так как в это время у него сильно возрос интерес к жизни большевистской партии.
ЧТЕНИЕ. — «Его (В. Маяковского. — В. М.) уже давно не удовлетворяли брошюры, он перешел к серьезным, научным книгам и читал систематически, планомерно, по рекомендации партийных товарищей и руководителей марксистских кружков. Так прочитал он предисловие К. Маркса к его «Критике политической экономии», содержащее сжатое изложение материалистического понимания истории, а также нелегально изданную брошюру В. И. Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции», призывавшую к революционному свержению… буржуазного господства» («О Владимире Маяковском», стр. 120).
По свидетельству В. И. Вегера, члена большевистской партии, Московский комитет большевиков нелегально выпустил в ограниченном количестве новое издание ленинской работы «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Это издание — в синенькой обложке — В. Маяковский «мог получить… только как член Московской организации большевиков» («Пережитое», стр. 50).
ПЕРВОЕ ПОЛУСТИХОТВОРЕНИЕ. — Товарищ Маяковского, Сергей Сергеевич Медведев (1890–1971), учившийся в то время в третьей гимназии (впоследствии академик, химик), рассказывает, что у них в гимназии существовал нелегальный социал-демократический кружок, в работе которого принимал участие и Маяковский. Кружок издавал рукописный журнал «Порыв». По имеющимся сведениям для этого журнала Маяковский писал статьи, рассказы и стихи под псевдонимами «Константин», «Ъ» и др. (А. Самойлов. ГММ; «Литературная газета», 1973, 4 июля). Стихотворения В. Маяковского «Весенняя картинка» и «Полно плакать над ним…», не вошедшие в настоящее издание, воспроизведены в «Литературной газете».
Вроде теперешнего Кириллова. — Кириллов, Владимир Тимофеевич (1889–1943) — советский поэт, входивший в литературную группу «Кузница», отколовшуюся в 1920 году от Пролеткульта.
ПАРТИЯ. 1908 год. Вступил в партию РСДРП (большевиков). — В. Маяковский вступил в партию в конце 1907 года или в самом начале 1908 года (С. С. Медведев. — ГММ).
«В конце февраля 1908 года Володя пришел к маме и сказал:
— Я работаю в социал-демократической партии, меня могут каждый день арестовать, поэтому я прошу скорей взять мои документы из гимназии, так как будет хуже, если меня арестуют и исключат из гимназии без права поступления в какие-либо учебные заведения. Мама согласилась с Володей» («О Владимире Маяковском», стр. 122).
1 марта В. Маяковский выбыл из гимназии и перешел всецело на нелегальную партийную работу.
Член Коммунистической партии с 1904 года, участник вооруженного восстания в Москве в 1905 году Карахан (Караханов) Иван Богданович (1883–1956) в своих воспоминаниях писал о Маяковском: «…Знакомство наше началось в 1906 году… В то время я работал пропагандистом Московской организации большевиков. Маяковский бывал со мной на собраниях подпольных кружков, которыми я руководил, и участвовал в беседах. В Лефортовском районе, в частности на фабрике Ранталлера (теперь имени Балакирева), у меня и у него были тесные связи с рабочими.
Таким образом, еще до вступления в партию Маяковский фактически уже работал в ней…
Пребывание Маяковского в партии большевиков не было случайным, как говорили его враги. Оно было продиктовано всем существом его интеллекта…
Несомненно, большое место в формировании взглядов молодого Маяковского принадлежит В. И. Вегеру, который принимал Маяковского в партию, а позже встречался с ним в тюрьме…
Вегер был членом Московского Комитета и ведал большевистской группой в Московском университете… в партийной среде пользовался большим авторитетом…
Будучи связан с В. Маяковским уже по работе в партии, я познакомил его с В. М. Загорским (партийная кличка «Денис»)… Они встречались друг с другом. Маяковский исполнял поручения, которые давал ему Загорский: доставлял явки, переправлял нелегальную большевистскую литературу и т. п.
В 1918 году В. М. Загорский был избран секретарем Московского Комитета. В сентябре 1919 года он погиб во время взрыва бомбы, брошенной контрреволюционерами в помещение Московского Комитета партии» («Маяковский в воспоминаниях родных и друзей», стр. 106–109).
Пропагандист. Пошел к булочникам. — Член КПСС с 1913 года Андрей Григорьевич Носков рассказывает, что в июле 1906 года полиция разгромила союз московских булочников. По заданию МК партии осенью того же года был создан нелегальный союз, который также подвергался набегам. Действовавший при союзе нелегальный большевистский кружок в связи с новыми арестами практически прекратил свою работу. «Снова по-настоящему кружок заработал в январе 1908 года с появлением третьего пропагандиста, рекомендованного районным комитетом большевиков Городского района. Новый пропагандист, молодой человек, почти юноша, сразу пришелся ко двору и скоро стал в кружке своим человеком. Звали его товарищ Константин, «Костя», как его стали называть рабочие.
Оратор он был толковый, говорил убедительно, а главное, умел расшевелить слушателей…
Мне пришлось быть на нескольких занятиях «Кости». На одном читали и обсуждали статью или статьи из очередного номера большевистской газеты «Пролетарий», недавно полученной из-за границы. На другом слушали беседу о Карле Марксе в связи с его юбилейной датой… На этом занятии я впервые услышал о «Коммунистическом Манифесте» и узнал, откуда появился социал-демократический лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
О «Манифесте» «Костя» говорил подробно, несколько раз переспрашивал, все ли понятно, и когда кто-то из нас высказывал сомнение, он возвращался к вопросу снова. Про себя скажу, что я в тот раз разобрался в «Манифесте» не шибко хорошо, но отдельные его положения дошли до моего сознания. В частности, крепко врезались в память слова: «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей, а завоюют они целый мир».
— Вот вы, булочники, — обращаясь к нам, сказал «Костя», — пока работаете на капиталистов, от цепей вам никуда не уйти. Кто бы ни был ваш хозяин — Филиппов, Титов, или какой-нибудь «черт Иваныч» — все они одинаково пьют вашу кровь, тянут ваши жилы, чтобы самим жиреть да богатеть. С победой революции цепи рабства падут, царь и капиталисты полетят вверх тормашками, а рабочие и крестьяне сами станут хозяевами своей судьбы.
Для того чтобы революция победила, надо, невзирая на драконовские препятствия, безустанно готовиться к ней, а также пополнять ряды социал-демократической рабочей партии, она наш вождь и организатор.
После этих слов «Кости» для нас ясней стала главная цель борьбы рабочего класса и неотложная необходимость подпольной работы в массах…» (ГММ).
«Партийная работа явилась школой для «товарища Константина» и истоком творчества для поэта Маяковского» («Пережитое», стр. 58).
Были Ломов, Поволжец, Смидович и другие. Звался «товарищем Константином». — Ломов — партийная кличка члена Московского Комитета большевиков Георгия Ипполитовича Оппокова (1888–1938); Поволжец — партийная кличка Владимира Ильича Вегера (1888–1945); Смидович Петр Гермогенович (1874–1935) — видный деятель Коммунистической партии и Советского государства. В 1906–1908 гг. — член Московского Комитета большевиков. После Октябрьской революции неоднократно избирался членом Президиума ВЦИК и в состав ЦИК СССР и его Президиума.
В период партийной работы Маяковский встречался со многими большевиками. Будучи избранным в состав Московского Комитета партии, «товарищ Константин» — Маяковский — бывал у старейшего участника русского революционного движения, видного партийного деятеля И. И. Скворцова-Степанова (1870–1928) «по вопросам теоретическим и пропагандистским» (В. И. Вегер. — ГММ).
АРЕСТ. Нарвался на засаду в Грузинах. — Маяковский был арестован полицией 29 марта 1908 года по делу о подпольной типографии Московского Комитета РСДРП (большевиков), которая находилась в Ново-Чухнинском переулке (Грузинах), на квартире рабочего С. И. Трифонова. При аресте был составлен протокол- «1908 г., 29 марта, в 3 часа дня в управление 2-го уч<астка> Пресненской части явился городовой № 1688 — Николай Соловьев — сего участка и доставил из кв. 7 дома Коноплина по Ново-Чухнинскому переулку сего участка прокламации: «Рабочее знамя»—84, «Солдатская газета» — 6, «Новое наступление капитала» — 76, все — Российской социал-демократической рабочей партии, и с ними мужчину, назвавшегося столбовым дворянином Кутаисской губернии Владимиром Владимировым Маяковским, 17 лет, проживающим в кв. 52 дома Безобразова по Тверской-Ямской улице, 1-го участка Сущевской части, и доложил, что задержали его с прокламациями в кв. № 7 дома Коноплина. При задержании он ответил, что пришел к товарищу, к которому принес прокламации, которые держал в руках…
О чем составлен протокол.
Околот-надзиратель (подпись).
Городовые (подписи)».
«29 марта 1908 года опрошенный Владимир Владимиров Маяковский показал, что принес прокламации неизвестному мужчине, с которым встретился у памятника Пушкину на Тверской, 20 сего марта и который дал эти прокламации ему и просил принести ему в кв. 7 дома Коноплина, а знаком с ним с мая месяца 1907 г., и где в то время он жил, не знает, звать его Александр».
Под протоколом подпись: Владимир Маяковский.
В тот же день полиция произвела обыск на квартире — 3-й Тверской-Ямской, дом 28, кв. 52, где жили Маяковские, но благодаря находчивости О. В. Маяковской ничего не нашли.
«Пока шел разговор с полицейскими в передней части квартиры (в крайнюю комнату надо было пройти длинным, узким коридором), сестра Оля, находившаяся в угловой комнате, спустила из окна через форточку на соседнюю крышу в снег несколько пачек нелегальной литературы. Поэтому в квартире у нас ничего компрометирующего Володю не нашли.
После обыска я отправилась на поиски брата в ближайший полицейский участок, в Оружейном переулке. Я чувствовала боль за Володю и в то же время гордилась им…
Володи там не оказалось. Мне сказали, что его уже перевели в Пресненскую часть, возле Кудринской площади (ныне площадь Восстания), а затем — в Сущевскую, куда я получила пропуск на свидание для всей семьи» («О Владимире Маяковском», стр. 127–128).
29 марта 1908 года московский градоначальник Адрианов вынес следующее решение об аресте: «…получив сведения, дающие основания признать потомственного дворянина Владимира Владимирова Маяковского вредным для общественного порядка и спокойствия, руководствуясь § 21 высочайше утвержденного в 31<-й> день августа 1881 года Положения об усиленной охране, постановил: означенного Маяковского, впредь до выяснения обстоятельств дела, заключить под стражу при Сущевском полиц<ейском> доме с содержанием согласно ст<атье> 1043 Уст<ава> угол<овного> судопр<оизводства>…
«Дело с освобождением Володи осложнилось тем, что при аресте он сказал, будто ему семнадцать лет, тогда как ему не было еще полных пятнадцати, — писала Л. Маяковская, — пришлось со всеми документами доказывать истину, но в охранном отделении нам не верили…
Володя не хотел, чтобы при аресте с ним поступили как с мальчишкой и потому умышленно выдал себя за семнадцатилетнего. Он требовал отношения к себе, как к взрослому… Но при официальном допросе, должно быть, предвидя возможность опровержения его данных о возрасте, сказал правду.
Володю оставили под стражей в первом участке Сущевской части. Его допрашивал следователь по особо важным делам. Вел Володя себя на допросе как опытный подпольщик» («О Владимире Маяковском», стр. 128–129).
Следователь Вольтановский Р. Р. — следователь по особо важным делам, ярый защитник престола. В газете «Утро России» 15 января 1917 года о нем говорится: «…занимал очень видное место в судебном мире Москвы. Все крупнейшие дела последних 10–12 лет, прошедшие в московских судах, были подготовлены им… Это был… службист, полагающий в основу своей
