что термины “благая”, “угодная” и “совершенная” используются не формальным образом, то есть в не по отношению к воле Божьей, но по отношению к своим объектам.[28] Ибо это не становится волей Божьей через наше подтверждение [желание] этого, но, скорее, она признается как таковая. Таким образом, она становится “благой” для нас, то есть она признается благой, “угодной” — потому что она становится самой приятной для нас, и “совершенной” — потому что она все делает совершенным, то есть она становится “благой, угодной и совершенной” в наших глазах. И, таким образом, эти слова переполнены утешением. Ибо нам следует иметь величайшее мужество в то время, когда зло выпалает на нашу долю, потому что так Бог являет нам Свою добрую волю. Нам следует быть чрезвычайно довольными в то время, когда с нами происходят самые неприятные вещи, ибо тогда наверняка действует угодная воля Божья, то есть воля, которая угодна нам чрезвычайно. И, наконец, нам следует быть чрезвычайно твердыми в то время, когда мы попадаем в безнадежное положение, и когда у нас возникает чувство величайшей утраты [потерянности], ибо это время, когда совершенная воля Божья, которая все делает совершенным и весьма целительным, действует самым решительным образом. Ибо такова сущность божественной воли (1Цар.2:6): “Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит”. То есть, так сказать, делая нам злое она [воля Божья] делает нам благое, делая самое неприемлемое [неугодное], она делает самое приемлемое [угодное], разрушая нас, она совершенствует нас. Таким образом, мы не должны становиться безумцами и “сообразовываться с миром сим”, который судит по своему разумению и своей воле (ибо он мудр только в том, что испытал и в делах ныне существующих), но, скорее, мы должны обновляться более и более. Ибо таким образом мы познаем [являем] волю Божью, когда мы не судим согласно нашему опыту и нашим чувствам, но, скорее, идем во тьме.
Однаконежелающие преобразовываться познают негодование Божье, которое порочно [зло], неприемлемо [неугодно] и разрушительно — оно зло, потому что несет зло и проклятие, неугодно, потому что оно делает людей нежелающими сносить зло с терпением и смирением, разрушительно, потому что оно вынуждает тех, кто не приемлет и не выносит, впасть в упрямое отвержение и проклятие, когда они живут в мире богохульств, проклятий и самой смерти.
Но воля Божья является “благой”, потому что из зла она производит благое, “угодной” — потому что она побуждает нас любить благо с великой радостью и иметь праведное удовлетворение от этого блага, и даже от того зла, из которого оно [то благо] происходит, и “совершенной” — потому что она приводит тех, кто радуется в ней, к совершенству в вечности и тем самым совершенствует то, что было начато.
Однако, все это было сказано о людях, которые имеют силу [власть] делать это, и которые сами отвечают за себя. Но все это обстоит несколько иначе в случае с теми, кто был поставлен над другими людьми, ибо они действуют не для себя [не за себя], но для Бога. Следовательно, это их обязанность — править справедливо теми, кто подчинен им, и не позволять им наносить ущерб друг другу. Ибо в этом случае они не имеют права сносить, и терпению нет здесь места. Ибо смирение, терпение и выносливость[29] не присущи Богу, но, скорее, [Ему свойственны] суд, слава и отмщение[30]. И эти люди действуют, как Его представители. Но, поскольку никто из них не может делать этого, сам при этом не становясь виновным, хотя он и может сносить ущерб и вред, ему следует идти на уступки, как мы уже говорили.
3. “… По мере веры, какую каждому Бог уделил”. Термин “мера веры” может на первый взгляд пониматься, как мера, которой, или метод, которым дается вера — в отличие от всех остальных даров. Однако здесь это не может пониматься в подобном смысле, что очевидно из того факта, что Апостол утверждает, что различные дары даются по этой мере. Поэтому мы должны понимать выражение “мера веры” иначе, как меру даров веры, то есть в вере много даров, и, хотя верующие живут в одной и той же вере, все же они имеют различную меру даров веры. И это то, что он называет мерой веры, потому что действующие без веры не имеют этих даров и этой меры. Ибо, хотя одна вера, одно крещение, одна церковь, один Господь, один Дух и один Бог, тем не менее, существуют различные дары в этой вере, церкви, господстве и т.д. Точно так же, как если бы вы сказали: «Князь выделил каждому гражданину меру [часть] города», или: “меру домашнего хозяйства”, то есть вещи, находящиеся в доме или в городе.
Или еще лучше, что вера составляет суть всех этих вещей. Ибо вера — это ничто иное, как покорность Духу. Но существуют различные степени покорности Духу. Ибо один человек повинуется и верует в одном отношении, а другой человек — в другом отношении, и, тем не менее, все мы в одной вере. Таким образом, существует одна покорность князю, но все же различные “методы” [т.е. пути проявления] покорности — так, что никто не может перенять метод покорности другого человека, пренебрегая своим собственным методом и способствуя путанице и смущению в городе, недовольству и ропоту.
6. “… Пророчествуй по мере веры”. Он показал выше, как мы должны вести себя по отношению к Богу, а именно — обновляться умом и освящаться телами — так, чтобы мы могли познавать [являть] волю Божью. Начиная же с этого стиха и до конца послания, он учит тому, как мы должны поступать по отношению к ближнему своему и подробно объясняет заповедь: “Возлюби ближнего своего…”. Но примечательно, как такое ясное и важное учение столь великого Апостола, в действительности — учение Самого Святого Духа, остается без внимания. Мы увязли в самых различных пустяках, строя церкви, укрепляя их благосостояние, накапливая деньги, умножая украшения и золотые и серебрянные сосуды, устанавливая органы, и в других формах видимого, внешнего [показного] проявления. И вся наша набожность и богобоязненность заключается только в этом. Мы нисколько не заботимся о том, о чем говорит здесь Апостол, не говоря уже о чудовищных формах гордыни, хвастовста, скупости, роскоши и честолюбия, проявляющихся в этих наших деяниях.
Таким образом, он прежде всего обращает внимание на лжепророков. Ибо дар пророчества должен использоваться “по мере веры”. И те, кто пророчествуют, основываясь на человеческом суждении или согласно каким-то предположениям, основанным на признаках и проявлениях естества [природы] — например те, кто предсказывают по звездам или на основе своего правдоподобного мнения — поступают вопреки этому. Ибо пророчество, исходящее от Бога, таково, что оно противоречит всякому разуму и утверждает то, что кажется невозможным. Поэтому оно подталкивает многих людей к неверию, поскольку все, что относится к истинности такого пророчества, кажется безнадежным и противоречащим его обетованиям. Так было, когда Иеремия во время осады Иерусалима, в ситуации, казавшейся безнадежной, произнес пророчество (Иерем.32:15): “Ибо так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: домы и поля и виноградники будут снова покупаемы в земле сей”, хотя все было опустошено и население города уже покинуло его. По этой причине Иеремия провозглашает там: “… Господь Саваоф! Великий в совете и сильный в делах[31]…” С другой стороны, когда он пророчествовал о разрушении города и об оставлении его людьми, они не верили ему, потому что в то время не было никаких [внешних, видимых] признаков того, что это может произойти, но, скорее, были признаки обратного — много оружия, хорошо вооруженные воины, союзники — и казалось совершенно невозможным то, что в Иерем.(28:1 и далее) Анания, при наличии таких внешних признаков, посмел пророчествовать противоположное, поскольку он также был пророком. Ибо не только лжепророки, но также и истинные пророки впадали в заблуждения, поскольку они забывали пророчествовать “по мере веры”. Так Нафан ошибался во 2-й Книге Царств (7:3 и далее), советуя Давиду строить храм. И в Книге Чисел (22:21 и далее) Валаам заблуждался и стал лжепророком, несмотря на тот факт, что он предсказывал весьма замечательные вещи.
Подобным же образом, в последней главе 3-й Книги Царств Михей, вопреки всеобщему мнению пророчествовал, что Ахав погибнет, хотя ничто не предвещало его конца, и по всем внешним признакам можно было ожидать лишь скорую и верную победу (3Цар.22:14 и далее). Поэтому даже Седекия, положившись на эти внешние признаки, изрек противоположное [Михею] пророчество (3Цар.22:24 и далее).
Таким образом, пророчество, основанное только на опыте или человеческом обосновании, не является истинным. По этой причине он [Апостол] говорит: “По мере [веры]”, или: “Соизмеряя с [верой]”. Ибо греческий термин analogia имеет здесь значение “пропорциональность”, “соизмерение”, “управление”, “сходство”, или, другими словами, Апостол как бы говорит: “Если вы хотите пророчествовать, то делайте это так, чтобы не выходить за рамки веры, так, чтобы ваше пророчество было в гармонии с верой”. По-немецки мы говорим: Es ahnelt ihm. Es sieht ihm gleich, то есть оно [пророчество] имеет то же свойство [качество], подобие и сходство с ней [верой].
Так, если вы видите монастырь, который похож на замок, вы говорите, что он “аналогичен” замку, то есть он имеет пропорции, характерные признаки и расположение, как у замка. Таким же образом, он пытается сказать здесь, что пророчество должно быть в гармонии [в соответствии] с верой — так, чтобы оно имело отношение к “невидимому” (Евр.11:1), дабы случайно оно не оказалось мудростью мира сего, который имеет отношение к видимому — либо по проявлению, либо по последствиям. Это слово [Апостола] достойно внимания. И, таким образом, “аналогия” является уподоблением не того, что действует [активно] и исходит из разума, но того, что пассивно или, скорее, нейтрально, в чем одно напоминает другое по своим свойствам и становится подобным ему. Так человек может пророчествовать что-то новое, но не то, что выходит за рамки веры, то есть то, что пророчествует человек, может не иметь ощутимых доказательств, но может быть чем-то таким, что никак не очевидно, ни по знамениям, ни по другим признакам, дабы вера не погибла в руках пророчества и не стала мудростью, открытой для всех, чем-то таким, что любой мудрец может понять, познать и, таким образом, произвести подобное пророчество. И тогда пророчество становится уже не пророчеством, но констатацией [“демонстрацией”] фактов и доказательством осязаемого.
7. “Имеешь ли служение, пребывай в служении”. В греческом оригинале здесь сказано: diaconian, en th diaconia, то есть: “в служении”[32]. “Служители” — это все те, кто служат в
