вот видишь! Спи же с Богом. А если опять заболит, разбуди, припарочку сделаю.
Михаил уходит. Савишна идет к двери и останавливается у Сашиной комнаты, Душенька и Ксандра стоят у открытого окна.
III
Варенька, Душенька, Ксандра и Савишна.
Варенька. Пойдемте же. девочки…
Душенька. Постой, Варька… Что ты, Сашка, как можно сравнить! Луна вон какая холодная, а солнышко тепленькое…
Ксандра. А тебе бы все тепленького? Эх ты, ничего не понимаешь! Солнце – злое, грубое, бесстыжее, а луна – добрая нежная, чистая. Солнце ранит, а луна исцеляет.
Душенька. Сомнамбула ты, – оттого и любишь луну. Когда была маленькая, вставала ночью с постели и ходила ·по комнате, раз в окно чуть не вылезла – хотела к луне.
Ксандра (подымая руки). Да, к ней – к моей прекрасной, возлюбленной – к сестре моей небесной!
Варенька. Ну, пойдемте же, девочки. Спать пора.
Ксандра. Ах, Варька, какие вы все, право! То спать, то Сашка, то зубы, то припарочки. Не любите когда хорошо.
Душенька. Слишком хорошо было, оттого и раскисли.
Ксандра. Зачем же раскисать?
Душенька. А так уж всегда… Сначала экстаз, а потом и раскиснешь.
Ксандра. А не раскисать нельзя?
Душенька. Нельзя, душа не вынесет. Как струна, оборвется. – и конец.
Ксандра. Ну, и пусть конец. А так-то разве лучше – все начинается и не кончается? Скучища какая. Господи! И кому это нужно? А ты, Варька, как думаешь?
Варенька. Помните, раз Мишка сказал, что Душенька ясное утро, а Ксандра – звездная ночь. Вот вы и спорите.
Ксандра. А ты сама кто?
Варенька. Я – вечер осенний…
Гляжу ль в туманну даль вечернею порой
К клавиру ль приклоняюсь, гармонии внимаю, —
Во всем печальных дней конец воображаю…
Душенька. Нет, Ксандра, не так: ты – тихий свет вечерний, который лучше всякого утра и звезд.
Ксандра. А кто же день?
Душенька. Ну, конечно, Мишка: он – наше солнышко!
Варенька. И еще я о Любиньке думаю. Она ведь тоже все хотела конца, – и душа не вынесла, оборвалась, как струна… Вон там, на луне, это облачко, – как будто смотрит на нас… И ветерок шелестит в листьях – тоже она… «Эолову арфу»[26] помните?
И вдруг из молчанья
Поднялся протяжный, задумчивый звон
И тише дыханья
Играющий в листьях прохлады был он…
Душенька. А вот и опять хорошо. Опять не раскисли… Ксандра, голубушка, ну-ка. «Эолову арфу»!
Ксандра. Сашку не разбудим?
Душенька. А ты потихоньку.
Варенька. Ничего, он привык музыку, еще слаще спит под музыку.
Ксандра садится за арфу и тихо играет.
Ксандра (поет).
Свершилось! Свершилось!
Земля опустела! Уж милого нет!
С тех пор унывая,
Минвана, лишь вечер, ходила на холм
И, звукам внимая,
Мечтала о милом, о свете другом.
Где жизнь без разлуки.
Где все не на час —
И мнились ей звуки.
Как будто летящий от родины глас…
Савишна (на площадке лестницы). Ишь, греховодницы! Воют на луну, как сучки, аль ведьмы, прости Господи! И впрямь будто порченые – с нами сила крестная!
Ксандра (поет).
О, милые струны!
Играйте, играйте, мой час недалек;
Уж клонится юный
Главой неотцветшей ко праху цветок…
А вот и лопнула струна… Конец…
Душенька. Что ты, Варька? Плачешь?
Варенька. Плачу? Нет. Мне сейчас так хорошо, так легко. Не знаю только, что это, грусть или радость. Но если и грусть, то лучше всякой радости…
Савишна. Барышни, а барышни? Аль почивать не будете?
Варенька. Идем. нянька, идем. Не ворчи.
Варенька идет к двери Сашиной спальни. Савишна стоит на пороге.
Савишна.· Сашеньку разбудите.
Варенька. Это еще что?
Савишна. Дверь, говорю, со скрипом – не смазано: скрипнет и разбудите.
Варенька. Ну, ладно, пусти.
Савишна. Не пущу.
Варенька. Да что такое? Что у тебя на уме? Пусти же, говорят тебе, пусти!
Отталкивая Савишну, Варенька входит в комнату, слабо освещенную лампадкою и месяцем.
IV
Савишна и Варенька
Савишна. Ох лихо-лишенько! Помилуй. Матерь царица Небесная.
Варенька (выбегая из комнаты). Нянька! Нянька! Что же это? Где он?
Савишна. Не извольте, сударыня, гневаться. Мы тут непричинны, как папенька велели, так и сделали. Воля господская…
Варенька. Что ты плетешь? Говори, где Сашка? Что вы с ним сделали?
Савишна. Да чтой-то, право, барыня, матушка. Христос с тобой, не цыганам, чай, отдали, к отцу отвезли…
Варенька. В Луганово?
Савишна. Куда же, как не в Луганово? Все честь честью, как следует – с Апраксией Ионовной, да с Амалией Карловной. Укрыли, укутали, чулочки шерстяные, одеяльце ватное. Тепленько, хорошохонько. Ветром не венет – будет дитя в сохранности.
Варенька. И ты отдала?
Савишна. Как же не отдать? Воля господская…
Варенька. Так что же ты мне давеча тут… (Занося над ней руки). Ах, ты. лгунья! Подлая! Подлая! Подлая!
Савишна (опускаясь на колени). Бей, сударыня, бей! Вынянчила, выходила – и вот до чего дожила, дура старая! Ну, спасибо, Варенька, спасибо, дитятко… (Плачет).
Варенька. Прочь, хамка, с глаз моих!
Савишна уходит.
Варенька (открывая дверь барышниной спальни). Дунька! Ксандра!
Они выбегают полураздетые.
V
Душенька, Ксандра и Варенька.
Душенька и Ксандра. Что такое?
Варенька. Сашку! Сашку! (Сбегая вниз по лестнице). Украли! Украли! Украли! (Падая на стул). Ох-ох-ох. Миша! Где Миша? Ради Бога. Мишу скорей…
Душенька. Сейчас. Воды. Сашка! Дурно ей… Боже мой!
Ксандра. Не суетись. Вот графин. Побудь с нею, а я за Мишею.
Ксандра убегает в дверь налево, во флигель Душенька поит Вареньку.
VI
Варенька и Душенька
Варенька. Ох, Дунька, вот оно, вот чего я боялась. Не вынесу, умру и не увижу Сашеньку, мальчика моего родненького! Отняли! Отняли!
Душенька. Ну, что ты, Варя, полно. Как они могут отнять, ты только подумай…
Варенька. Могут, все могут. Уж если это могли – Сашку украсть, – значит, все могут. Уж лучше бы сразу убили!
Душенька. Перестань. Варька! Нехорошо. Вспомни, что Миша сказал: надо быть твердою… Хочешь капель? Погоди, сейчас.
Входят Ксандра и Михаил, в халате, в туфлях, в ночном колпаке, с подвязанной щекой, но вдохновенный и решительный.
VII
Варенька, Михаил, Душенька и Ксандра.
Варенька. Миша! Миша! Сашку украли!
Михаил. Я так и знал. Экий подлец – этот Дьяков. Ведь это он?
Варенька. Не знаю… Нет, папенька… а, может быть, и он… Все вместе…
Михаил. Да, вместе все против нас. Ну, так и мы будем вместе… Да что ты, Варя? разве ты не знала? Я же тебе говорил, что этим кончится. И хорошо, что так. Тем лучше. Теперь же, по крайней мере, на чистоту – без лжи, без обмана. Война, так война. Не бойся же, девочка, милая, успокойся, не плачь.
Варенька. Ох, Миша, не могу я, не могу, не вынесу…
Душенька сбегает вниз по лестнице.
Душенька (капая в рюмку). Ох, руки трясутся…
Ксандра. Несносная! Только мечешься без толку! Давай сюда. (Накапав, подает Вареньке).
Михаил. Да, друзья мои; вот когда наступила минута решительная. Будем же помнить: дело наше святое, правое, все они – в абсолютной лжи, а мы – в абсолютной истине. Так с Богом же, с Богом вперед! Я начинаю. Душенька, Ксандра, вы тут с нею побудьте, а я к папеньке…
Душенька. Миша. а зубки как?
Михаил (сдернув со щеки повязку). Какие зубки? Я и забыл Все прошло.
Входят Александр Михайлович и Полина Марковна.
VIII
Александр Михайлович, Полина Марковна, Варенька, Михаил, Ксандра и Душенька
Александр Михайлович. Что такое? Что за шум?
Александр Михайлович. Что ты кричишь. Варя? Что случилось?
Варенька. Это вы – Сашку?..
Александр Михайлович. А·а, Сашка. А я думал. Бог знает что, – весь дом всполошили. Ну да, мой друг, я велел увезти Сашку в Луганово. Кажется, беды в этом особенной нет, что ребенка к отцу отправили. Ведь и ты когда-нибудь поедешь туда. Ну, так вот я Сашку вперед и отправил… да что ты, Варя? Ну что ты на меня так смотришь? Что же такое случилось? Я не пойму…
Варенька. Что вы сделали? Что вы сделали?
Александр Михайлович. Не горячись, мой друг, успокойся. Ты вот все говоришь: нельзя отнять сына у матери. А знаешь правило: не делай другому того, чего себе не хочешь. Не хочешь, чтобы у тебя Сашку отняли, – не отнимай его и ты у отца. Или отдай сына, или вернись к мужу.
Варенька. А, вот что! Вот чего вы хотите! Так знайте же, не будет этого, никогда я к нему не вернусь! Замучаете, убьете, а ничего вы со мной не сделаете. Господи! Господи! Ведь это же насильство, тиранство! Ведь это подло, подло, подло!
Александр Михайлович. Варя, это ты мне, отцу своему? (К Михаилу). А ты, сударь, что же молчишь? Вот они, твои уроки. Вот дело рук твоих – любуйся!
Михаил. Я на вас любуюсь, папенька! Варя правду говорит: то, что вы с нею сделали…
Полина Марковна. Молчи. Миша, молчи, не смей!
Михаил. Нет. маменька, довольно я молчал. Я больше не хочу молчать. Я все скажу, и никакие силы в мире не остановят меня. Война так война – только не с ней, а со мною воюйте же – прямо, честно, открыто. Одну уже замучили, а теперь хотите другую. Но я не позволю вам, слышите, не позволю губить ее, убивать! Потому что это убийство, хуже убийства…
Александр Михайлович. Это я отец – убийца?
Михаил. Да, вы.
Александр Михайлович (занося над ним руку). Негодяй!
Михаил. Ну, что ж, бейте! лучше меня, чем ее!
Полина Марковна кидается между ними. Александр Михайлович падает на стул и закрывает лицо руками
Александр Михайлович. Буди воля твоя. Господи! Вот награда за все, вот плоть и кровь моя… Ну, Бог нас с тобою рассудит, Миша. А только помяни мое слово: нехорошо ты кончишь, хуже Робеспьера и Марата, бунтовщиком против всех законов человеческих и будущих. Опомнись же, смирись, пока не поздно…
Михаил. Нет. папенька, полно! Довольно я смирялся…
Александр Михайлович. Не хочешь?
Михаил. Не хочу!
Александр Михайлович (вставая и подымая руки торжественно). Ну, так я не хочу за тебя отвечать непослушный сын! Вон из дому моего, и чтоб ноги твоей здесь больше не было…
Полина Марковна одной рукой зажимает ему рот, другой уводит к двери.
Полина Марковна. Перестань! Перестань! Молчи! Пойдем!
Александр Михайлович и Полина Марковна уходят.
IX
Варенька сидит, опустив голову на руки, застывшая, как мертвая. Ксандра стоит у окна неподвижно и смотрит на небо. Душенька, забившись в угол, плачет. Михаил бледен, но по-прежнему бодр и решителен.
Михаил. Ну, девочки, плакать некогда – надо действовать. Варя, можешь меня выслушать?
Варенька. Могу. Миша. Видишь, я спокойна. Говори.
Михаил. Ну. так слушайте, друзья. Вот мой план. Нам с Варей здесь оставаться нельзя ни минуты… Который час?
Ксандра. Третий…
Михаил. Времени довольно. Подождем, пока все в доме улягутся – тогда бежать. Сначала в Луганово, за Сашкою, а потом в Козицыно, к тетке, а оттуда прямо в Петербург и морем за границу, в Берлин. Я уже написал Краевскому,[27] чтобы каюту взял на первом пароходе в Любек.
Варенька. А как же деньги, паспорт?
Михаил. Паспорт у Дьякова вытребуем, а деньги… У тебя сколько?
Варенька. Ничего.
Михаил. У меня полторы. Да, маловато. А у Дьякова не возьмешь?
Варенька. Что ты, Миша, взять и бежать? Украсть?
Михаил. Ну, положим. Я бы того… А. впрочем… черт с ним! Где-нибудь перехватим. Только бы вырваться.
