зарождение, к бытию. И, когда это происходит, он живет праведной жизнью. Но из этого нового бытия, которое на самом деле является небытием, человек переходит в другое новое бытие, посредством воздействия на него, то есть через становление новой тварью, он продолжает улучшаться, а от этого — опять переходит к чему-то новому. Поэтому совершенно справедливо было бы утверждать, что человек всегда находится в небытии, всегда в зарождении или в потенции, в сущности, и всегда в действии. Аристотель рассуждает об этих понятиях, и делает это хорошо, но люди не очень-то понимают его. Человек всегда находится в состоянии небытия, зарождения, бытия, он всегда в отсутствии, в потенции, в действии, всегда во грехе, в оправдании, в праведности, то есть он всегда грешник, всегда кающийся [грешник], всегда праведник. Ибо факт покаяния делает из неправедного человека праведного. Таким образом, покаяние — это своего рода “посредник” между неправедностью и праведностью. И человек находится во грехе, как terminus a quo, и в праведности, как terminus ad quem. Таким образом, если мы всегда являемся раскаявшимися, то мы всегда являемся грешниками, и все же через это мы праведны и оправданы. Мы частично являемся грешниками и частично праведниками, то есть мы ничто иное, как раскаявшиеся грешники. С другой стороны, безбожники, отпавшие от праведности, точно так же находятся где-то посередине, между грехом и праведностью, но они следуют в противоположном направлении. Ибо наша жизнь представляет собой дорогу — либо дорогу на небеса, либо дорогу в преисподнюю. Никто не является настолько хорошим, что уже больше не улучшается[4], и никто не является столь порочным, что не может стать еще хуже, до тех пор, пока мы не придем, наконец, к нашему конечному состоянию. Апостол рассматривает этот вопрос весьма эффективно. Он не говорит: “Преобразуйтесь к обновлению”, но: “Преобразуйтесь через обновление”, или: “Посредством обновления”, или, еще лучше, как в греческом оригинале, без предлога: “…Преобразуйтесь обновлением ума вашего[5]”. Он добавляет выражение: “Обновлением”, для того, чтобы не показалось, будто словом: “Преобразуйтесь”, он учит какому-то преобразованию неустойчивого ума или какому-то обновлению внешних форм поклонения, но чтобы было ясно, что речь идет о постепенном обновлении ума, день за днем, все больше и больше, в соответствии со 2Кор.(4:16): “… То внутренний [наш человек] со дня на день обновляется”, и в Ефес.(4:23): “А обновиться духом ума вашего”, и в Кол.(3:10): “И облекшись в нового, который обновляется…”
1. “… В жертву живую…” Истинная жертва Богу не является каким-то [самостоятельным] явлением или предметом, находящимся вне либо внутри нас, равно как она не является чем-то временным, свойственным лишь текущему моменту. Истинная жертва, и навсегда — это мы сами, согласно утверждению из Пс.(109:4): “Ты священник вовек…”, и, следовательно, Он обладает вечным священством, Евр.(7:17), как сказано в Прит.(23:26): “Сын мой! отдай сердце твое мне…”. И Апостол говорит о “живой жертве” для того, чтобы показать отличие этого явления (как говорит Лирский[6]) от жертвоприношений животных, во время которых животные умерщвлялись. Блаженный Григорий объясняет это таким же образом.[7]Но лучшее истолкование относится к духовной жизни, в том смысле, что она должна приносить благое. “Чтобы», как он говорит выше, в Рим.6:6, «упразднено было тело греховное”. Ибо “тело греховное” мертво перед Богом. Но добрые дела, совершенные оскверненными людьми — есть ничто, и поэтому он продолжает, добавляя слово “святую”, которое Лирский интерпретирует, как “твердую” [крепкую], присовокупляя к этому набожное, но совершенно неуместное истолкование. Потому что в Писании слово “святой” не используется в значении чего-то прочно утвержденного и нерушимого [ненарушенного], равно как оно не используется в значении чего-то “неземного”[8], как будто греческий термин agioV (“святой”) произошел от a (“без”), и gh (“земля”)[9]. Все эти рассуждения — чистый вымысел. Скорее, слово “святой” означает что-то отделенное, содержащееся в стороне от мирской скверны, нечто такое, что удалено от других использований и применимо только для святых целей, достойных Бога, что-то посвященное, как говорится в Исх.(19:10): “… Пойди к народу, и освяти его сегодня и завтра; пусть вымоют одежды свои…”. И еще, в Иис.Нав.(3:5) мы читаем: “… Освятитесь, ибо завтра сотворит Господь среди вас чудеса”. И в 1Цар.(21:4 и далее): “… А есть хлеб священный, — если только люди твои воздержались от женщин! И отвечал Давид священнику, и сказал ему: женщин при нас не было ни вчера, ни третьего дня, со времени, как я вышел, и сосуды отроков чисты[10]…”, то есть чисты и целомудренны. Далее в рассмартиваемой цитате говорится: “А если дорога нечиста, то хлеб останется чистым в сосудах[11]. И дал ему священник священного хлеба…” Таким образом, ясно, что слово “святой” означает то же самое, что “чистый” или “целомудренный”, отделенный, причем речь идет особенно о чистоте перед Богом. Блаженный Григорий, в своей Проповеди по Книге Иезекииля говорит: “Живая жертва — это тело, страдающее за Господа, и оно названо живой жертвой потому, что оно живет в добродетели и мертво для пороков. Это жертва потому, что оно [тело] уже мертво для мира сего и его развращенных дел, живая — потому что все, что оно [тело] продолжает совершать, является благим”[12]. Поэтому Апостол использует слово “святая”, в смысле “целомудренная” — так, что тела не должны быть развращены беспутным образом жизни, о чем он говорил выше, в Рим.(6:19): “… Представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые”, и в 1Кор.(7:34): “… Чтоб быть святою и телом и духом”. Короче говоря, “святая” — это то же самое, что “священная”, то есть чистая перед Богом, поэтому чистота, которая обозначается этим словом, отличается от той чистоты, которая соблюдается среди людей. Тем не менее, каким-то странным образом возникла путаница относительно различий между понятиями “святой” и “священный” (“освященный”), между святостью и освящением. Следовательно, мы поступаем правильно, когда говорим по-немецки heilig (святой) вместо rein (чистый). Ибо то, что мы совершаем добрые дела и живем чистой жизнью, ничего не значит, если этим мы прославляем себя. Поэтому далее следует выражение: “благоугодную Богу”. Он говорит об этом для того, чтобы противостоять тщеславию и надменности, которая столь часто разрушает наши добрые дела. Ибо как зависть преследует чье-то счастье, так и гордость, или тщеславие преследует наше собственное счастье. Поэтому люди становятся теми “неразумными девами”, имеющими светильники — поскольку они живут святой жизнью — но не имеющими масла, ведь они стремятся только к тому, чтобы угодить людям[13]. И более важно только угождать Богу, чем быть святым. Ибо самое трудное для тех, кто имеет такое разумение, как святость — быть довольными собой, не заботиться о том, что они неугодны другим, или быть недовольными собой.[14]
“… Для разумного служения вашего”. Лирский истолковывает это, как осторожное и умеренное служение — так, чтобы человек не наносил ущерба своему физическому, природному телу, но лишь держал его в повиновении относительно плотских похотей. И хотя это является хорошим и полезным наблюдением, все же в данном фрагменте Апостол говорит не об этом. В самом деле, в греческом оригинале он отделяет данное выражение от того, что предшествует ему, используя артикль: thn logichn latreiav umwn, как бы желая дать обоснование того, почему он сказал, что они должны принести свои тела в жертву, и как бы говоря этим: “Я говорю вам это потому, что я пытаюсь научить вас, придерживаясь нового закона, воздавать Богу разумную жертву, а не жертву неразумных тварей [неразумных животных]. Ибо слово logicoV означает “разумный”, так же, как alogoV означает “неразумный”. И слово “поклонение” (obsequium) или “служение” (latreia) указывает на самопожерствование, или, фактически, на подобный обряд живой жертвы. Таким образом, он пытается сказать: “Представьте ваше служение, которое разумно, то есть ваши тела, в живую жертву”.
2. “… Чтобы вам познавать[15], что (есть) воля Божия, благая, угодная и совершенная”. Некоторые истолкователи относят слово “благая” к начинающим, слово “угодная” — к тем, кто уже чего-то достиг, и “совершенная” — к совершенным. И это неплохое объяснение. Также это может относиться к трем приведенным ранее выражениям: “живую, святую, благоугодную Богу” (стих 1). Такова “благая” воля Божья, чтобы мы творили добро. “Угодная” воля — чтобы мы жили в чистоте и сторонились греха. И “совершенная” воля — чтобы мы желали быть угодными одному лишь Богу. Но когда Апостол говорит, что свидетельство этого тройственного понимания божественной воли происходит от преобразования обновлением ума, он подразумевает нечто даже более глубокое, то, что не может быть выражено словами, нечто такое, что может быть понято лишь путем переживания. Таким образом, “водимые Духом Божиим” (Рим.8:14) обладают гибким разумом и являются людьми думающими. “Десница Божья ведет их чудно” (см. Пс.44:5[16]) туда, куда они не думают и не хотят идти, но [это совершается] помимо всех помыслов. И когда они направляются по этому пути, кажется, что воля Божья противостоит им резко и почти отчаянно. Однако, позволяя вести себя таким образом, они являют свое смирение, показывая, что они от всего отказываются и все переносят в вере, и даже если они подвергаются самому суровому испытанию, впоследствии они начинают познавать то, насколько благой была эта воля, хотя и сокрытая, и даже непонимаемая в то время, когда она осуществлялась. Но неверующие “небрегли о воле Всевышнего” (Пс.106:11[17]), потому что они всегда поступают согласно собственным предвзятым представлениям и хотят, чтобы все делалось таким образом, и они не хотят отложить свои собственные представления и не желают преобразовываться. Таким образом, они не “познают [свидетельствуют], что есть воля Божия”, но “сообразуются с веком сим”, поскольку полагаются только на собственные чувства и переживания. Ибо вера сама преобразует разум и ведет нас к признанию воли Божьей. В Послании к Ефесянам (3:18 и далее) выражается та же идея: “Чтобы вы, … могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота…” И далее там говорится: “А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше, чего мы просим, или о чем помышляем …” и т.д.
Ибо всякий раз, когда Бог посылает нам новую благодать[18], Он дает ее так, что она конфликтует со всем нашим образом мышления и нашим пониманием. Таким образом, тот, кто не уступит, не изменит своего образа мышления или не станет ждать, но отвергнет Божью благодать и проявит нетерпение, никогда не обретает этой благодати. Поэтому преобразование нашего ума — это самое полезное знание, которым могут обладать верующие во Христа. И сохранение своего ума неизменным [отказ от преобразования] — это вреднейшее противление Святому Духу.
