А между тем на совещании в ЦК комсомола по плану 1939 года Детиздат не представил ни итогов прошлой работы, ни доклада о плане. План, розданный участникам совещания, состоял только из перечня названий или тем книжек.
Чем руководствовалась редакция, составляя этот перечень? Очевидно, наличием тех или иных рукописей в редакционном портфеле и наметками отдельных редакторов. Но ведь всего этого далеко не достаточно.
Почему, например, не использованы те замечательные темы и предложения, которые рассыпаны в статьях Алексея Максимовича Горького, в его статье, которая так и называется «О темах», и в другой статье, озаглавленной «Литературу — детям»?
В частности, Горький неоднократно говорил и писал, что нам необходимо дать ребятам представление о жизни и быте различных народов и стран. Он указывал на то, что когда-то до революции дети с интересом читали книжки Е. Н. Водовозовой {1}, не отличавшиеся, правда, особой глубиной, но все же дававшие детям возможность хотя бы поверхностно и бегло познакомиться с жизнью голландцев, англичан, шведов, французов, сербов.
Книжки Е. Водовозовой не могут нам служить прямым образцом — нам нужна книга вполне советская, вполне современная, да притом, пожалуй, и более талантливая, чем книги Е. Водовозовой.
Для того чтобы литература такого рода появилась, разумеется, нужно затратить много труда.
У нас часто думают, что это дело простое и легкое. В стране немало географов, этнографов, экономистов. Есть и писатели-очеркисты, много ездившие и много видавшие. Достаточно заказать кому-нибудь из них книжку, и дело в шляпе.
Но почему же все-таки в детской библиотеке до сих пор отсутствуют те серии книжек, о которых говорил Горький?
Издательства их не заказывает? Нет, иной раз и заказывает. Авторы не выполняют заказов? Нет, иной раз и выполняют. Но только книжки, выполненные по этому заказу, редко оседают в детской библиотеке надолго.
В чем же тут дело?
Я думаю, вот в чем.
Наши издательства слишком полагаются на то, что книжку вывезет тема или квалификация автора (профессор, академик, очеркист из толстого журнала и т. д.). А между тем ни одна художественная работа не делается просто и легко, как бы ни был талантлив и образован ее автор.
Всякая художественная работа каждый раз — новая и неизведанная работа. Она требует от автора вложения нового капитала, а не процентов со старых работ. Об этом часто забывают и авторы и редакторы.
Беда в том, что в течение нескольких лет издательство систематически отказывалось от углубленной работы с авторами.
Я уверен, что значительная часть неудач издательства объясняется недостатком планомерной, квалифицированной редакторской работы.
Но даже и в тех случаях, когда книгу надо признать удачной, в ней зачастую можно обнаружить промахи и пробелы, в которых повинен не столько автор, сколько редактор.
Недавно Детиздат выпустил целую серию книг, написанных нашими героями-летчиками. Почти все эти книги хороши. Они проникнуты настоящими чувствами, настоящими мыслями, человеческим опытом {2}.
Но вот, например, в очень содержательной, талантливой, сердечной книге летчика П. Головина мало продумана самая композиция книги, и тем не менее я никак не решился бы упрекнуть в этом автора-летчика. Во-первых, он не профессиональный писатель и не обязан чувствовать себя за письменным столом так же уверенно, как чувствует себя за рулем самолета. А во-вторых, я не сомневаюсь в том, что, если бы редакция поработала над его книгой несколько более тщательно, книга могла быть построена гораздо лучше.
Другой пример — книга Кайтанова «Мои прыжки». Книга в высшей степени интересна. Она увлекает читателя и дает ему много знаний.
Тем более досадно видеть в ней промахи и недочеты стилистического характера. Нельзя было оставлять в книге такие фразы: «Самолет истерично заскакал» или «говорить начальствующим тоном» (вместо — начальственным). За все эти небрежности отвечает, разумеется, не Кайтанов, а его редактор.
Вообще мы недооцениваем роли редактора в деле создания книги. В плане издательства я, кажется, никогда не встречал упоминания о том, какой именно редактор будет вести ту или иную книгу.
Да что говорить об имени редактора, когда в плане 1939 года зачастую нет указания даже на имя автора книги. И чаще всего это относится к самым важным, самым ответственным книгам, например, к таким, как «Рассказы о Ленине».
Иной раз и название, упомянутое в плане, ничего не говорит даже самому пытливому воображению. Кто сможет объяснить, что значит «Рассказы об остроумном применении техники». Ведь это совершенно необъятная тема: и паровоз придуман остроумно, и дизель изобретен не без острой смекалки, и электрический звонок вряд ли придуман каким-нибудь тупицей, да и простое тележное колесо тоже потребовало некоторой находчивости и остроумия.
Очевидно, и составление плана требует известного остроумия, способности отобрать наиболее ценное, четко формулировать задачи.
Это по плечу только талантливому и серьезному редактору.
Даже рубрики плана, которые на первый взгляд кажутся вполне благополучными, и те при более пристальном рассмотрении внушают некоторую тревогу.
Вот примеры. Один и тот же автор должен в этом году дать ребятам две книги: О Пушкине и о Ленине. Как бы ни был добросовестен и самоотвержен автор, — я думаю,
