что он познал свое Евангелие не через какое-то человеческое служение и принял его не какими-то человеческими способами, как все мы либо познаем его через человеческое служение, либо принимаем так, как это свойственно [присуще] людям — путем слышания, или чтения, или написания, или изображения [рисования], и т.п. Он же, однако, принял его просто путем откровения от Иисуса Христа. Если кто-то захочет провести здесь какую-то иную грань , то я ничего не буду иметь против этого .
Когда Павел отрицает, что принял Евангелие от человека, он ясно показывает этим, что Христос является не просто человеком, но истинным Богом и одновременно истинным Человеком.
Павел принял свое Евангелие по дороге в Дамаск, когда Христос явился ему и говорил с ним. Позже Христос снова говорил с Павлом в Иерусалимском храме (Деян.22:17-21). Но Павел принял свое Евангелие по дороге в Дамаск, о чем Лука рассказывает нам в 9-ой главе Книги Деяний Апостолов. “Встань, — говорит ему Христос, — и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать” (Деян.9:6). Христос не говорит ему идти в город для того, чтобы принять Благовестие от Анании. Ведь Анании было велено пойти и крестить Павла, возложить на него руки, вверить ему служение Слова и ввести его в Церковь, но вовсе не преподавать ему Евангелие, которое он уже принял через откровение Иисуса Христа на дороге, о чем он с гордостью заявляет в рассматриваемом фрагменте. И сам Анания признает этот факт, говоря (Деян.9:17): “Брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел…” Таким образом, он принял свое учение не от Анании. Но, уже будучи призванным, просвещенным и наученным Христом по пути в Дамаск, он был послан к Анании, чтобы иметь также и свидетельство людей о том, что он был призван Богом проповедовать Евангелие Христово.
Павел был вынужден говорить здесь обо всем этом, чтобы опровергнуть клевету лжеапостолов, которые пытались возбудить в галатах неодобрительное [недоброжелательное, враждебное] отношение к нему. Они утверждали, будто Павел был “ниже” по своему положению [ниже “по рангу” ], чем остальные ученики Апостолов, которые приняли все, чему они учили и что соблюдали, от Апостолов. [Они утверждали также] что они издавна придерживались того образа жизни и поведения, которые были свойственны Апостолам, и что Павел сам принял такие же наставления от них, но теперь отвергает это. Почему же они [галаты] слушают того, кто ниже по своему положению, и пренебрегают авторитетом Апостолов, которые были предшественниками и учителями не только их, галатов, но и всех церквей во всем мире?
Этот аргумент, который лжеапостолы основывали на авторитете Апостолов, был достаточно сильным и действенным, чтобы одолеть [возражения] галатов, особенно по данному вопросу. Если бы я не знал о примерах церквей в Галатии, Коринфе и повсюду в других местах, то я никогда не поверил бы, что те, кто вначале приняли Слово с такой радостью, включая многих выдающихся людей, могут быть побеждены [переубеждены] столь быстро. Боже праведный, какой ужасный и безграничный ущерб может быть нанесен одним-единственным аргументом, пронзающим сознание человека насквозь, когда Бог лишает его Своей благодати — так, что тот моментально теряет все!
Этой хитроумной уловкой лжеапостолы легко ввели в заблуждение галатов, не столь уж основательно наставленных и укрепленных в своей вере, но все еще слабых. К тому же вопрос об оправдании сложен и трудноуловим — не сам по себе, ибо сам по себе этот вопрос является определенным и несомненным,— но лишь постольку, поскольку он касается нас . Я и сам не раз убеждался в этом, ибо я знаю, как иногда мне приходится бороться в мрачные часы . Я знаю, сколь часто я вдруг теряю из вида сияние Евангелия и благодати, скрывшееся от меня за непроглядными, темными тучами. Иначе говоря, я знаю, каким скользким и ненадежным является путь даже для тех, кто достиг зрелости [духовной], и тех, кто, как кажется прочно укоренился [укрепился] в вопросах веры. Мы имеем представление об этом, потому что мы можем учить об этом. И это верный признак того, что мы обладаем этим, ибо никто не может учить других тому, чего он не знает сам. “Признаком знающего человека, — как сказано, — является его способность учить” . Но где нам следует усердно использовать Евангелие, являющееся Словом благодати, утешения и жизни, там этому предшествует [там это превосходит] Закон — Слово гнева, уныния и смерти, порождающее смятение. Ужасы, которые оно [Слово Закона] производит в сознании, ничуть не меньше, чем трепет, который был вызван зрелищем на горе Синай (Исх.19:16). Так даже один фрагмент из Писания, повествующий о некоторых угрозах Закона, уничтожает и поглощает всякое утешение. Он [Закон] потрясает все наши внутренности настолько, что заставляет нас забыть об оправдании, о благодати, о Христе и о Евангелии.
Таким образом, когда речь идет о нас, [вопрос об оправдании —] это весьма тонкий и иллюзорный вопрос, ибо мы столь неустойчивы. Вдобавок, нам противостоят наши собственные половины, а именно — разумом и всеми своими силами. Более того, так как плоть не может твердо и надежно уверовать, что обетования Божии истинны, она противостоит духу. Поэтому она борется против духа, как Павел говорит, пленяя дух (Рим.7:23), чтобы удержать его от той твердой веры, к которой он стремится (Гал.5:17). Вот почему мы постоянно учим, что знание о Христе и о вере — это не человеческое деяние, но всецело божественный дар. Как Бог создает веру, точно так же Он и сохраняет нас в ней. И как Он в начале дает нам веру посредством Слова, точно так же Он впоследствии проявляет, усиливает, укрепляет и совершенствует ее в нас этим Словом. Таким образом, высшее служение, которое человек может воздать Богу, суббота суббот , заключается в проявлении истинной благочестивости, в слушании и чтении Слова Божия. С другой стороны, нет ничего более опасного, чем ситуация, когда Слово надоедает или наскучивает. Поэтому всякий, кто столь равнодушен, что полагает, будто он знает достаточно, и постепенно начинает ненавидеть Слово, утратил Христа и Евангелие. То, что, по его мнению, он знает, он достигает только посредством размышлений. И Св.Иаков говорит: “Тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошел и тотчас забыл, каков он” (Иак.1:23-24). Это как раз то, что в конце концов случается с легкомысленными фанатиками.
Таким образом, пусть всякий правоверный человек работает и стремится изо всех сил к познанию этого учения и его сохранению, и для этой цели пусть он смиренно молится Богу, непрерывно изучая Слово и молитвенно размышляя над ним. Даже когда мы сделали очень много, нам всегда есть чем заняться [в этой области]. Ибо мы имеем дело не с малозначительными врагами, но с врагами сильными и могучими, с врагами, которые сражаются против нас непрестанно, а именно — с нашей собственной плотью, со всеми ужасами мира сего, с Законом, с грехом, со смертью, с гневом и судом Божиими и с самим дьяволом, который никогда не прекращает искушать нас изнутри, осыпая своими раскаленными стрелами (Ефес.6:16), и извне, посылая к нам своих лжеапостолов, чтобы низвергнуть если не всех, то хотя бы некоторых из нас.
Итак, данный аргумент лжеапостолов производит впечатление и кажется весьма убедительным. В наши дни, когда говорят, что Апостолы, святые отцы и их последователи учили так и так, что церковь думает и верует таким образом и что не может быть того, чтобы Христос позволил Своей Церкви пребывать в заблуждениях на протяжении столь многих столетий, это также убеждает многих. Нам говорят: “Неужели вы, сами по себе, мудрее, чем столь многочисленные святые, [неужели вы] мудрее даже всей церкви?” Так дьявол под видом ангела света (2Кор.11:14) коварно нападает на нас сегодня, используя некоторых неблагочестивых лицемеров, которые говорят : “Мы не выступаем в защиту папы и епископов, презирающих и преследующих Слово Божие. И мы испытываем отвращение к лицемерию монахов. Однако мы заинтересованы в том, чтобы власть святой католической церкви оставалась незыблемой. Церковь веровала и учила таким образом на протяжении многих столетий. И так же [веровали и учили] все отцы первой церкви, которые были святыми более древними и более просвещенными, чем вы. Так кто же вы такие, что присваиваете себе право отклоняться от всего этого и нести нам противоположное [отличное от того] учение?” Когда сатана использует вашу плоть и ваш разум таким образом, ваше сердце устрашается и впадает в полное отчаянье, если вы непрестанно не приводите себя в чувство и не говорите: “Будь то Киприан, Амвросий или Августин, Св. Петр, Павел или Иоанн, да будь то хоть Ангел с небес, если он учит иначе [иному евангелию] — я знаю наверняка, что то, чему я учу, исходит не от людей, но от Бога. То есть я приписываю все Богу, и ничего людям”.
Я вспоминаю, что в самом начале моего движения доктор Штаупиц , весьма достойный человек и наместник Августинского ордена, сказал мне: “Мне очень нравится, что это наше учение отдает славу и все остальное только Богу, и ничего людям. Ибо совершенно ясно, что невозможно приписать Богу слишком много славы, благости и т.п.” . Так он утешал меня. И в самом деле, учение Евангелия лишает людей всей славы, мудрости, праведности и т.п., отдавая их целиком и полностью Творцу, Который созидает все из ничего. Более того, куда надежней [безопасней] приписывать слишком много Богу, чем приписывать слишком много людям. Ибо здесь я могу смело провозгласить: “Хорошо, пусть святая церковь, Августин и другие отцы, а также Петр и Аполлос, да пусть даже Ангел с небес преподает иное [противоположное] учение! Все равно мое учение проповедует одного лишь Бога и служит лишь Ему одному, и оно порицает праведность и мудрость всех людей. Здесь я не могу ошибаться, ибо как Богу, так и человеку я приписываю именно то, что каждому из них воистину причитается”.
Но [мы слышим]: “Церковь свята, отцы святы!” Допустим. Но тем не менее, несмотря на то что церковь свята, она все же должна молиться (Мат.6:12): “И прости нам долги наши…” Точно так же, хотя отцы и святы, они все равно обязаны веровать в прощение грехов. Таким образом, если мы учим чему-то, что противоречит Слову Божию, то ни мне, ни церкви, ни Апостолам, ни даже Ангелу с небес не следует верить. Но пусть Слово Господне пребывает вовек (1Пет.1:25),
