Стихи. Самуил Яковлевич Маршак
1616–1949
Я перевел Шекспировы сонеты.
Пускай поэт, покинув старый дом,
Заговорит на языке другом,
В другие дни, в другом краю планеты.
Соратником его мы признаем,
Защитником свободы, правды, мира.
Недаром имя славное Шекспира
По-русски значит: «потрясай копьем».
Три сотни раз и тридцать раз и три
Со дня его кончины очертила
Земля урочный путь вокруг светила.
Свергались троны, падали цари…
А гордый стих и в скромном переводе
Служил и служит правде и свободе.
С. Маршак. Лирика. Переводы. Санкт-Петербург, Лениздат, 1996.
Пробираясь до калитки… (Из Роберта Бернса)
Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи.
Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь:
Замочила все юбчонки,
Если кто-то звал кого-то
И кого-то обнял кто-то,
Что с него возьмешь!
И какая вам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи!..
Три века русской поэзии. Составитель Николай Банников. Москва, «Просвещение», 1968.
Люди пишут, а время стирает… (Т.Г.)
Все стирает, что может стереть.
Но скажи, — если слух умирает,
Он становится глуше и тише,
Он смешаться готов с тишиной.
И не слухом, а сердцем я слышу
Этот смех, этот голос грудной.
С. Маршак. Собрание сочинений. Москва, «Художественная литература», 1970.
На третьем от роду году
Услышал трубы полковые
В осеннем городском саду.
И всё вокруг, как по приказу,
Как будто в строй вступило сразу.
На трубы светло-золотые,
Широкогорлые, витые
_______
И помню праздник на реке,
Почти до дна оледенелой,
Играли марши на катке.
У них от стужи стыли руки
И леденели капли слез.
А жарко дышащие звуки
Летели в сумрак и в мороз.
И, бодрой медью разогрето,
Огнями вырвано из тьмы,
На льду речном пылало лето
Среди безжизненной зимы.
С. Маршак. Лирика. Переводы. Санкт-Петербург, Лениздат, 1996.
В горах мое сердце (Из Роберта Бернса)
В горах мое сердце… Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу.
Прощай, моя родина! Север, прощай,
Отечество славы и доблести край.
По белому свету судьбою гоним,
Навеки останусь я сыном твоим!
Прощайте, вершины под кровлей снегов,
Прощайте, долины и скаты лугов,
Прощайте, поникшие в бездну леса,
Прощайте, потоков лесных голоса.
В горах мое сердце… Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу!
С. Маршак. Лирика. Переводы. Санкт-Петербург, Лениздат, 1996.
Баллада о королевском бутерброде (Из Александра Алана Милна)
Король, Его величество,
Просил ее величество,
Чтобы ее величество
Спросила у молочницы:
На завтрак королю.
Придворная молочница
Сказала:
«Разумеется,
Схожу,
Скажу Корове,
Покуда я не сплю!»
Придворная молочница
Пошла к своей корове
И говорит корове,
Лежащей на полу:
«Велели их величества
Известное количество
Отборнейшего масла
Доставить к их столу!»
Ленивая корова
Ответила спросонья:
«Скажите их величествам,
Двуногие-безрогие
Предпочитают мармелад,
А также пастилу!»
Придворная молочница
Сказала: «Вы подумайте!»
И тут же королеве
Представила доклад:
«Сто раз прошу прощения
За это предложение,
Но если вы намажете
На тонкий ломтик хлеба
Фруктовый мармелад,
Король, его величество,
Пошла к его величеству
И, будто между прочим,
Сказала невпопад:
«Ах да, мой друг, по поводу
Обещанного масла…
Хотите ли попробовать
Король ответил: «Глупости!»
Король сказал: «О Боже мой!»
«Еще никто, — сказал он,
Никто меня на свете
Не называл капризным…
Просил я только масла
На это королева
Сказала: «Ну конечно!»
И тут же приказала
Молочницу позвать.
Придворная молочница
Сказала: «Ну конечно!»
И тут же побежала
Придворная корова
Сказала: «В чем же дело?
Я ничего дурного
Сказать вам не хотела.
Возьмите простокваши,
И молока для каши,
И сливочного масла
Придворная молочница
Сказала: «Благодарствуйте!»
И масло на подносе
Послала королю.
Король воскликнул:
Прекраснейшее масло!
Я так его люблю!
И вылез из кровати.
Спускаясь вниз в халате.
Намылив руки мылом.
Съезжая по перилам.
Никто не скажет, будто я
За то, что к чаю я люблю
С. Маршак. Лирика. Переводы. Санкт-Петербург, Лениздат, 1996.
Года четыре был я бессмертен…
Года четыре
Был я бессмертен.
Года четыре
Был я беспечен,
Ибо не знал я о будущей смерти,
Ибо не знал я, что век мой не вечен.
Вы, что умеете жить настоящим,
В смерть, как бессмертные дети, не верьте.
Миг этот будет всегда предстоящим
Даже за час, за мгновенье до смерти.
1960 Русские поэты. Антология в четырех томах. Москва, «Детская Литература», 1968.
Вересковый мед
Шотландская баллада (из Роберта Стивенсона)
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.
_______
Лето в стране настало,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
А меда мы не пьем!»
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
«Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!»
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
«Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!»
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
«Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем…
Мне продавать свою совесть
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод
А я научу шотландцев
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
И эхом ему ответил
«Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна
Мой вересковый мед!»
С. Маршак. Лирика. Переводы. Санкт-Петербург, Лениздат, 1996.
Вот какой рассеянный
Жил человек рассеянный
На улице Бассейной.
Стал рубашку надевать,
В рукава просунул руки
Оказалось, это брюки.
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
Надевать он стал пальто
Говорят ему: «Не то!»
Стал натягивать гамаши
Говорят ему: «Не ваши!»
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
Вместо шапки на ходу
Он надел сковороду.
Вместо валенок перчатки
Натянул себе на пятки.
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
Однажды на трамвае
Он ехал на вокзал
И, двери открывая,
Вожатому сказал:
Вагоноуважатый!
Вагоноуважаемый
Глубокоуважатый!
Во что бы то ни стало
Нельзя ли у трамвала
Вокзай остановить?»
Вожатый удивился
Трамвай остановился.
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
Он отправился в буфет
А потом помчался в кассу
Покупать бутылку квасу.
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
Побежал он на перрон,
Влез в отцепленный вагон,
Внес узлы и чемоданы,
Рассовал их под диваны,
Сел в углу перед окном
И заснул спокойным сном…
«Это что за полустанок?»
Закричал он спозаранок.
А с платформы говорят:
«Это город Ленинград».
Он опять поспал немножко
Почесался и сказал:
«Это что за остановка
Бологое иль Поповка?»
А с платформы говорят:
«Это город Ленинград».
Он опять поспал немножко
Потянулся и сказал:
«Что за станция такая
Дибуны или Ямская?»
А с платформы говорят:
«Это город Ленинград».
Закричал он: «Что за шутки!
Еду я вторые сутки,
А приехал я назад,
А приехал в Ленинград!»
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
10 °Cтихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.
Чернеет лес, теплом разбуженный,
Весенней сыростью объят.
А уж на ниточках жемчужины
От ветра каждого дрожат.
Бутонов круглые бубенчики
Еще закрыты и плотны,
По солнце раскрывает венчики
У колокольчиков весны.
Природой бережно спеленутый,
Завернутый в зеленый лист,
Растет цветок в глуши нетронутой,
Прохладен, хрупок и душист.
Томится лес весною раннею,
И всю счастливую тоску
И все свое благоухание
Он отдал горькому цветку.
С. Маршак. Лирика. Переводы. Санкт-Петербург, Лениздат, 1996.
Сказка о глупом мышонке
Пела ночью мышка в норке:
— Спи, мышонок, замолчи!
Дам тебе я хлебной корки
И огарочек свечи.
Отвечает ей мышонок:
Лучше, мама, не пищи,
Ты мне няньку поищи!
Побежала мышка-мать,
Стала утку в няньки звать:
— Приходи к нам, тетя утка,
Нашу детку покачать.
— Га-га-га, усни, малютка!
После дождика в саду
Червяка тебе найду.
Отвечает ей спросонок:
Слишком громко ты поешь!
Побежала мышка-мать,
Стала жабу в няньки звать:
— Приходи к нам, тетя жаба,
Нашу детку покачать.
— Ква-ква-ква, не надо плакать!
Спи, мышонок, до утра,
Дам тебе я комара.
Отвечает ей спросонок:
Очень скучно ты поешь!
Побежала мышка-мать,
— Приходи к нам, тетя лошадь,
Нашу детку покачать.
— И-го-го! — поет лошадка.
Спи, мышонок, сладко-сладко,
Повернись на правый бок,
Дам овса тебе мешок!
Отвечает ей спросонок:
Очень страшно ты поешь!
Побежала мышка-мать,
Стала свинку в няньки звать:
— Приходи к нам, тетя свинка,
Нашу детку покачать.
Непослушного баюкать:
— Баю-баюшки, хрю-хрю.
Успокойся, говорю.
Отвечает ей спросонок:
Очень грубо ты поешь!
Надо курицу позвать.
— Приходи к нам, тетя клуша,
Нашу детку покачать.
Закудахтала наседка:
— Куд-куда! Не бойся, детка!
Забирайся под крыло:
Там и тихо, и тепло.
Отвечает ей спросонок:
Побежала мышка-мать,
Стала щуку в няньки звать:
— Приходи к нам, тетя щука,
Нашу детку покачать.
Не услышал он ни звука:
Разевает щука рот,
А не слышно, что поет…
Отвечает ей спросонок:
Слишком тихо ты поешь!
Побежала мышка-мать,
Стала кошку в няньки звать:
— Приходи к нам, тетя кошка,
Нашу детку покачать.
— Мяу-мяу, спи, мой крошка!
Мяу-мяу, ляжем спать,
Мяу-мяу, на кровать.
Отвечает ей спросонок:
— Голосок твой так хорош
Очень сладко ты поешь!
Прибежала мышка-мать,
Поглядела на кровать,
Ищет глупого мышонка,
А мышонка не видать…
С. Маршак. Собрание сочинений. Москва, «Художественная литература», 1970.
Как хорошо проснуться утром дома…
Как хорошо проснуться утром дома,
Где все, казалось бы, вам издавна знакомо,
Но где так празднично в явь переходит сон,
Как будто к станции подходит ваш вагон.
Вы просыпаетесь от счастья, словно в детстве.
Вам солнце летнее шлет миллион приветствий,
И стены светлые, и ярко-желтый пол,
И сад, пронизанный насквозь жужжаньем пчел.
С. Маршак. Собрание сочинений. Москва, «Художественная литература», 1970.
Мне улыбается светло.
Но между мною и природой
Возникло тонкое стекло.
Весь этот мир — как на ладони,
Но мне обратно не идти.
Еще я с Вами, но в вагоне,
Еще я дома, но в пути.
Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А. Краковская, Ю. Розенблюм.
Исчезнет мир в тот самый час…
Исчезнет мир в тот самый час,
Когда исчезну я,
Как он угас для ваших глаз,
Ушедшие друзья.
Не станет солнца и луны,
Поблекнут все цветы.
Не будет даже тишины,
Не станет темноты.
Нет, будет мир существовать,
И пусть меня в нем нет,
Все миллионы лет.
Я думал, чувствовал, я жил
И все, что мог, постиг,
И этим право заслужил
На свой бессмертный миг.
С. Маршак. Лирика. Переводы. Санкт-Петербург, Лениздат, 1996.
Усердней с каждым днем гляжу в словарь.
В его столбцах мерцают искры чувства.
В подвалы слов не раз сойдет искусство,
Держа в руке свой потайной фонарь.
На всех словах — события печать.
Они дались недаром человеку.
Читаю: «Век. От века. Вековать.
Век доживать. Бог сыну не дал веку.
