себе только каждый заботься, но каждый и о других». А также в 1Кор.(13:5): «[Любовь] не ищет своего». Поэтому кто ненавидит себя и любит ближнего своего, тот воистину любит себя. Ибо он любит себя вне себя, и, таким образом, он любит себя исключительно постольку, поскольку он любит себя в ближнем своем.

Поэтому, со всем уважением к суждению других и с почтением к отцам [церкви], я хочу высказать то, о чем думаю, даже если [кажется, что] я говорю, как безумец: Когда закон любви к ближнему истолковывается таким образом, что мы говорим, будто в этой заповеди человек, который любит, является эталоном [моделью] (forma), посредством которого [в котором] он любит ближнего своего, потому, что в этой заповеди сказано: «Как самого себя», то такая интерпретация не кажется правильной. В результате [этого неправильного истолкования] люди приходят к выводу, что необходимо прежде возлюбить самого себя, и затем, руководствуясь примером (exemplar) такой любви, возлюбить ближнего своего. И в поддержку этой позиции они приводят слова мудреца (Сирах.30:21): «Угождая Богу, пожалей (сжалься) о своей душе»,[8] ставя ударение на местоимение «своей», как бы говоря: «Сначала пожалей свою собственную душу, а затем — душу ближнего своего». Но я не отвергаю такого истолкования, хотя и полагаю, что ударение в этом предложении стоит на слове «душа», то есть значение таково: «Не щади своего тела для того, чтобы душа могла быть спасена. Будь жесток по отношению к Ветхому Адаму, для того, чтобы ты мог быть милостив к новому человеку, ибо: «Лучше порочность мужчины, чем женщина, творящая благое» (Сирах.42:14)[9], то есть более целительно, когда душа навлекает зло и невзгоды на тело, нежели когда тело балует душу и льстит ей или «творит благое» в соответствии с тем, что кажется «благим» ему. Лучше, когда человек, как дух, творит по отношению к своей плоти то, что кажется ему плохим, нежели когда он позволяет ей творить то, что кажется ей благим. Ибо плоть удивительно мудра в своих интересах, она [образно выражаясь] «хитрее всех зверей полевых» (Быт.3:1). И желание игумена [попечителя] лучше, даже если оно приводит к потерям, чем желание непокорного слуги — желание, которое может казаться полезным и дающим какие-то премущества.

Таким образом, я полагаю, что словами: «Как самого себя», человеку не заповедуется любить самого себя, но, скорее, ими выставляется напоказ та грешная любовь, которой он фактически [уже] любит себя, то есть, в этой заповеди как бы говорится: «Вы совершенно извращены[10] и нацелены на любовь по отношению к себе — состояние, от которого вы не будете избавлены, покуда не перестанете любить себя, и покуда, забыв о себе, вы не возлюбите ближнего своего. Ибо порочно то, что мы хотим быть любимы всеми и преследуем свои интересы во всех людях. Однако верно, что если вы совершаете по отношению к кому-то то, что, в силу своей извращености, вы хотите, чтобы было сделано по отношению к вам, то вы творите добро с тем же усердием, с каким вы творили когда-то зло.[11] Этим нам, конечно же, не заповедуется делать зло, но усердие должно быть таким же как в случае, когда мы совершаем его. Точно так же, как Адам является «образом будущего» (Рим.5:14), то есть образом Христа, ворого Адама. Как в Адаме мы все порочны, так во Христе мы должны быть благими. Это сказано для сравнения, но не для подражания. Поэтому здесь также говорится: «Люби ближнего своего как самого себя», но это не означает, что вы должны любить себя — в противном случае это было бы заповедано [отдльно]. Но здесь это не заповедано так, что заповедь основывается на указанном принципе. Таким образом, если вы любите себя, то поступаете плохо — это порок, от которого вы не избавитесь, покуда не возлюбите ближнего своего таким же образом, то есть покуда не перестанете любить себя. Но если вы поступаете так, то этот закон также отпадает, потому что в этом случае уже нет нужды любить другого человека так, как вы любите себя, поскольку вы более не любите себя. Поэтому вам не нужно будет любить самого себя так, как вы любите ближнего своего, ведь тем самым вы воистину [уже] любите себя и в ответ все любят вас.

Обратите внимание на то, как аккуратно и точно выражается Апостол. Он не говорит: «Нам не следует угождать самим себе», но: «Каждый из нас должен угождать ближнему».[12] Ибо, если бы они угождали нам, то нам было бы не нужно переносить их немощи, то есть терпеть их неприятные качества. Но напротив, мы должны угождать другим, как мы читаем в (1Кор.10:32-33): «Не подавайте соблазна ни Иудеям, ни Еллинам, ни церкви Божией, так-как и Я угождаю всем во всем…». Блаженный Августин замечательно и полно раскрывает это в проповеди о словах нашего Господа[13], показывая, почему человеку следует поступать так, а именно — как Апостол говорит в том же контексте: «… Ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись» (1Кор.10:33). Ибо он не противоречит поговорке: «Всякому мил не будешь»[14]. В самом деле, он угождает всем людям, то есть том смысле, что он делает все от него зависящее, чтобы угождать всем людям надлежащим образом. И, в результате, он также продолжает:

«… Во благо», то есть «ко благу», то есть чтобы человек был побуждаем ко благому, которое угождает — не к тому, что является благим само по себе, но «к назиданию», то есть к тому благу, которое назидает, поскольку существуют также и благие вещи, которые не назидают. И мы должны заметить, что Апостол находит способ сопоставления назидания со злоупотреблением и наоборот, о чем он также говорит выше (Рим.14:19): «Итак будем искать того, что служит к миру [а именно, чтобы они не были оскорблены] и ко взаимному назиданию [то есть, чтобы это не стало причиной их претыкания]». Мир — как противоположность злоупотребления [нанесения оскорбления], назидание — как противоположность к поводу для претыкания, забота о немощных — как противоположность их изнеможения. Таким образом, он использовал выше эти три концепции (Рим.14:21): «От чего брат твой претыкается [то есть он впадает в душевные терзания и беспокойства, вместо того, чтобы пребывать в мире], или соблазняется [то есть он падает, вместо того, чтобы укрепляться, и, таким образом, он становится хуже, чем он есть], или изнемогает» — как противоположность истинности [общепринятости].

3. «Злословия злословящих Тебя». Это указание не только на злословия иудеев, ибо тогда это не могло бы быть применено к тому, что здесь обсуждается. Потому что Апостол хочет привести Христа в качестве примера, в качестве Того, Кто понес на Себе немощи всех, как сказано в (Ис.53:4): «Но он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни[15]…» Подобным же образомон говорит в (Филип.2:5): «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе». Ибо как мы прославляем Бога, совершая благое, «чтобы они видели ваши добрые дела,- как Он говорит в Евангелии от Матфея (5:16),- и прославляли Отца вашего Небесного», так своими порочными поступками мы бесславим Бога и навлекаем злословия и позор на Него — то есть мы даем возможность для Его порицания и упреков, о чем Павел говорил выше (2:23-24): «Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников». Потому мы молимся также: «Да святится имя Твое», то есть: «Да будет оно почитаться и наводить страх Божий, как священное имя». Возможно, некоторые склонны считать, что термин «злословия» описывает наказание или расплату за наши грехи, павшую на Него. Но Апостол не может уклониться от констатации того факта, что наказания не порочат Бога, в отличие от нашей вины. Таким образом, наша вина пала на Него, то есть Он заплатил за наши грехи и удовлетворил Бога за нас. Если бы Он хотел удовлетворить Себя самого и возлюбить Себя самого, Он, конечно же не совершил бы того, что Он совершил. Но Он возлюбил нас, возненавидев и смирив Себя, Он всецело предал Себя за нас. Итак, любовь является причиной того, почему ближний наш не вызывает у нас отвращения, и почему мы можем терпеть его. Любовь не позволяет нам находить удовольствие в себе, поскольку сама она терпелива, и без нее всякий надменный праведник является просто невоздержанным [нетерпеливым] и самодовольным человеком. Таким образом, он показывает, что это было сказано о Христе, но все же написано «к назиданию, … чтобы мы терпением» к ближнему своему «и утешением из Писаний сохраняли надежду».

4. «Чтобы … терпением и утешением из Писаний». Какое прекрасное сочетание слов, показывающее, что надежда может прийти через терпение и утешение из Писаний! Разумеется, если надежда не является категорией материальной. «Ибо, если кто видит, то чего ему и надеяться?» (Рим.8:24). Надежда, таким образом, устраняет все материальное. Следовательно, нам необходимо терпение. И вместо материальных вещей Он дает нам Слово утешения, которым мы поддерживаемся так, что не имеем недостатка в терпении. Таким образом, отказаться от осязаемого в отношении слов и Писания — это воистину большое дело. И люди не могут сделать этого, покуда они не умрут для всего материального, по меньшей мере — в своих чувствованиях, хотя на практике они по-прежнему используют их — скорее по необходимости, чем добровольно. Христианами являются те люди, которые услышали утверждение своего Учителя: «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лук.14:33). Его ученики — это «пользующиеся миром сим, как непользующиеся» (1Кор.7:31) и они совершают добрые дела так, будто не совершают их. Ибо они делают все это для Бога, Которому они служат во всем этом, не ища ничего своего.

7. «Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию», то есть к славе Божьей, или для того, чтобы тем самым Бог мог быть прославлен. Слава Божья — это удивительная и чудесная вещь! Ибо Он прославлен — когда грешники и немощные [в вере] приняты. Потому что Его слава основывается на том факте, что Он — наш Благодетель. Таким образом, когда к Нему приводятся принимающие Его благословение, то это — Ему во славу, то есть это случай для проявления Его благости. Поэтому нам не следует приводить к Нему сильных, святых, мудрых. Ибо в них Бог не может быть прославлен, поскольку Он не может быть благословением для них,