и запутанностью формы». Подчеркивая огромную важность разработки новых форм художественной пропаганды и агитации, соответствующих новому, революционному содержанию, Маяковский добавлял: «Нам нужно, чтобы агитационный лозунг не терял всей своей остроты» («Доклад о художественной пропаганде на Первом Всероссийском съезде работников РОСТА 19 мая 1920 г.»).
В январе 1921 года руководство РОСТА посылает В. В. Маяковского в качестве официального своего представителя в комиссию художественно-изобразительного отдела, созданного при Всероссийском бюро по производственной пропаганде. Комиссия поручает Маяковскому выработать «проект организации художественной пропаганды», а вскоре, 4 марта того же года, по поручению Всероссбюро он выступает со специальным докладом «Изобразительное искусство и производственная пропаганда» на Всероссийском совещании по производственной пропаганде.
Все это свидетельствует об огромной роли, которую играл В. В. Маяковский в создании и утверждении той новой формы художественной агитации, какой стали «окна» сатиры РОСТА, о большом его авторитете как в РОСТА и Главполитпросвете, так и в высших республиканских организациях, и прежде всего в Партийных органах, осуществлявших руководство всеми средствами массовой информации и пропаганды.
Маяковский в своих статьях и выступлениях, посвященных «окнам» сатиры РОСТА, постоянно подчеркивал главенствующую роль П. М. Керженцева, который, будучи руководителем РОСТА, нес ответственность перед партией как за слаженность всех ее звеньев, так и, в особенности, за высокую партийность всей агитации и пропаганды, проводимой ею. Большой редакторский такт П. М. Керженцева, помноженный на авторитет большого литератора и партийного руководителя, способствовал всемерному развитию инициативы в этом творческом коллективе, росту идеологической зрелости, партийности, политической зоркости и остроты каждого его участника, а особенно Маяковского, к могучему таланту которого он относился с особым вниманием и чуткостью. И этот такт, этот стиль партийного руководителя, это доверие и плодотворное влияние Керженцева на Маяковского позволили последнему занять особое место в истории «окон» сатиры РОСТА.
На первых порах «окна» каждой витрины выходили со своей нумерацией или без указания номера. Таких «окон» вышло, по-видимому, около ста. С февраля 1920 года вводится единая нумерация, которая прерывается на № 944, когда прекращается их выпуск под фирмой РОСТА. Тогда же, в конце января — начале февраля 1921 года, выпускается не менее десятка «окон» по заказу ЦК Союза горнорабочих. С февраля под самостоятельной нумерацией начинают выходить «окна» Главполитпросвета, выпуск которых прекратился в январе 1922 года на № 469 или 462 (последний из обнаруженных номеров «окон» Главполитпросвета). За рамки единой нумерации выходили «окна», сделанные в сентябре 1921 года по заказу Губрабиса, которых в общей сложности вышло около десятка. И в ростинский период и в Главполитпросвете выходили изредка «окна» без номеров, имели место и «переиздания» «окон» с новой нумерацией. Таким образом, было выпущено в общей сложности не менее 1600 «окон». (Речь идет, разумеется, об «окнах», выпущенных Центро-РОСТА.)
Сам Маяковский вскоре после прекращения работы над «окнами сатиры» считал, что основная масса их безвозвратно утрачена. Однако мрачная картина, нарисованная им в статьях 1923 года, оказалась, к счастью, не точной. Она навеяна была в значительной мере впечатлениями последних месяцев работы над «окнами» Главполитпросвета. Действительно, многие «окна» этой поры, особенно оригиналы, утрачены, не сохранились и их фотографии. Далеко не все они обнаружены и в трафаретных оттисках. С хранением «окон» сатиры РОСТА и «окон» Главполитпросвета первого периода дело обстояло иначе. И здесь особая заслуга принадлежит М. М. Черемных и Н. Д. Виноградову, который два года работал над трафаретированием «окон». М. М. Черемных вскоре после упорядочения всей работы над «окнами сатиры» организовал обязательное фотографирование оригиналов. Сохранившиеся у него альбомы с фотографиями позволили воссоздать сотни «окон», оригиналы которых не разысканы или имеют дефекты времени, хранения. Архитектор и искусствовед Н. Д. Виноградов спас и сохранил около трех четвертей всех известных в настоящее время оригиналов и трафаретных оттисков и около половины всех фотографий «окон» РОСТА и Главполитпросвета.
Большая заслуга в разыскании и сохранении «окон сатиры» принадлежит В. В. Маяковскому, который первым привлек внимание советской общественности к этим революционным плакатам, оценил их общественно-историческое и литературно-художественное значение, обратился с призывом собирать и хранить «окна» — эти, как он выразился, «клочки истории», замечательные документы революционной эпохи.
В настоящее время обнаружено и хранится в крупнейших архивах страны, в Государственном музее В. В. Маяковского около двух третей всего количества, или более 1070 «окон», сделанных за два с половиной года в Москве Маяковским и его товарищами, М. М. Черемных и И. А. Малютиным. (Участие других художников было эпизодическим.) «Окна» сатиры РОСТА не подписывались авторами. Как утверждал П. М. Керженцев, тексты ко всем этим «окнам» писались, за очень редким исключением, В. В. Маяковским. Об этом заявлял неоднократно и сам поэт: «Первое время над плакатом работал т. Грамен, дальше почти все темы и тексты мои» («Прошу слова…»).
Из сохранившихся «окон» Маяковскому как художнику принадлежит более четырехсот. Художественная манера «окон» Маяковского ярко индивидуальна, что и дало возможность установить с большей степенью достоверности их принадлежность Маяковскому.
Иначе решался вопрос о принадлежности В. В. Маяковскому текстов «окон».
При жизни В. В. Маяковского было опубликовано всего 15 «окон», тексты которых можно было считать безусловно авторизованными. Это прежде всего тексты, опубликованные поэтом в журналах «Красная нива» (1923), «Огонек» (1930), а также тексты, включенные им в четвертый том прижизненного Собрания сочинений, вышедший в 1929 году. Бесспорно, Маяковскому принадлежат тексты, указанные в каталоге выставки «20 лет работы Маяковского», а также тексты, автографы или варианты которых сохранились в записных книжках поэта.
Все художники и литераторы, работавшие в той или иной мере над «окнами» РОСТА и Главполитпросвета, единодушно заявляли, что Маяковский не рисовал «окон» на тексты, написанные не им. Таким образом, тексты «окон», нарисованных Маяковским, написаны им. Это позволило увеличить более чем на четыре сотни общее количество текстов Маяковского, авторство которых установлено по совершенно объективным признакам. Убедительные свидетельства о принадлежности многих текстов других «окон» Маяковскому дает их серьезный стилистический и текстологический анализ.
В первом посмертном Полном собрании сочинений В. В. Маяковского (т. 4. М., 1937) было помещено около 300 текстов «окон». Однако вскоре было признано, что некоторые из этих «окон» не принадлежат Маяковскому, поэтому во второе Полное собрание сочинений поэта (т. 4, М., 1949) они не вошли, но количество текстов «окон», принадлежность которых Маяковскому была доказана к этому времени, увеличилось уже до 562. В следующее Полное собрание сочинений поэта (т. 3, М., 1957) вошло уже 634 текста «окон». В настоящем издании общее количество текстов «окон», принадлежащих Маяковскому, возросло до 651.
Все это говорит о большой работе, проделанной совместными усилиями многих ученых по выявлению текстов «окон», написанных В. В. Маяковским, однако эта работа еще далеко не закончена. Предстоит дальнейшее изучение не только каждого безымянного текста «окон», но и тех текстов, авторство которых сомнительно. Будет продолжен и поиск тех «окон», которые пока еще не обнаружены.
В своих статьях, посвященных «окнам сатиры», Маяковский приводит имена других лиц, работавших над рисунками и текстами плакатов. Однако участие их в этом деле было далеко не равноценно.
Большую помощь Маяковскому оказывали в его трудной работе над «окнами» по-настоящему близкие ему люди — мать и сестры. В их лице он постоянно находил поддержку и полное взаимопонимание, самую практическую и конкретную помощь.
Об этом в своих воспоминаниях говорила старшая сестра поэта Людмила Владимировна Маяковская:
«В эту работу включились и мы. Я по своей специальности была хорошо знакома с этим делом и предложила брату принять участие в работе: Володя охотно согласился принять меня и сестру в Роста, предупредив нас:
— Плакаты необходимы к сроку, на другой день они не нужны. Если можете так работать, то работайте!
Мы никогда его не подводили. Большею частью мы работали над рисунками и текстами брата — было легче и роднее.
Володя давал нам свои рисунки в карандаше. Их нужно было расцветить условными красками. Вначале он на своих рисунках обозначал для нас цвета красок, а потом мы усвоили эту символику и рисовали самостоятельно. По этим рисункам делались трафареты. Труднее всего было делать текст. Я сразу разбивала его на два шаблона, и рисунки делали аккуратно, без пробелов. Я и теперь узнаю наши рисунки по тексту. У сестры была твердая рука, и она резала шаблоны рисунков, а я — текстов, а потом вместе мы размножали их. Было холодно, горела все время дымная печурка, наша мама, всегда деятельно поддерживавшая нас в работе, растирала краски и разогревала клей. Мы с большим трудом укладывали ее спать, а сами часто работали до утра, быстро развешивая рисунки для просушки по комнате, иногда даже накрывая ими спящую маму…
Было холодно, шаблон засыхал плохо, краска стекала на следующий шаблон. А ведь по сто — сто пятьдесят штук плакатов с одного шаблона приходилось делать! Обычно срок был три дня. Работа очень напряженная. Потом сестра на спине в рюкзаке несла плакаты в Роста, на Рождественский бульвар, сдавала и получала новый заказ. И снова мы всей семьей принимались за дело.
Мы работали с большим энтузиазмом и радовались пользе, которую приносили, и тому, что работали вместе с Володей. Много лет спустя сестра иногда спрашивала меня:
— Знаешь, что я с удовольствием делала бы сейчас?
— Что?
— Плакаты Роста…
Я соглашалась с ней. Ведь это была такая большая и замечательная работа». (Л. Маяковская. О Владимире Маяковском. Воспоминания сестры. М., «Детская литература», 1968.)
В. В. Маяковский относился к своей работе в РОСТА с большой ответственностью.
Он хорошо понимал, что «окна» сатиры РОСТА представляли собой яркие образцы подлинно революционного искусства, поставленного на службу народу, впервые взявшему власть в свои руки. Обращаясь позже к «окнам», он с гордостью писал: «Было много у меня и хороших и популярных стихов — они не вошли ни в одно собрание сочинений» («Только не воспоминания…»). А еще позже, давая отповедь эстетам, видевшим только «низменность агитационного текста», «торопливость», отмечал: «Вне телеграфной, пулеметной быстроты — этой работы быть не могло. Но мы делали ее не только в полную силу и серьезность наших умений, но и революционизировали вкус, подымали квалификацию плакатного искусства, искусства агитации. Если есть вещь, именуемая в рисунке «революционный стиль», — это стиль наших окон» («Прошу слова…»).
«Окна» сатиры РОСТА сыграли большую роль в развитии советской сатиры, способствовали формированию советской сатирической журналистики, воспитанию многочисленных кадров для этой прессы. «Окна» сатиры РОСТА Маяковский дважды называл предками всех советских сатирических журналов («Прошу слова…», «Окна сатиры РОСТА»).
Маяковский подчеркивал и то, что работа над «окнами» сыграла огромную роль в его творческой эволюции, в выработке нового поэтического стиля. Оценивая сборник «Грозный смех», подготовленный им в 1929 году к печати и составленный из текстов «окон сатиры», он писал
