как имеются в Писании три способа описания сна, так существуют там и три различных способа упоминания [понимания] ночи и дня, и почти все они являются метафорическими. Ибо слово “день” в духовном смысле указывает на “веру”, а “ночь” — на неверие. В Псалме (18:3), однако, наоборот, вера — это “ночь”, а неверие — “день”: “День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание”, то есть плотский человек[25]говорит плотскому, а мудрый человек — мудрому; безумное Божие — к безумию людей, мудрое во Христе — к мудрому мира. И поэтому также очевидно, что в данном фрагменте Апостол не говорит о физическом сне, тьме или ночи, которые ощущаются [распознаются чувствами] — это он имеет в виду позже, когда говорит: “… Ни пированиям и пьянству” (стих 13), то есть сну [бездействию] и похотям. Эти вещи, конечно же, совершаются ночью.
Таким образом, дела тьмы — это дела тех, кто спит в духе, в отрицательном смысле этого слова, то есть это дела тех, кто мирно покоится в вожделениях мира сего — это не только те дела, о которых принято думать, что они порочны, но также и те, которые считаются добрыми, но все же являются порочными из-за внутренней порочности, потому что люди совершают их без бодрствования веры.
“Ибо ныне ближе к нам спасение…” Данная фраза имеет то же значение, что и фрагмент (2Кор.6:1-2), где Апостол говорит: “… Умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами. Ибо сказано: ‘во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе’. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения”. То, что Апостол затрагивает здесь [в Послании к Римлянам] поверхностно и как бы непреднамеренно, в Послании к Коринфянам он рассматривает более детально, подробно раскрывая, значение слов “отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света” (стих 12). Он говорит там далее: “Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах…”. И немного далее он продолжает: “… С оружием правды в правой и левой руке” (2Кор.6:3-7). В Послании к Римлянам Апостол использует термин “оружия света”, в Послании к Коринфянам — “оружие правды”. Таким образом, “правда” и “свет” — это одно и то же.
13. “… Ни пированиям…” Как термин graecari (“жить по-гречески”) происходит от слова Graecus (грек), точно также и слово comessari (“пирование”) происходит, похоже от термина comos (“веселье”, “пирушка”). Ибо греческое слово cwmoV означает “пир” [званый обед, банкет], или, скорее, роскошное, расточительное и неумеренное приготовление и проведение пиршества. Действительно, имя бога винопития — Comus, и его пиршество названо этим же именем. В этом греки превосходят немцев да и, по существу, весь мир, потому что они придают пирам и праздненствам столь большое значение, что даже изобрели себе бога, ответственного за это времяпровождение, считая это делом полезным и весьма похвальным. Однако Апостол учит противоположному в данном фрагменте и в 2Кор.6. Ибо он хочет, чтобы мы постились, воздерживались и трезвились. И, конечно, всякий, кто читает жития [жизнеописания], хотя бы — Св. Иеронима, увидит, что эти шесть пороков не только изобиловали в Риме, но действительно властвовали и тиранствовали над людьми — посмотрите, например, у Светония “Жизнь двенадцати цезарей”[26] — так, что даже Ювенал[27], старый язычник, восклицает: “Самый большой враг, а именно — роскошь — пришла, чтобы обосноваться с нами и мстить побежденному миру”.[28]И, таким образом, Апостол пытается испугать верных, чтобы они не поддавались диким примерам Рима. И блаженный Петр тоже не молчит о распутстве этого города, когда в 1Пет.4:4 обращает внимание не только на распутство, но также и на злословие. В самом деле, он не стесняется называть этот город Вавилоном, потому что все в нем было в беспорядке и путанице, о чем даже Катулл[29] свидетельствует: “Все, будь то правильное или неправильное, смешалось в безумном неистовстве”[30], так что город, доведенный теперь до безумной развращенности, похоже, просит небо либо об Апостолах, причем о величайших из них, либо о наказании Содома и Гоморры. Поэтому в 1Пет.(4:3 и далее) говорится: “Ибо довольно, что вы в прошедшее время жизни поступали по воле языческой, предаваясь нечистотам, похотям (мужеложству, скотоложству, помыслам), пьянству, излишеству в пище и питии и нелепому идолослужению; почему они и дивятся, что вы не учавствуете с ними в том же распутстве, и злословят вас”. И во 2Пет.(2:13) мы читаем: “… Ибо они полагают удовольствие во вседневной роскоши[31]; срамники и осквернители, они наслаждаются обманами своими, пиршествуя с вами”. Но сейчас Рим, вернувшись к своим прежним моральным нормам, втягивает почти весь мир за собой, увлекая его своим примером, если не сказать больше, что современный Рим даже превосходит Рим древний своими чрезмерными буйствами, так, что он, похоже, опять нуждается в Апостолах, и даже в еще большей мере. Их появление [сейчас], до того, как они придут в качестве судей, было бы делом добрым и благоприятным.
Между прочим, мы должны обратить внимание, что слово luxuria (распутство) не должно пониматься в данном фрагменте как “похотливость” (libido), но, скорее, оно означает “пирование” или “проявление расточительности”, подобно греческим терминам aswtia, aswtoV.
Противостоя тому же пороку в 1Тим.2 и 3, а также в Тит.1 и 2, Апостол дает наказ о том, чтобы епископы, диаконы, старцы и старицы, молодые мужчины и женщины трезвились, и всех их он предостерегает от пьянства и пирования, как от опаснейшего порока. Таким образом, сравнение тех фрагментов с этим, и этого с теми, дает нам правильное понимание апостольского образа мышления, когда в данном фрагменте он показывает — чего он не хочет, а в других — чего он хочет.
“… Ни сладострастию и распутству”. То есть они должны быть бдительны и целомудренны. Ибо в предшествующих фрагментах он предписывал целомудрие и бдительность, начиная с епископов, и затем — распространяя это на старейшин и остальных. И это, несомненно, является правильным порядком. Ибо пирование и пьянство способствуют распутству или, как говорят греки, похотливости. Поэтому святые отцы[32] утверждали, что тот, кто желает служить Богу, должен прежде всего бороться с пороком обжорства, потому что это зло является наиболее труднопреодолимым. Если этот порок не искоренить, то даже если он и не приводит к похотливости, что иногда случается с престарелыми мужчинам, все-равно он делает ум неподготовленным к божественным вещам. По этой причине пост является сильнейшим оружием христиан, обжорство же, с другой стороны — это наиболее эффективный механизм [воздействия] дьявола. Но об этом много сказано в писаниях святых.
“… Ни ссорам и зависти”. Как в предшествующих фрагментах, где Апостол наставлял человека об отношении к себе самому, а именно — о том, чтобы он был умерен, осторожен и целомудрен, так и в данном фрагменте, он учит человека об отношениях с ближним его, чтобы они жили, в мире, единстве и любви. Он заповедует это во всех своих посланиях, подробно и с большой заботой [обеспокоено], что он делал также и в предшествующей главе. Так, в 1Тим.(2:8) он говорит: “Итак желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения”. В третьей главе того же послания (1Тим.3:3), равно как и в Послании к Титу (1:7), он заповедует, чтобы епископ был несварлив. И, согласно блаженному Иерониму, это означает, что он не должен быть слишком резким и категоричным в своих высказываниях[33]. Таким образом, он хочет, чтобы они были кроткими, добрыми и великодушными друг ко другу. “Спор” — это словесная битва, и “спорить” — значит сражаться на словах. В этой битве каждый спорщик хочет, чтобы его считали правым и победившим, а всех остальных — побежденными [опровергнутыми]. Это ситуация, в которой никто ничего не дает другому. С другой стороны, термин “соперничество[34]” очень многозначен. “Соперничать” [соревноваться] означает “следовать за” или преследовать”. И точно так же, как термин “следовать” или “преследовать” используется как в положительном, так и в отрицательном смысле, так и слово, означающее “стремительно и упорно следовать за…” (consector), слово “следовать [‘придерживаться’]” (insector), “гнаться, преследовать” (prosecutor), “следовать” (persecutor) и также “ревновать [соперничать]” (emulor), все эти слова могут использоваться различными путями. И это не обязательно означает “подражать” (imitari). Ибо слово “состязаться” означает “преследовать” [гнаться] таким образом, что человек обретает, ухватывается или даже превосходит, и поэтому оно выражает не только простое следование, но реальное стремление превзойти. Поэтому, если кто-то ревнует [состязается] в хорошем смысле этого слова, то он является человеком, который так подражает своему учителю или его примеру, что пытается даже превзойти этот пример, чего человек не делает, если он просто подражает. И, с другой стороны, тот, кто ревнует [состязается] в плохом смысле этого слова, является человеком, пытающимся преозмочь того, с кем он соревнуется, или, выражаясь простым языком, он хочет, чтобы его слово было последним, а это значит побеждать зло злом. Если другой человек говорит или делает что-то порочное, то он пытается делать или говорить нечто даже еще худшее. Таким образом, ревность [соперничество] является сестрой спора [состязания]. И поэтому мы чаще используем термин “ревнитель” (emulus или emula) либо как прилагательное, либо как существительное.
Эти замечания далеко не исчерпывают вариантов использования данного термина, однако, мы сказали достаточно о рассматриваемом библейском фрагменте. Бог назван словами zelotes (“ревнитель”, см. Исх.20:5 и др.) и emulator. Апостол говорит (2Кор.11:2): “Я ревную о вас ревностью Божией”. И в Песн.Песн.(8:6) о ревности сказано, что она “люта, как преисподняя” — фрагмент, в котором термин “ревность”, похоже, не может восприниматься в смысле обоюдного состязания. Более того, поскольку ревнующий пытается быть единственным в том деле [в той области], в котором он состязвется с другим, в этом заключается причина того, почему муж соперничает с прелюбодеем, Бог с идолом, жена с прелюбодейной женщиной или любовницей. Как человек хочет полного [всецелого] обладания своей женой, и, таким образом, пытается исключить другого человека, так и Бог хочет быть единственным Богом, так и Апостол ревнует о Коринфянах, желая быть их единственным учителем, для исключения всех других, не желая делиться этой славой с другими, но это [совершается] со святой ревностью. Ибо он боялся, что их ум может быть развращен хитрыми происками сатаны, даже несмотря на то, что он обручил их со Христом. Он также боялся и лжепророков. Поэтому ревность включает в себя благое, которое является возлюбленным, и исключает разделение этого благого с кем-либо, и, таким
