идет прямо на стол стол на пол пол на… Затарахтели [Сюда надо сбоку.]
Он
[Сбоку сбоку Уж если на то пошло то ведь ему все равн<о>]
Тогда надо сбоку Он войдет так качнется сюда, — пусто, [ото] отклонится в эту сторону стола нет тем временем левым боком описал дугу никого не задел и вышел в открытую комнату
Она
А почему он в эту сторону должен качаться. А если он будет качаться в левую А он обязательно из политических соображений должен качаться в левую. И почему ты думаешь, что он увидит стол справа. Он может его увидеть и справа и слева. Он может увидеть его где хочет Ему в такую минуту двоиться будет.
Он
Это у него двоится. Это что? В[ы] на своих колбасных фабриках привыкли, что [бу] [им] вашим мастеровым двоится. [Ему] Министру может и пятериться десятериться, двадцатериться может господину министру.
Она
Колбасники. А чей он родственник мой или ваш Кому родственница Анастасия Петровна Она моя или ваша внучатая племянница из Чернигова Она провожала меня на вокзал Когда [я] моя мать ехала на пароход[е?] в Одессу она была на вокзале и тогда она встретила г-на Смычкина. И [уже] даже подъезжая к Гибралтару твердили Ой, будут, будут у них дети И вот это дитя едет и я прижму его к своей груди.
Он
А что он вазу с карточками на грудь тебе ставить будет что ли.
Она
Да тогда вы ползали на коленях просили моей руки и вот через тридцать лет уж и груди не годятся
Хорошо хорошо ставьте 10 столов для вашего удесятерицы
Ах.
Он
Слышишь
Едут.
Она
Едут.
Едут.
Ставьте же ставьте куда хотите ставьте боже звонок. Направо налево. Смирно!
Милости про — про про [господина министра не слыхали он приеха<л> это бож[18] тащи тащи сюда тащи] летарии всех стран соединяйтесь Да нет не те<то?> Я про моего про ее про нашего племянника спрашиваю он что же еще [не приехал] задержался завозился Фотографы корреспонденты пресса?
Смычкин
Простите я хотел справиться в домкоме но тут ничего не написано ни кто живет ни сколько раз звонить кому длинные кому короткие Простите вы не знаете где живет мистер Соб Акин и [его супруга Соб Акина] женщина, которая с ним живет, Соб Акина такая
Он
Я Соб Акин.
Она
Я Соб Акина.
Смычкин
Тетя! Бывшая тетя [Здравствуйте! Как говорится] дядя знакомьтесь Мои товарищи Простите [что я к вам только на один день ориентироваться].
Она
Т<о> есть как бывшая?
Смычкин
Ну да [Ка] У нас это уже почти отменено Но я вас очень рад видеть Знакомьтесь мои товарищи.
Краскупер Спеценко
Не можем — рукопожатия отменяются. Ну, ладно уж для первого раза
Смычкин
Простите что я так приехал Я только на день для ориентировки, чтоб без шума понимаете. Куда можно положить [вещи] ах сюда. Спасибо.
Она
Он
Она
Бывшая тетя
Он
Рукопожатия отменяются
Она
Вот тебе и министр
Он
Подожди подожди как это он сказал без шуму. Тэк тэк тэк. тэк тэк. Тсс. Инкогнито Все понимаю. Они инкогнито.
Опустите шторы, нет не надо опускать шторы отменить — нет не надо отменять.
Как прикажете относительно. [Что]
Он
Что относили, ничего не относили. Кто приехал Никто не приехал
Инкогнито инкогнито.
Ничего не понимаю!
Идем надо [же] всем скорей рассказать, что никто не приехал.
Не приехали Нет, не приехали
Сколько их не приехало
Трое их не приехало
Какие не приехали
Впереди маленький не приехал
а высокий такой солидный, так тот тоже совсем не приехал.
Завтрака не будет
В котором часу не будет завтрака
В 2 часа не будет завтрака
На первое не будет устриц
Значит не приходите
Только ровно не приходите.
[1926]
Коллективное
Евреи на земле*
[Надписи к фильму]
Часть первая
После погромов и войны…
Там, где были селения.
Оставшееся население сгрудилось в местечках.
Местечковый «Мюр и Мерилиз»*.
— Разве это селедка.
— Так я же и не обещал семгу.
Тяжело… нет выхода в местечке.
Переселение на землю как выход из положения.
С переселенческими билетами.
Со всех сторон стекаются оседающие на землю…
Такой Крым встречает дачников (как представляют обычно Крым).
Такой — встретил переселенцев (каковые земли северного Крыма, отводимые евреям).
«Красивые места».
Заросшие бурьяном поля расчищаются для новых посевов.
Вол проводит черту под старую жизнь.
Здесь живут полторы недели.
Очаг переселенцев.
Два коллектива.
Здесь — три месяца.
Для того, чтобы вам показать внутренность дома, мы разобрали крышу.
…из камня…
(кадши из каменоломен)
…из лемпача…
(лемпач из Джанкои).
Колодезь.
Самое дорогое — вода.
Искусственное орошение.
Конец первой части
Часть вторая
Жизнь в колонии.
Колония просыпается.
Первая трактористка — Розенблюм.
Полевые работы.
Первый ребенок, рожденный в колонии.
Ее зовут «Забудь лихо».
Здесь живут три года.
«Икор».
Крестьяне «Икора».
Дети «Икора».
И колониям и республике вырастет крепкая смена.
После осмотра колонии во дворе «ОЗЕТа» жаркий спор.
Чего я не видел в местечке.
Я не видел хлеба…
Здесь будет хлеб — потому что есть:
…вода…
…земля…
Вол не понимает еврея — евреи не понимают вола.
Это было раньше. А теперь: еврей понял быка и бык понял еврея.
После таких разговоров.
Одни идут на базар, покупают смушку ехать торговать и вымирать еще с полтора года.
А сильные:
Идут в поле.
Итого переселено на землю около 100 тысяч евреев.
Осталось сделать много больше.
Революционный гротеск в трех картинах
ДЕЙСТВУЮТ:
Жандармский генерал
Полицмейстер
Старая работница
Китаец
Молодая работница
Дочь банкира
Радиобашня
Действие первое
Кресло. На столе с одной стороны огромный календарь, на верхнем листке «7 ноября». С другой — колокол, как на вокзале.
Сцена первая
В кресле сидит банкир. Перед ним, склонившись, стоит монарх в короне, мантии, со скипетром и державой.
Осточертела мне ваша монархия! Никакого от нее толку. В демократических республиках куда крепче народ жмут. Вы зашились с вашими парадами, приемами, коронациями. Каждый день балы, реверансы. Дамы, кавалеры, придворные. Вам некогда делом заняться. Безобразие!
Знаю, знаю! Скажете, что я сам вас отстранил от всего; что главное ваше занятие — в теннис играть. Знаю. Знаю все ваши отговорочки. Но когда вы приходите клянчить лишний миллиончик на то, на се, на ремонт мантии, на починку коронки то на зуб, то на голову, тогда вы — монарх. А когда дело делать, так вы — теннисист. Хорошенькие штучки!.. Вот сегодня: годовщина Октября. А что сделано? Какие приняты меры? Никаких! Сидишь и ждешь: двинется этакая демонстрация с флагами, песнями. Красиво! Рабочие все на свободе. Гуляют себе как ни в чем не бывало. А вы скипетром в носу ковыряете. Срам! (Встает.) Сейчас же принять меры! И никаких коронаций! (Уходит.)
Сцена вторая
Монарх выпрямляется. Садится в кресло. Звонит в колокол 1 раз. Входит премьер.
Осточертело мне ваше ответственное министерство, все эти ваши палаты и парламенты. Никакого от них толку. Вы зашились с вашими речами, прениями, докладами. Партии, фракции, лидеры, комиссии, пленумы. Чепуха! А дело не делается.
Знаю, знаю! Скажете, что я сам дал конституцию, избирательные права. Да разве я давал? Попробуйте не дать, когда приперли с ружьями, с вилами, с косами. Хорошенькое «дал»! Не дал, а взяли, сукины дети! А ваше дело — свести на нет, урезать, обрезать, прижать, нажать… Как сверхурочные клянчить, так вы — представитель власти, премьер. А как дело делать — так «конституция». Безобразие! Сегодня годовщина Октября. Какие приняты меры? Никаких! Рабочие гуляют на свободе. Того гляди — демонстрация. А вы — портфелем груши околачиваете. Стыд! (Встает.) Сейчас же принять меры! И никаких конституций! (Уходит.)
Сцена третья
Премьер садится в кресло. Звонит 2 раза. Входит прокурор.
Осточертели мне ваши законы и прочие юридические фигли-мигли! Никакого толку. Зашились вы с вашими статьями, параграфами, кляузами и примечаниями. Копаетесь в циркулярах, а дело стои́т.
Знаю, знаю! Скажете, что я сам эти законы утверждал, эти циркуляры подписывал. Знаю: утверждал, подписывал. А ваше дело — пренебречь, обойти, свести на нет… Вы всё под своды закона стараетесь подвести. А есть еще другие своды. Такие, знаете, с решеточками. Вы бы под эти подводили. Дело бы лучше пошло. А то, как на полицию добавочную ассигновку клянчить, так вы — прокурор, блюститель порядка. А как в тюрьму сажать, так — законное основание. Безобразие!.. Сегодня годовщина Октября. А какие приняты меры? Никаких! Рабочие на свободе гуляют. Того гляди — полоснут нас красным флагом по физиономии. А вы — забились под своды законов и циркуляры по алфавиту подбираете. Стыд! (Встает.) Немедленно принять меры! И никаких параграфов! (Уходит.)
Сцена четвертая
Прокурор садится в кресло. Звонит 3 раза. Входит жандармский генерал.
Осточертело мне ваше деликатное обращение с публикой! Что вы — профессор или акушер? Зашились вы с вашей военной выправочкой. Мундирчик, шнуры, эполеты, перчатки… Никак забыть не можете, что в гвардии служили. Всё балы вспоминаете! «Мадам, силь ву пле. А ля контрданс*» Усы кверху, ножку в сторону… Забудьте! Жандарм не бальный шаркун, а мордобоец. Запомните — мордобоец!
Знаю, знаю. Я сам предписал вежливое обращение, сам запрещал насилия. Знаю. А ваше дело — шито-крыто, тихонько, шепотком — действовать, как надо, как полагается, как благо государства требует. А то, как золотые лампасы да эполеты крылышками клянчить, так вы — ваше превосходительство, оплот государства, а как дело делать, так вы — «пардон, мадам, не сделал ли я вам больно! Безобразие! Сегодня Октябрьская годовщина. Какие приняты меры? Никаких! Рабочие гуляют на свободе. Того гляди — вам крылышки оборвут. А вы — усы кру́тите, шпорами щелкаете. Срам! (Встает.) Немедленно принять меры! И никаких контредансов! (Уходит.)
Сцена пятая
Генерал садится в кресло. Звонит 4 раза. Входит полицмейстер.
Осточертели мне ваши тишь и гладь да благорастворение воздусей! «Честь имею доложить: никаких происшествий не случилось». Спасибо, — не случилось. Так чтобы случилось! Выдумайте, родите, из земли выкопайте — чтоб были происшествия! Вот ваша обязанность в чем… Зашились вы с вашими протоколами и штрафами. Чернила изво́дите, перья ломаете, бумагу портите. А что толку? По рублику собираете да на каждый рублик две квитанции пишете. Что вы — бухгалтер, писатель, что ли? Безобразие!
Полицмейстер хочет сказать.
Знаю, знаю! Я сам требую отчетности, ведомости, приходы, расходы. Знаю! Но главное, главное-то что? Взять! Схватить! Арестовать! Тащить! Не пущать! К черту бухгалтерию! А то как на командировки суточные клянчить, так вы — полиция, страж порядка. А как дело делать, так — протокольчики, шнурокнижки… Сегодня годовщина Октября. Какие приняты меры? Никаких! Рабочие гуляют на свободе. Того гляди — всю вашу канцелярию на ветер пустят, а вы — пальцы мусолите, штрафные рублики считаете. Срам! (Встает.) Немедленно принять меры, и никаких квитанций. (Уходит.)
Сцена шестая
Полицмейстер садится в кресло. Звонит 5 раз. Входит городовой.
Полицмейстер
Молчать! Не возражать! Живот убрать! Морду выше! Корпус вперед! Ешь начальство глазами! Ты что же это? Лодыря гонять?! Ты для чего на улицу поставлен? Палочкой махать? Трамваи считать? Девочек ловить?.. Сегодня годовщина Октября. Понимаешь, дубье! (Встает.) Смирно! (Сходит на середину сцены.) Кругом! За мной, шагом — марш! (Идет, за ним — городовой.)
Городовой (в публику)
Жаль, что я иностранец. А то бы я его по-русски пустил — что надо!
Действие второе
