1926, 3 октября.
Праздник урожая. Впервые — газ. «Известия ЦИК», М., 1926, 6 октября, под рубрикой «Праздник урожая — показ культурных побед деревни».
Мои прогулки сквозь улицы и переулки. Впервые — журн. «За 7 дней», М., 1926, № 12, октябрь.
Продолжение прогулок из улицы в переулок. Впервые — журн. «За 7 дней», М., 1926, № 13, октябрь, со следующим примечанием: «Видели: Свой и Без подписи. Воспел: Вл. Маяковский».
А на Генеральной, у Проводниковского дома… — Речь идет о заводе «Проводник», который находился на Генеральной улице (сейчас — Электрозаводская).
Зе́мли слухами полны: Гамбург — фабрика луны… — См. у Гоголя: «Луна… делается в Гамбурге…» (фраза принадлежит Поприщину из «Записок сумасшедшего»). Одно из многочисленных упоминаний образов Гоголя у Маяковского.
РКИ (Рабкрин) — Рабоче-крестьянская инспекция, орган государственного контроля, действовавший в Советском государстве с 1920 по 1934 год.
Искусственные люди. Впервые — «Красная газета», вечерний выпуск, Л., 1926, 9 октября, под заглавием «Механические люди».
…нагруженный Гужон… — Металлообрабатывающий завод Гужона в Москве (теперь завод «Серп и молот»).
Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому. Впервые — журн. «Новый Леф», М., 1927, № 1, январь.
18 октября 1926 года стихотворение впервые прочитано поэтом в Киеве.
Маяковский придавал большое значение этому произведению, рассматривая его как программное. Об этом свидетельствует и большая работа над словом-образом, отразившаяся в черновом автографе, и самый стиль этого стихотворения, отличающийся некоторой торжественностью, масштабностью ораторской интонации, и последующие высказывания поэта об этом произведении. Программность стихотворения заключалась в утверждении нового искусства в целом, как искусства социалистического реализма.
В «Письме…» нашли отражение реальные факты личных и творческих взаимоотношений Маяковского и Горького. Эти отношения в достаточной мере изучены в советском литературоведении, особенно в последние годы, благодаря публикации целого ряда архивных документов, ранее не доступных широкому читателю. Эти материалы позволяют более реально — то есть более сложно и драматически — представить отношения двух замечательных художников, внутренне между собой связанных, сняв с этих отношений «хрестоматийный глянец», с одной стороны, и с другой — освободив их от той суеты и мелкости, к которой порой они в нашем представлении сводились.
Алексей Максимович, как помню, между нами что-то вышло вроде драки или ссоры… — История личных и творческих взаимоотношений Маяковского и Горького, несмотря на сложный и порой драматический характер этих отношений, свидетельствует о глубокой внутренней связи двух писателей, явившихся родоначальниками литературы социалистического реализма.
Известно, что Горький первым заметил талант Маяковского и выделил поэта из окружающей его среды. Горький привлек Маяковского к работе в журнале «Летопись» и способствовал выходу в свет в издательстве «Парус» первого сборника стихотворений поэта «Простое как мычание». Горький активно поддерживал молодого поэта, вел борьбу за него — с его литературной средой и с ним самим. Футуристическое (а затем лефовское) окружение поэта, конкретные люди из окружения и Горького и Маяковского немало сделали для того, чтобы поссорить их и поддержать взаимное непонимание, которое могло быть следствием этой ссоры. (О взаимоотношениях М. Горького и В. Маяковского рассказывает в статье «Горький был для него ближе» М. Козьмин.)
В борьбе за новое, социалистическое искусство Горький и Маяковский были едины. «Главное — это их идейное и творческое единство, определяемое общим пониманием цели и задач литературы в строительстве новой социалистической жизни и в борьбе со старым буржуазным миропорядком» (М. Козьмин. Горький был для него ближе. Сб. «Маяковский и современность». М., 1977, стр. 56).
Трагическая гибель Маяковского потрясла Горького. Перечитывая в 1932 и 1934 годах книги поэта, вышедшие после его смерти, Горький отметил те места в них, которые свидетельствовали об оптимистическом строе поэзии Маяковского, как нельзя более противоречившем его трагическому концу.
В 1934 году Горький упрекал составителей «Словаря литературного языка» в том, что в нем отсутствует современная живая речь, что в нем, в частности, нет образцов поэтического языка Маяковского — человека «весьма чуткого к затейливой игре языка и «словотворца».
Очень жалко мне, товарищ Горький, что не видно вас на стройке наших дней. — В этих строках Маяковского отразилась его искренняя и горячая заинтересованность в судьбе социалистической культуры, в которой Горький по праву занимал ведущую роль. Отвечая на обвинение критиков (И. Нусинова, В. Полонского, А. Воронского, А. Лежнева) в «непочтении к Максиму Горькому» и одновременно отмежевываясь от участников Лефа, таких, как О. Брик, Н. Чужак-Насимович и др., которые при оценке Горького не поднимались выше узкогрупповых придирок, Маяковский разъяснял: «Восемь лет мы сидим здесь, какое у нас литературное положение? Много у нас квалифицированных литературных сил, прозаиков много? Нет. Хотим мы видеть Горького в нашей литературе? Хотим. Имеем мы право упрекнуть его в том, что он от песни о соколе перешел к песне об уже? Можем ли мы восстанавливать призывное знамя своими собственными силами? Можем. Это есть тенденция, это есть… <основа> моего стихотворения о Горьком» (Выступление на диспуте «Леф или блеф?» 23 марта 1927 г.).
«Письмо…» не носит характер полемических реплик — это большой и ответственный разговор о роли советского писателя в непосредственном строительстве социалистического общества. Неся полемический запал, «Письмо…» вместе с тем является своеобразным шагом к примирению и продиктовано страстным желанием видеть пролетарского писателя «на стройке наших дней».
«Споря» с Горьким, Маяковский в то же время обращается к нему за помощью, он «искренне хотел чувствовать локоть Горького и обращался к нему как к человеку и писателю, способному возглавить литературное движение в стране». (А. Метченко. Маяковский. Очерк творчества. М., «Художественная литература», 1964, стр. 328).
В стихотворении, обращенном к Горькому, воспевается реальный подвиг во имя коммунистических идеалов, и финал его:
Делами,
кровью,
строкою вот этою,
не бывшею в найме, —
я славлю
взвитое красной ракетою
Октябрьское,
руганное
и пропетое,
пробитое пулями знамя! —
имеет значение программного вывода для всей советской литературы. «Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому» как бы завершает раздумья поэта о высокой ответственности писателя в общем ряду социалистической культуры, высказанные им в таких произведениях, как «Юбилейное», «Сергею Есенину», «Марксизм — оружие, огнестрельный метод…», «Четырехэтажная халтура», «Разговор с фининспектором о поэзии», «Послание пролетарским поэтам» и др.
Думаете — с Капри, с горки Вам видней?.. — В действительности, в это время (1926) Горький жил в Сорренто. Географическая «описка» Маяковского сознательна, она вызвана полемической направленностью стихотворения.
Продают «Цемент» со всех лотков. Вы такую книгу, что ли, цените? — Здесь выражено спорное мнение Маяковского, принявшего участие в большой литературной полемике в связи с выходом в свет романа Ф. В. Гладкова «Цемент» (1925). См. также статью Маяковского «Подождем обвинять поэтов» (1926).
…говорят, что Вы открыли мощи этого… Калинникова. — Калинников, Иосиф Федорович (1890–1934) — писатель, переводчик. После революции эмигрировал за границу.
М. Горький в письме от 24 апреля 1925 года рекомендовал редактору журнала «Красная новь» и председателю правления изд-ва «Круг» А. К. Воронскому повесть Иосифа Калинникова «Мощи», как «вполне заслуживающую внимания». (См. «М. Горький и советская печать», кн. 2, М., «Наука», 1965, стр. 18–19).
Роман «Мощи» был напечатан издательством «Круг» в 1923–1926 годах. Переосмыслив творчество И. Калинникова, Горький писал ему: «Если Вам еще нравятся «Мощи» — это плохой признак. Значит — Вы ничему не научились…» и указывал, что в романе «слишком крутой уклон в сторону «сексуальной психологии» принимает… облик «психопатологии» (Переписка А. М. Горького с И. А. Груздевым. М., «Наука», 1966, стр. 77).
А рядом молотобойцев анапестам учит профессор Шенге́ли. — Шенгели, Георгий Аркадьевич (1894–1956) — поэт, переводчик, автор книг «Практическое стиховедение» (1926), «Как писать статьи, стихи и рассказы» (1926). Маяковский характеризовал эти книги как «беспринципные и вредные руководства» («А что вы пишете?»). В 1927 году Шенгели выпустил злобный пасквиль о поэте — «Маяковский во весь рост».
Или жить Вам, как живет Шаляпин… — Федор Иванович Шаляпин (1873–1938) — великий русский артист. В первые годы революции неоднократно выступал перед рабочей и красноармейской аудиторией, в 1918 году получил звание народного артиста республики. В 1922 году эмигрировал за границу. Незадолго до смерти принял решение возвратиться на родину. Свое желание осуществить не успел.
…разве не лучше, как Феликс Эдмундович, сердце отдать временам на разрыв… — Дзержинский, Феликс Эдмундович (1877–1926) — выдающийся деятель Коммунистической партии и Советского государства; член партии с 1895 года; активный участник революционного движения. После Октябрьской социалистической революции — председатель ВЧК, позднее — нарком внутренних дел; с 1921 года также председатель Комиссии по улучшению жизни детей при ВЦИК, народный комиссар путей сообщения.
Умер после заседания Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), на котором выступил с пламенной речью, отстаивая генеральную линию партии против троцкистов.
По свидетельству современников, смерть Дзержинского глубоко потрясла Маяковского. Образ Дзержинского, пламенного революционера, бесстрашного рыцаря революции, нашел воплощение в ряде произведений поэта — в поэме «Хорошо!», стихотворении «Солдаты Дзержинского» и др.
Тип. Впервые — журн. «Крокодил», М., 1926, № 38, октябрь, под заглавием «Три хулигана».
Судя по заглавию в журнале и строчкам:
Из мордоворотной плеяды их
я выбираю троих —
Маяковский предполагал продолжить тему и дать еще два типа хулигана.
Политграмота Бердникова. — Имеется в виду книга А. Бердникова и Ф. Светлова «Курс политграмоты».
Долг Украине. Впервые — газ. «Известия ЦИК», М., 1926, 31 октября.
Октябрь 1917–1926. Впервые — журн. «Красная панорама», Л., 1926, № 45, 5 ноября, под заглавием «Октябрь 25/X—7/XI» (в другой публикации — журн. «Молодая гвардия», М., 1926, № 11, ноябрь — стихотворение называлось «Мы и прадеды»).
Не юбилейте! Впервые — газ. «Известия ЦИК», М., 1926, 7 ноября.
Стоящим на посту. Впервые — газ. «Известия ЦИК», М., 1926, 12 ноября.
О том, как некоторые втирают очки товарищам, имеющим циковские значки. Впервые — газ. «Известия ЦИК», М., 1926, 19 декабря, под заглавием «Как некоторые втирают очки имеющим циковские значки».
Наш паровоз, стрелой лети. Впервые — газ. «Известия ЦИК», М., 1926, 22 декабря.
Рождественские пожелания и подарки. Впервые, полностью, — газ. «Известия ЦИК», М., 1926, 25 декабря.
Рабочим — миллионы стойких Куков… — Кук, Артур Джемс (1884–1931) — генеральный секретарь Федерации английских горнорабочих, в 1926 году возглавлял забастовку горняков, продолжавшуюся несколько месяцев.
Наше новогодие. Впервые — газ. «Известия ЦИК», М., 1927, № 1, 1 января.
…кто переписью переписан… — 17 декабря 1926 года в Советском Союзе была проведена вторая после революции перепись населения. Первая перепись проходила 28 августа 1920 года.
А. Крюкова
Примечания
1 Приведенный Маяковским текст взят из «Введения» к книге Л. Войтоловского «История русской литературы XIX и XX веков». Часть I. Пушкин — Достоевский. (М.-Л., Гос. изд-во, 1926, стр. 5.)
2 Текст взят из рецензии В. Вешнева «Федор Гладков» (на Собр. соч. Ф. Гладкова в 3 тт.), напечатанной в газете «Известия ЦИК», 1926, 18 апреля.
