как только Закон и грех вторгаются на небеса, то есть в сознание [совесть], они должны сразу же изгоняться прочь. И тогда совесть ничего не будет знать о Законе и грехе, но будет знать только о Христе. С другой стороны, когда благодать и свобода приходят на землю, то есть в тело, вы должны говорить: “Вам нечего делать здесь, посреди грязи и непристойностей физической жизни. Вы принадлежите небесам!”
Петр запутался в этом различии между Законом и Евангелием и потому стал убеждать верующих, что им должно оправдываться Евангелием и Законом вместе взятыми. Этого Павел не потерпел. И в этом состояла причина, по которой он упрекнул Петра. Он не хотел его стыдить или позорить, цель его заключалась лишь в том, чтобы вновь отчетливо и точно разделить два этих элемента [Закон и Евангелие], а именно — Закон оправдывает на земле, а Евангелие — на небесах. Папа же римский не только перепутал Закон с Евангелием, но превратил Благовестие в самый настоящий свод законов и обрядовых правил к этим законам. Он перепутал также светские дела с церковными, и это воистину адская и сатанинская путаница.
Знание о различии между Законом и Евангелием в высшей мере необходимо, ибо в нем заключается своего рода “резюме” [краткое изложение сути] всего христианского учения. Поэтому пусть все с усердием учатся отличать Закон от Евангелия не только на словах, но в чувствах и на деле. То есть пусть человек хорошо различает два этих явления в сердце своем и в совести своей. Ибо на словах такое различение выглядит простым. Когда же дело доходит до практики, вы обнаруживаете, что Евангелие оказывается “редким гостем” вашей совести, зато Закон “захаживает” туда очень часто, и совесть ваша приучена к Закону и чувству греха. Да и разум также поддерживает это чувство.
Поэтому, когда Закон устрашает вас, когда грех обвиняет вас и совесть ваша сокрушена, вы должны говорить: “Есть время для того, чтобы умирать, и время для того, чтобы жить (см. Еккл.3:2) . Есть время, чтобы слышать Закон, и время, чтобы пренебрегать Законом. Есть время, чтобы слышать Евангелие, и время, чтобы ничего о Евангелии не знать. Пусть сейчас Закон уходит прочь, и пусть придет Евангелие. Ибо сейчас время слышать Евангелие, а не Закон. Во мне нет ничего хорошего, фактически, я совершил тяжкий грех. Допустим. Но тем не менее я имею избавление от грехов через Христа, благодаря Которому все мои грехи прощены”. Но в вопросах, не относящихся к совести, когда речь идет о том, что вы должны исполнять внешние обязанности — будь вы проповедником, судьей, мужем, учителем, учеником или кем угодно,— не время слышать Евангелие. Вы должны подчиняться Закону и исполнять свои обязанности. Таким образом, Закон остается “в долине, вместе с ослом”, а Евангелие остается “с Исааком на горе”.
(Но когда я увидел)… то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?
Это значит: “Ты — иудей и обязан жить, как иудей, то есть воздерживаться от пищи, запрещенной Законом. Однако же ты, иудей, живешь, как язычник, то есть добровольно поступаешь вопреки Закону, нарушаешь его и попираешь его ногами. Ибо ты ешь нечистую пищу, как это делает всякий язычник, свободный от Закона. И ты поступаешь правильно. Но, соблюдая Закон, ты заставляешь язычников поступать так, как поступают иудеи, то есть ты принуждаешь их соблюдать Закон. Ибо своим примером воздержания от оскверненной пищи ты побуждаешь язычников думать: ‘Сейчас Петр воздерживается от языческой пищи, которую он раньше ел. Следовательно, мы также должны от нее воздерживаться и жить как иудеи. В противном случае мы не будем праведными и не обретем спасения’”. Вы видите теперь, что Павел упрекает Петра не в невежестве [неведении], ибо тот знал о своей свободе, о том, что он может есть любую пищу вместе с язычниками, но [он упрекает его] в притворстве, посредством которого Петр принуждал язычников жить по-иудейски.
Здесь я напоминаю вам еще раз — в том факте, что человек живет как иудей, нет ничего плохого, ибо нет никакой разницы, едите ли вы свинину или какое-то другое мясо. Но если вы живете по-иудейски в том смысле, что воздерживаетесь от какой-то пищи ради своей совести, то этим вы отвергаете Христа и разрушаете Евангелие. Поэтому, когда Павел увидел, что поведение Петра имеет указанную тенденцию, он противостал ему, и суть его слов заключается в следующем: “Ты знаешь, что соблюдение Закона не является необходимым для обретения праведности и что праведность приходит только через Христа. Потому ты не соблюдаешь Закон, но нарушаешь его, принимая всякую пищу. Тем не менее своим примером ты побуждаешь язычников оставить Христа и возвратиться Закону. Ибо ты подталкиваешь их к такой мысли: ‘Одной веры недостаточно для обретения праведности, для этого требуются также Закон и [добрые] дела. Петр показывает нам это собственным примером. Таким образом, если мы хотим получить оправдание, то должны соблюдать Закон, а не только веровать во Христа’”. Итак, своим поведением Петр не только наносит ущерб чистоте учения, но и грешит против истинной веры и христианской праведности. Ибо язычники на этом основании приходят к выводу, что Закон необходим для обретения праведности. Если это заблуждение не пресечь, то Христос станет бесполезен.
Из сказанного видна общая картина разлада и противоречий, возникших между Петром и Павлом. Павел поступает серьезно и добросовестно — он не стремится [просто] упрекать Петра. Но из библейского текста очевидно, что Петр притворялся и что именно в этом Павел укорял его. В поведении Павла нет притворства, [в нем] лишь чистая христианская строгость и “святая гордость”, которая была бы грехом, если бы Петр совершил какой-то пустячный проступок, а не согрешил бы против главной доктрины всего христианства. Но так как порочным поведением Петра под угрозу была поставлена истина благовествования, Павел не желает, да и просто не может не выступить в ее защиту. Ради нее он не пощадит [даже] Петра, и он не считается ни с Варнавою, ни с остальными [Апостолами].
Таким образом, упрекая Петра, Павел поступил правильно. Порфирий и Юлиан несправедливы, обвиняя его в том, что он, дескать, упрекал Петра в простом неведении. В самом деле, даже если рассматривать с позиции разума вопросы, с которыми имеет дело Павел, то придется признать, что лучше отделить [устранить, отставить прочь] Петра, чем нанести урон Божиему Величию [заставлять уступить Божие Величие] или подвергнуть опасности веру. Ибо вопрос ставится так: cледует либо подвергнутm резкой критике Петра, либо полностью отбросить Христа. Так пусть уж лучше Петр погибнет и, если это понадобится, отправится в ад, чем Христос будет потерян [для нас]. Порфирий и все остальные должны согласиться с этим утверждением, и никто не может отрицать, что Павел поступал в этом случае правильно и благочестиво.
Если бы этот конфликт затрагивал какой-то несущественный вопрос — как, например, несогласие между Павлом и Варнавою, упомянутое в Книге Деяний (15:39), которое было сущим пустяком,— то Павел мог бы уступить. Но в данном случае, когда дело касается наиважнейшего вопроса, он не должен уступать нисколько. Поэтому пусть каждый христианин, следуя примеру Павла, исполняется той павловой “гордостью”, которую мы видели здесь. Пусть любовь все переносит, всему верит, на все надеется (1Кор.13:7). Вера же, напротив, пусть ничего не переносит, но правит, повелевает, торжествует и совершает все. Ибо любовь и вера по своим намерениям, целям и по своей значимости [ценности] являются полными противоположностями. Любовь уступает даже в мелочах, говоря: “Я все переношу и всему уступаю”. Но вера заявляет: “Я никому не уступаю, но все должны уступать мне — люди, народы, цари, князья и судьи всей земли”. Как сказано в Пс.(2:10-11): “Итак вразумитесь, цари; научитесь, судьи земли! Служите Господу со страхом и радуйтесь [пред Ним] с трепетом… чтобы вам не погибнуть в пути вашем”.
Таким образом, основное содержание рассматриваемого фрагмента заключается в словах: “Язычников принуждаешь жить по-иудейски”. То есть: “Ты принуждаешь их отпасть от благодати и веры — к Закону и делам, и [этим ты ведешь их] к отрицанию Христа, словно Он напрасно пострадал и умер”. Слово “принуждаешь” заключает в себе все опасности и грехи, которые Павел выделяет и обсуждает на протяжении всего Послания. Ибо если это принуждение не пресечь, то всю веру придется просто упразднить. А где упраздняется вера, там теряют значимость все обетования Божии, и все дары Святого Духа попираются ногами, и все просто должны погибнуть и быть прокляты. На протяжении этого Послания Павел много раз описывает это свойство праведности Закона.
Итак, если столь опасно иметь дело с Законом и если это впадение [Петра] во грех произошло столь просто и оказалось таким глубоким, как падение с небес в преисподнюю, то пусть каждый христианин усердно учится различать Закон и Евангелие. Пусть он позволяет Закону править своим телом и всеми его членами, но не своею совестью. Ибо нельзя допустить, чтобы эта царица и невеста была осквернена Законом — она должна соблюдаться в чистоте для Христа, ее единственного мужа, на что Павел указывает повсюду (2Кор.11:2): “Я обручил вас единому мужу”. Итак, пусть совесть войдет в свою “горницу невесты”, расположенную не в глубокой долине, но высоко на горе. И пусть только Христос возлежит и царствует здесь — Христос, Который не устрашает и не огорчает грешников, но утешает их, прощает им грехи и спасает их. Поэтому пусть устрашенная совесть не думает ни о чем, не знает ничего и ничего не противопоставляет гневу и суду Божию, кроме Слова Христова, которое является Словом благодати, прощения грехов, спасения и жизни вечной. Но сделать это действительно трудно. Ибо человеческая природа и человеческий разум не ухватываются за Христа прочно и всецело, но быстро скатываются назад, к помыслам о Законе и грехе. Таким образом, человек по природе своей всегда стремится быть свободным во плоти, но рабом и пленником в совести.
Короче говоря, Павел пересказывает Петру в краткой форме все учение об оправдании, начиная со слов: “Если ты, будучи Иудеем…”— и до фрагмента (стих 16): “Ибо делами закона…” — где он снова обращается к галатам. Однако он сказал эти слова Петру в присутствии всей церкви не для того, чтобы его научить, но для того, чтобы его укрепить. Потому он говорит Петру:
15. Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники.
То есть: “Мы являемся иудеями по природе, будучи рождены в праведности Закона, в Моисее
