Тучкины штучки (сборник). Владимир Владимирович Маяковский

Что такое хорошо и что такое плохо?

Крошка сын

к отцу пришёл,

и спросила кроха:

– Что такое

ХОРОШО

и что такое

ПЛОХО? –

У меня

секретов нет, –

слушайте, детишки, –

папы этого

ответ

помещаю

в книжке.

– Если ветер

крыши рвёт,

если

град загрохал, –

каждый знает –

это вот

для прогулок

плохо.

Дождь покапал

и прошёл.

Солнце

в целом свете.

это –

ОЧЕНЬ ХОРОШО

и большим

и детям.

Если

сын

чернее ночи,

грязь лежит

на рожице, –

ясно,

это

ПЛОХО ОЧЕНЬ

для ребячей кожицы.

Если

мальчик

любит МЫЛО

И ЗУБНОЙ ПОРОШОК,

этот мальчик

очень милый,

поступает хорошо.

Если бьёт

дрянной драчун

слабого мальчишку,

я такого

не хочу

даже

вставить в книжку.

Этот вот кричит:

– Не трожь

тех,

кто меньше ростом! –

этот мальчик

так хорош,

загляденье просто!

Если ты

порвал подряд

книжицу

и мячик,

октябрята говорят:

плоховатый мальчик.

Если мальчик

любит труд,

тычет

в книжку

пальчик,

про такого

пишут тут:

он

хороший мальчик.

От вороны

карапуз

убежал, заохав.

Мальчик этот

просто трус.

Это

очень плохо.

Этот,

хоть и сам с вершок,

спорит

с грозной птицей.

Храбрый мальчик,

хорошо,

в жизни

пригодится.

Этот

в грязь полез

и рад,

что грязна рубаха.

Про такого

говорят:

он плохой,

неряха.

Этот

чистит валенки,

моет

сам

галоши.

Он

хотя и маленький,

но вполне хороший.

Помни

это

каждый

сын.

Знай

любой

ребёнок:

вырастет

из сына

свин,

Если сын –

свинёнок.

Мальчик

радостный пошёл,

и решила кроха:

«Буду

делать ХОРОШО

и не буду –

ПЛОХО».

Это книжечка моя про моря и про маяк

Разрезая носом воды,

ходят в море пароходы.

Дуют ветры яростные,

гонят лодки парусные.

Вечером,

а также к ночи,

плавать в море трудно очень.

Всё покрыто скалами,

скалами немалыми.

Ближе к суше

еле-еле

даже

днём обходят мели.

Капитан берёт бинокль,

но бинокль помочь не мог.

Капитану так обидно –

даже берега не видно.

Закружит волна кружение,

вот

и кораблекрушение.

Вдруг –

обрадован моряк:

загорается маяк.

В самой темени как раз

показался красный глаз.

Поморгал –

и снова нет,

и опять зажёгся свет.

Здесь, мол, тихо –

все суда

заплывайте вот сюда.

Бьётся в стены шторм и вой.

Лестницею винтовой

каждый вечер,

ближе к ночи,

на маяк идёт рабочий.

Наверху фонарище –

яркий,

как пожарище.

Виден он

во все моря,

нету ярче фонаря!

Чтобы всем заметиться,

он ещё и вертится.

Труд большой рабочему –

простоять всю ночь ему.

Чтобы пламя не погасло,

подливает в лампу масло.

И чистит

исключительное

стекло увеличительное.

Всем показывает свет –

здесь опасно или нет.

Пароходы,

корабли –

запыхтели,

загребли.

Волны,

как теперь ни ухайте, –

все, кто плавал, –

в тихой бухте.

Нет ни волн,

ни вод,

ни грома,

детям сухо,

дети дома.

Кличет книжечка моя:

– Дети,

будьте как маяк!

Всем,

кто ночью плыть не могут,

освещай огнём дорогу.

Чтоб сказать про это вам,

этой книжечки слова

и рисуночков наброски

сделал

дядя

Маяковский.

Конь-огонь

Сын

отцу твердил раз триста,

за покупкою гоня:

– Я расту кавалеристом.

Подавай, отец, коня! –

О чём же долго думать тут?

Игрушек

в лавке

много вам.

И в лавку

сын с отцом идут

купить четвероногого.

В лавке им

такой ответ:

– Лошадей сегодня нет. –

Но, конечно,

может мастер

сделать лошадь

всякой масти.

Вот и мастер. Молвит он:

– Надо

нам

достать картон.

Лошадей подобных тело

из картона надо делать.

Все пошли походкой важной

к фабрике писчебумажной.

Рабочий спрашивать их стал:

– Вам толстый

или тонкий? –

Спросил

и вынес три листа

отличнейшей картонки.

– Кстати,

нате вам и клей.

Чтобы склеить –

клей налей.

Тот, кто ездил,

знает сам,

нет езды без колеса. –

Вот они у столяра.

Им столяр, конечно, рад.

Быстро,

ровно, а не криво,

сделал им колёсиков.

Есть колёса –

нету гривы,

нет

на хвост волосиков.

– Где же конский хвост найти нам? –

Там,

где щётки и щетина.

Щетинщик возражать не стал –

чтоб лошадь вышла дивной,

дал

конский волос

для хвоста

и гривы лошадиной.

Спохватились –

нет гвоздей.

Гвоздь необходим везде.

Повели они отца

в кузницу кузнеца.

Рад кузнец.

– Пожалте, гости!

Вот вам

самый лучший гвоздик. –

Прежде чем работать сесть,

осмотрели –

всё ли есть?

И в один сказали голос:

– Мало взять картон и волос.

Выйдет лошадь бедная,

скучная и бледная.

Взять художника и краски,

чтоб раскрасил

шерсть и глазки.

К художнику,

удал и быстр,

вбегает наш кавалерист.

– Товарищ,

вы не можете

покрасить шерсть у лошади?

– Могу. –

И вышел лично

с краскою различной.

Сделали лошажье тело,

дальше дело закипело.

Компания остаток дня

впустую не теряла

и мастерить пошла коня

из лучших матерьялов.

Вместе взялись все за дело.

Режут лист картонки белой,

клеем лист насквозь пропитан.

Сделали коню копыта,

Щетинщик вделал хвостик,

Кузнец вбивает гвоздик.

Быстра у столяра рука –

столяр колёса отстругал.

Художник кистью лазит,

лошадке

глазки красит.

Что за лошадь,

что за конь –

горячей, чем огонь!

Хоть вперёд,

хоть назад,

хочешь – в рысь,

хочешь – в скок.

Голубые глаза,

в жёлтых яблоках бок.

Взнуздан

и осёдлан он,

крепко сбруей оплетён.

На спину сплетённому –

помогай Будённому!

Кем быть?

У меня растут года,

будет и семнадцать.

Где работать мне тогда,

чем заниматься?

Нужные работники –

столяры и плотники!

Сработать мебель мудрено:

сначала

мы

берём бревно

и пилим доски

длинные и плоские.

Эти доски

вот так

зажимает

стол-верстак.

От работы

пила

раскалилась добела.

Из-под пилки

сыплются опилки.

Рубанок

в руки –

работа другая:

сучки, закорюки

рубанком стругаем.

Хороши стружки –

жёлтые игрушки!

А если

нужен шар нам

круглый очень,

на станке токарном

круглое точим.

Готовим понемножку

то ящик,

то ножку.

Сделали вот столько

стульев и столиков!

Столяру хорошо,

а инженеру –

лучше,

я бы строить дом пошёл,

пусть меня научат.

Я

сначала

начерчу

дом

такой,

какой хочу.

Самое главное,

чтоб было нарисовано

здание

славное,

живое словно.

Это будет

перёд,

называется фасад.

Это

каждый разберёт –

это ванна,

это сад.

План готов,

и вокруг

сто работ

на тыщу рук.

Упираются леса

в самые небеса.

Где трудна работка,

там

визжит лебёдка;

подымает балки,

будто палки.

Перетащит кирпичи,

закалённые в печи.

По крыше выложили жесть.

И дом готов,

и крыша есть.

Хороший дом,

большущий дом,

на все четыре стороны,

и заживут ребята в нём

удобно и просторно.

Инженеру хорошо,

а доктору –

лучше,

я б детей лечить пошёл,

пусть меня научат.

Детям

я

лечу болезни –

где занятие полезней?

Я приеду к Пете,

я приеду к Поле.

– Здравствуйте, дети!

Кто у вас болен?

Как живёте,

как животик? –

Погляжу

из очков

кончики язычков.

– Поставьте этот градусник

под мышку, детишки. –

И ставят дети радостно

градусник под мышки.

– Вам бы

очень хорошо

проглотить порошок

и микстуру

ложечкой

пить понемножечку.

Вам

в постельку лечь

поспать бы,

вам –

компрессик на живот,

и тогда

у вас

до свадьбы всё,

конечно, заживёт. –

Докторам хорошо,

а рабочим –

лучше,

я б в рабочие пошёл,

пусть меня научат.

Вставай!

Иди!

Гудок зовёт,

и мы приходим на завод.

Народа – уйма целая,

сто или двести.

Чего один не сделает –

сделаем вместе.

Можем

железо

ножницами резать,

краном висящим

тяжести тащим;

молот паровой

гнёт и рельсы травой.

Олово плавим,

машинами правим.

Работа всякого

нужна одинаково.

Я гайки делаю,

а ты

для гайки

делаешь винты.

И идёт

работа всех

прямо в сборочный цех.

Болты,

лезьте

в дыры ровные,

части

вместе

сбей

огромные.

Там –

дым,

здесь –

гром.

Гро –

мим

весь

дом.

И вот

вылазит паровоз,

чтоб вас

и нас

и нёс

и вёз.

На заводе хорошо,

а в трамвае –

лучше,

я б кондуктором пошёл,

пусть меня научат.

Кондукторам

езда везде.

С большою сумкой кожаной

ему всегда,

ему весь день

в трамваях ездить можно.

– Большие и дети,

берите билетик,

билеты разные,

бери любые –

зелёные,

красные

и голубые! –

Ездим рельсами.

Окончилась рельса,

и слезли у леса мы,

садись

и грейся.

Кондуктору хорошо,

а шофёру –

лучше,

я б в шофёры пошёл,

пусть меня научат.

Фырчит машина скорая,

летит, скользя,

хороший шофёр я –

сдержать нельзя.

Только скажите,

вам куда надо,

без рельсы

жителей

доставлю на дом.

Е –

дем,

ду –

дим:

«С пу –

ти

уй –

ди!»

Быть шофёром хорошо,

а лётчиком –

лучше,

я бы в лётчики пошёл,

пусть меня научат.

Наливаю в бак бензин,

завожу пропеллер.

«В небеса, мотор, вези,

чтобы птицы пели».

Бояться не надо

ни дождя,

ни града.

Облетаю тучку,

тучку-летучку.

Белой чайкой паря,

полетел за моря.

Без разговору

пролетаю гору.

«Вези, мотор,

чтоб нас довёз

до звёзд

и до луны,

хотя луна

и масса звёзд

совсем отдалены».

Лётчику хорошо,

а матросу –

лучше,

я б в матросы пошёл,

пусть меня научат.

У меня на шапке лента,

на матроске

якоря.

Я проплавал это лето,

океаны покоря.

Напрасно, волны, скачете –

морской дорожкой,

на реях и по мачте

карабкаюсь кошкой.

Сдавайся, ветер вьюжный,

сдавайся, буря скверная,

открою

полюс

Южный,

а Северный –

наверное.

КНИГУ ПЕРЕВОРОШИВ,

НАМОТАЙ СЕБЕ НА УС –

ВСЕ РАБОТЫ ХОРОШИ,

ВЫБИРАЙ

НА ВКУС!

Что ни страница, – то слон, то львица

Открывай страницу-дверь –

в книжке

самый разный зверь.

Льва показываю я,

посмотрите, нате –

он теперь не царь зверья,

просто председатель.

Этот зверь зовётся лама,

Лама дочь

и лама мама.

Маленький пеликан

и пеликан-великан.

Это зебра.

Ну и цаца!

Полосатее

матраца.

Как живые, в нашей книжке

слон,

слониха

и слонишки.

Двух– и трёхэтажный рост,

с блюдо уха оба,

впереди на морде хвост

под названьем «хобот».

А из пасти –

шутки бросьте! –

два клыка

слоновой кости.

Сколько им еды, питья,

сколько платья снашивать!

Даже ихнее дитя

ростом с папу нашего.

Всех прошу посторониться,

разевай пошире рот, –

для таких мала страница,

дали целый разворот.

Крокодил. Гроза детей.

Лучше не гневите.

Только он сидит в воде

и пока не виден.

Вот верблюд, а на верблюде

возят кладь

и ездят люди.

Он живёт среди пустынь,

ест невкусные кусты,

он в работе круглый год –

он,

верблюд,

рабочий скот.

Кенгуру.

Смешная очень.

Руки вдвое ног короче.

Но за это

у ней

ноги вдвое длинней.

Жираф-длинношейка –

ему

никак

для шеи не выбрать воротника.

Жирафке лучше:

жирафу-мать

есть

жирафёнку

за что обнимать.

Обезьян

смешнее нет.

Что сидеть, как статуя?!

Человеческий портрет,

даром что хвостатая.

Зверю холодно зимой.

Зверик из Америки.

Видел всех.

Пора домой.

До свиданья, зверики!

Тучкины штучки

Плыли по небу тучки.

Тучек – четыре штучки:

от первой до третьей – люди;

четвёртая была верблюдик.

К ним, любопытством объятая,

по дороге пристала пятая,

от неё в небосинем лоне

разбежались за слоником слоник.

И, не знаю, спугнула шестая ли,

тучки взяли все – и растаяли.

И следом за ними, гонясь и сжирав,

солнце погналось – жёлтый жираф.

История Власа – лентяя и лоботряса

Влас Прогулкин –

милый мальчик,

спать ложился,

взяв журнальчик.

Всё в журнале

интересно.

– Дочитаю весь,

хоть тресну! –

Ни отец его,

ни мать

не могли

заставить спать.

Засыпает на рассвете,

скомкав

ёрзаньем

кровать,

в час,

когда

другие дети

бодро

начали вставать.

Когда

другая детвора

чаёвничает, вставши,

отец

орёт ему:

– ПОРА! –

Он –

одеяло на́ уши.

Разошлись

другие

в школы, –

Влас

у крана

полуголый –

не дремалось в школе чтоб,

мочит нос

и мочит лоб.

Без чаю

и без калача

выходит,

еле волочась.

Пошагал

и встал разиней:

вывеска на магазине.

Грамота на то и есть!

Надо

вывеску

прочесть!

Прочёл

с начала

буквы он –

выходит:

«КУАФЁР СИМОН».

С конца прочёл

знаток наук –

«НОМИС» выходит

«РЕФАУК».

Подумавши

минуток пять,

Прогулкин

двинулся опять.

А тут

на третьем этаже

сияет вывеска –

«ТЭЖЭ».

Прочёл.

Пошёл.

Минуты с три –

опять застрял

у двух витрин.

Как-никак,

а к школьным зданиям

пришёл

с огромным опозданьем.

Дверь на ключ.

Толкнулся Влас –

не пускают Власа

в класс!

Этак ждать

расчёта нету.

«Сыграну-ка

я

в монету!»

Проиграв

один пятак,

не оставил дела так…

Словом,

не заметил сам,

как промчались

три часа.

Что же делать –

вывод ясен:

возвратился восвояси!

Пришёл в грустях,

чтоб видели

соседи

и родители.

Те

к сыночку:

– Что за вид?

– Очень голова болит.

Так трещала,

что не мог

даже высидеть урок!

Прошу

письмо к мучителю,

мучителю-учителю! –

В школу

Влас

письмо отнёс

и опять

не кажет нос.

Словом,

вырос этот Влас –

настоящий лоботряс.

Мал

настолько

знаний груз,

что не мог

попасть и в вуз.

Еле взяли,

между прочим,

на завод

чернорабочим.

Ну а Влас

и на заводе

ту ж историю заводит:

у людей –

работы гул,

у Прогулкина –

прогул.

Словом,

через месяц

он

выгнан был

и сокращён.

С горя

Влас

торчит в пивнушке,

мочит

ус

в бездонной кружке,

и под забором,

вроде борова,

лежит он,

грязен

и оборван.

Дети,

не будьте

такими, как Влас!

Радостно

книгу возьмите

и – в класс!

Вооружись

учебником-книгой!

С детства

мозги

развивай и двигай!

ПОМНИ ПРО ШКОЛУ –

ТОЛЬКО С НЕЙ

СТАНЕШЬ

СТРОИТЕЛЕМ

РАДОСТНЫХ ДНЕЙ!