что везете хлеб ребенку ее, всем детям и довезете, и провезете этот хлеб мимо телохранителей, единственно нужных советскому правительству? Нет, глядя в глаза русской матери, вы бы не сказали всего того, что вы говорите Европе, г. Нансен. Вы бы не посмели. Может быть, тогда, на минуту, в вас пробудилось бы сознание тяжелой ответственности вашей.
И еще другое ответственное дело вы подняли — приняли назначение вас «комиссаром» русских изгнанников. И тут вы с уверенностью, мне непонятною, решаете, что не они, а вы — судья русских дел. Мы не выбирали вас, г. Нансен. Если бы нас спросили — мы, быть может, не выбрали бы ходатая по делам «правительства», от которого мы спасаемся. Но мы бесправны и должны терпеть того, кого нам назначат. Назначили бы Кашена — и его мы стерпели бы. Однако судить нас, в целях защиты большевистского правительства, мы не хотим вам позволить.
Вы говорите, что мы «ненавидим» большевиков за то, что они отняли у нас «отечество и состояние». О потере отечества говорить не будем. Вы его не теряли, а кто не терял его, тот нас не поймет. Но верьте, что даже эта потеря не может вызвать той беспредельной, той, если угодно, нечеловеческой ненависти, какую мы чувствуем к этим человекоубийцам. И какую, конечно, чувствовали бы и вы, г. Нансен, не будучи русским, но зная их так, как знаем мы.
Что касается «потери состояния», то и здесь, г. Нансен, только ваша неосведомленность в делах русских изгнанников могла вам подсказать ваши слова. Громадное большинство изгнанной русской интеллигенции — люди труда и никакими «капиталами» не обладали. И лучше бы вам было не говорить о том, что мы озлоблены на большевиков — из-за потери «состояния».
Нет, г. Нансен. Вы открыли северный полюс, но сердце человека, сердца людей, закрыты для вас. Вы не отличаете сердца человеческого от сердца звериного. Вы не видите.
Но, не видя, вы — делаете. Не видя, — вы говорите, что видите. И я напомню вам страшное слово:
«Некоторые из фарисеев, бывших с Ним, сказали Ему: неужели и мы слепы? Иисус сказал им: если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас».
ОБРАЩЕНИЕ К ПАПЕ [Впервые: Последние новости. 1922. 10 мая. № 633. С. 2.]
Имя того, с Кем говорили мытари и грешники, Кто никому не возбранял приходить к Нему, да послужит оправданием смелости моего обращения к Вам, Его Наместнику.
Я только скромный служитель слова и христианин. Очевидец и участник неслыханных страданий христианского народа, к которому принадлежу, близкий свидетель действий тех, кто, называя себя представителями этого народа, убивают его, — я покинул мою родину лишь с целью посвятить все слабые силы мои раскрытию правды, исканию справедливости у людей, не забывших Бога.
Я не один: за мною кровь мучимых и расстреливаемых; трупы, гниющие без погребения; ограбленные, поруганные храмы; безумие матерей, поедающих детей своих. И со мною все, еще не погибшие, погибающие, хранящие надежду на спасение — если не себя, то мира.
С ними вместе, перед лицом Бога Живого, я свидетельствую: те, кто ныне говорят от имени России и называют себя русской властью, — не от имени России говорят: они обманщики, и не власть они русская, — но убийцы. Измученные народы Европы жаждут мира и слепо идут на обман. Но пусть помнят они, что так же и теми же обманщиками обмануть русский народ. Когда они говорят «мир», то наступает всегубительство.
Священнослужители Западной Церкви на святой земле Италии пожимают рукой, касавшейся Божественной Жертвы, окровавленную руку человекоубийц. Знают ли они, что творят?
Знают ли, что в это же самое время в России громятся и грабятся храмы, расстреливается безоружный народ, собравшийся для защиты церквей и пастырей, что награбленные священные сосуды переливаются в слитки и переправляются за границу, для пропаганды, или же продаются, как уже проданы пуды их в Турцию?
Знают ли эти священнослужители, что разговаривают и соглашаются со всемирными насильниками, которые, достигнув власти, поругают и чужие храмы так же, как свои?
Святой Отец! в эту минуту, роковую не только для христиан востока, но и для всего христианского человечества, мы взываем к Вам с верой, надеждой, любовью.
Воссоединение Церквей было издавна молитвою и воздыханием самых вещих, русских людей, предвидевших катастрофу, нас уже постигшую и грозящую всему миру. Церковь Вселенская, — «да будет един пастырь и едино стадо», — наша надежда, наша вера, наша любовь.
Но воссоединение есть великий подвиг любви и жертвы для обеих церквей одинаково. А где любовь, там дух Господень; «где дух Господень, там свобода». Может ли дело любви совершиться руками людей, проповедующих всемирное братоубийство, «гражданскую войну», как единственный метод социального действия?
Может ли дело свободы совершиться руками величайших насильников, которые когда либо существовали за память человечества?
Нет лучшего способа оттолкнуть не только восточную церковь но и весь русский народ от церкви западной, заставить возненавидеть «воссоединение церквей», как новое орудие порабощения, — нет лучшего способа, чем союз Римского Престола со злейшими врагами русского народа, его палачами, и убийцами. Все мы, любящие Россию, не сомневаемся, что неминуемо — близок день, когда ненавистное иго будет свергнуто. Но освобожденная Россия никогда не простит тех, кто хотел воспользоваться временной слабостью ее для того, чтобы наложить на нее тягчайшую цепь. Нет, этого никогда не простит Россия ни в нынешнем поколении, ни в будущем. Если это неимоверное дело совершится, подписан будет конкордат Римского Престола с международною шайкою разбойников, которая называет себя «русскою советскою властью», то святое дело воссоединения церквей будет навсегда погублено.
И не только совесть наша, христиан востока, но и совесть всего христианского человечества, рано или поздно, возмутится против этого темного дела, ибо, воистину нет дела более темного, чем превращение церкви Господней в орудие Духа Тьмы.
Но да не будет! Пусть власти мирские, давно уже отрекшиеся от Бога, признают власть богопротивников, поклоняются Зверю и скажут: «Кто подобен Зверю сему и кто может сразиться с ним». Пусть! Мы верим, что не попустит Господь ужаса из ужасов: чтобы Наместник Христа благословил царство Антихриста.
ВОКРУГ «ТАЙНЫ» С. Р. МИНЦЛОВА Письма в редакцию [Впервые: Последние новости. 1925. 26 февраля. № 1485. С. 2.]
I
На заседании Приходского Совета при русской Церкви в Париже, 19 февраля 1925 года, была принята резолюция, выражающая возмущение по поводу рассказа г. Минцлова «Тайна», напечатанного в «Последних новостях» 8 февраля. В этой резолюции признается нежелательным дальнейшее пребывание сотрудника «Последних новостей» И. П. Демидова в числе членов Совета.
По этому поводу мы, нижеподписавшиеся, считаем нужным заявить: происшедшее дoлжно судить исключительно с религиозной точки зрения, вне всяких политических категорий, так как обвинение в соблазне верующих есть тягчайшее осуждение для христианина.
Дух христианства — прежде всего дух свободы. Имея в себе непоколебимую твердыню догмата, христианский дух допускает все степени приближения к себе, все искания, все сомнения, все исследования. Путь же, на который встал Приходской Совет в своей резолюции, есть скользкий и роковой путь, ведущий к искажению христианства. Предполагать, что большинство верующих, живущих в современной атмосфере неверия, равнодушия или даже прямо антирелигиозного отношения к миру, не подвергаются постоянно неизмеримо большим соблазнам, нежели столкновение с вопросом, поднятым в рассказе «Тайна», не впервые уже встававшим перед христианской совестью (от народных легенд до философски-богословских исканий), — было бы лицемерием, невежеством или крайней наивностью.
В виду кровавой борьбы, происходящей в России, перед Русской Церковью на чужбине стоит особо великая и святая задача твердо держать знамя той свободы и веротерпимости, которые завещаны Самим Основателем христианства.
Религиозно смущенные и встревоженные постановлением Церковно-Приходского Совета относительно И. П. Демидова, и видя в этом постановлении соблазн для верующих, мы призываем Приходской Совет, — вне политических страстей, искажающих христианскую совесть, вновь обсудить этот вопрос, исправить свою ошибку и покинуть тот роковой путь, на который он встал.
Мы надеемся, что голос наш не будет одиноким, и что другие представители русской литературы, науки, философии, общественности — русской совести в изгнании — станут в этой принципиальной борьбе открыто и безбоязненно на ту или иную сторону, ибо молчание в данном случае есть признак религиозной и общественной безответственности.
Ник. Бердяев, Б. Вышеславцев, З. Гиппиус, А. Куприн, И. Манухин (член Приходского Совета), Д. Мережковский
II
Зная И. П. Демидова как верующего человека и полезного церковного деятеля, мы с горечью прочли об устранении его от участия в Приходском Совете в связи с появлением в «Последних новостях» рассказа «Тайна». Полагаем, что напечатание этого рассказа, — в оценку которого мы здесь не входим, — не есть проявление со стороны И. П. Демидова кощунства или соблазна, и выражаем горячее пожелание, чтобы вопрос об участии И. П. Демидова в Приходском Совете был пересмотрен со спокойствием и в соответствии с существом его объяснений.
Ив. Бунин, Ив. Шмелев
ПРИЗЫВ К ПРИМИРЕНИЮ Письмо в редакцию [Впервые: Дни. 1926. 2 апреля. № 970. С. 2.]
Милостивый Государь, г. редактор.
Позвольте нам через посредство Вашей уважаемой газеты сделать следующее заявление:
В душах многих русских верующих людей всегда жила идея христианского всемирного братства и горяча была вера в грядущее воссоединение церквей. Эта вера не покидает их и доселе, несмотря на все гонения, претерпеваемые русской церковью, и несмотря на то, что в действительной жизни еще происходят горестные события, противоречащие нашему исповеданию «единой, святой и апостольской церкви».
И тем более ранят нас случаи, когда некоторые из служителей христианских церквей забывают, что они, прежде всего, — служители Единого Христа, к какой бы церкви они ни принадлежали.
Когда же столкновение между представителями церкви Католической и Православной, являясь в наши дни столкновением как бы церкви торжествующей с церковью гонимой, имеет своим последствием несчастье и, может быть, гибель тысяч невинных детей, юношей и стариков, мы, русские верующие во Христа люди, не можем сдержать нашего негодования.
Представителям того течения в православной церкви, которое враждует с братьями христианами в церкви католической и видит в них лишь вероисповедных врагов, мы должны сказать: опомнитесь! С кем и за что в такие дни враждуете вы?
Но сердце наше осудило бы нас, если бы мы не обратились с тем же и к представителям соответственного течения в западной церкви в лице монсиньора Шапталя и аббата Кенэ, написавших митрополиту Евлогию письмо, по тону и выражениям недостойное священнослужителей христианской церкви и даже просто христиан. Мы отказываемся верить, что за парижским аббатом и епископом стоит вся римско-католическая церковь.
Действие, которым сопровождалось это непристойное по раздражительности и неуместной иронии письмо — была угроза отнять кусок хлеба у
