франков, ни у других завоевателей Галлии. Система графа де Буленвилье грешит в одном существенном пункте: в ней остается недоказанным, что франки издали общее постановление, которое ставило римлян в положение, близкое к рабству. Так как его сочинение написано безыскусственно, с простосердечием, искренностью и неопытностью, свойственными старой аристократии, из которой он вышел, то всякий может распознать прекрасные мысли, которые он высказывает, и ошибки, в которые он впадает. Поэтому я не стану разбирать это сочинение. Скажу только, что у графа де Буленвилье было больше ума, чем просвещения, и больше просвещения, чем знания; но все-таки к этому знанию не следует относиться пренебрежительно, потому что великие моменты нашей истории и нашего законодательства были ему очень хорошо известны. Граф де Буленвилье и аббат Дюбо составили каждый свою систему, причем одна из этих систем походит на заговор против третьего сословия, а другая на заговор против дворянства. Когда Солнце предоставило Фаэтону управлять своей колесницей, оно сказало ему: «Если подымешься слишком высоко, то сожжешь небесное жилище; если спустишься слишком низко — превратишь в пепел землю. Не слишком уклоняйся вправо, чтобы не попасть в созвездие Змея; но и не удаляйся слишком влево, а то попадешь в созвездие Жертвенника: держись между тем и другим». ГЛАВА XI Продолжение той же темы Мнение о том, что после покорения Галлии варварами было создано одно общее постановление о крепостной зависимости, возникло в связи с существованием во Франции к началу воцарения королей третьей династии необыкновенно многочисленного сословия несвободных людей; так как ученые не заметили, что это состояние развилось постепенно, то и вообразили, что в покрытые мраком времена был создан общий закон, которого на самом деле никогда не было. В начале царствования королей первой династии мы видим бесчисленное множество свободных людей как среди франков, так и среди римлян; но число крепостных столь быстро росло, что в начале царствования третьей династии все земледельцы и почти все горожане были закрепощены; и если в начале первой династии в городах существовало приблизительно то же управление, что и при римлянах, — сословие граждан, сенат и суды, то в начале существования третьей династии мы находим только сеньора и крепостных. Во время своих набегов франки, бургунды и готы забирали золото, серебро, домашнюю утварь, одежду, мужчин, женщин, мальчиков — сколько могли с собой захватить. Все это свозилось в одно место и затем делилось между воинами. Вся история доказывает, что после первого водворения, т. е. после первых опустошений, победители вступили в соглашение с жителями и оставили неприкосновенными все их политические и гражданские права. Таково было международное право того времени: все отбиралось во время войны, все уступалось во время мира. Если б это было иначе, то каким образом могло попасть в салические и бургундские законы столько противоречивых постановлений относительно общего несвободного состояния людей? Но чего не сделало завоевание, то сделало международное право, которое продолжало  существовать после завоевания. Сопротивление, восстания, взятие городов влекли за собой закрепощение населения. А так как кроме войн, которые вели между собой различные народы-завоеватели, франки беспрестанно вели междоусобные войны между братьями или племянниками, порождаемые различными разделами монархии, причем применялось всегда международное право, то закрепощение приняло во Франции более, общий характер, чем в какой-либо другой стране. В этом, я полагаю, и заключается одна из причин того различия, которое существует между нашими, французскими, законами и законами Италии и Испании относительно сеньориальных прав. Завоевание совершилось очень быстро; применявшееся при этом международное право способствовало закрепощению свободных людей. Употребление этого же права па протяжении многих столетий привело к чрезвычайно широкому распространению закрепощения. Теодорих, подозревая измену со стороны жителей Оверни, сказал франкам своего удела: «Следуйте за мной; я поведу вас в страну, где вы найдете в изобилии золото, серебро, пленников, одежду и стада, и вы переселите всех жителей этой страны в вашу страну». После мира, заключенного между Гонтрано.м и Хильпе-риком, войско, осаждавшее Бурж, получив приказание вернуться назад, захватило с собой столько добычи, что в стране почти не осталось ни людей, ни скота. Посылая войска в Галлию, Теодорих, король Италии, стремившийся в своей политике выделиться среди всех других варварских королей, писал военачальнику: «Я хочу, чтобы следовали римским законам и чтобы ты возвращал беглых рабов их господам: защитник свободы никогда не должен потворствовать уклонению от рабства. Пусть другие короли находят удовольствие в грабежах и в разрушении взятых ими городов: мы же хотим побеждать так, чтобы наши подданные сожалели, что не подчинились нам раньше». Очевидно, он хотел сделать ненавистными франкских и бургундских королей и намекал на их международное право. Это право сохранилось и при второй династии. Согласно хроникам города Меца, Пипин вернулся во Францию из аквитанского похода с несметным множеством богатств и людей. В доказательство я мог бы привести еще очень много других авторитетных источников; а так как все эти бедствия вызывали глубокое чувство сострадания, и многие благочестивые епископы, видя пленников, связанных по двое, отдавали для выкупа их церковные деньги и даже продавали священные сосуды, используя для этого благочестивых монахов, то наилучшие объяснения по этому предмету мы находим в жизнеописаниях святых. Хотя и можно иногда упрекнуть авторов этих жизнеописаний в излишнем легковерии относительно таких обстоятельств, которые были, конечно, божьим делом, если только совершались по его промыслу, тем не менее они дают много весьма поучительного относительно нравов и обычаев тех времен. Когда смотришь на памятники нашей истории и законодательства, то кажется, что перед тобой одно море и что море это не имеет даже берегов. Все эти холодные, сухие, безвкусные и жесткие писания нужно прочесть, нужно проглотить, подобно тому как в мифе Сатурн глотал камни. Громадное количество земель, обрабатывавшихся в прежнее время свободными людьми, обратились в неотчуждаемую собственность. После того как страна лишилась свободных людей, которые ее населяли, те, у кого было много крепостных, захватили и заставили, уступить себе целые области, основав там селения, как это можно видеть из различных документов. С другой стороны, свободные ремесленники должны были продолжать свои занятия уже на положении крепостных; таким образом, рабство возвращало ремеслам и земледелию то. что у них было отнято. Вошло в употребление, чтобы собственник отдавал свою землю церкви и получал ее обратно за оброчную плату; предполагалось, что посредством этой зависимости он делался причастным святости церкви. ГЛАВА XII О том, что земли, поделенные между варварами, не облагались

налогом(666) Народы простые, бедные, свободные, воинственные и пастушеские, не знавшие промышленности, связанные с землей только своими тростниковыми хижинами, следовали за своими вождями ради добычи, а не для того, чтобы платить или взимать подати. Искусство вымогательства податей возникает всегда позже, после того как люди познают благословение. приносимое другими искусствами. Временная подать по кувшину вина с арпана земли, представлявшая собой одно из насилий Хильперика и Фреде-гонды, падала на одних римлян; в самом деле, не франки рвали при этом податные списки, а духовенство, которое в те времена состояло из одних римлян. Этой податью облагались главным образом жители городов; города же в то время почти все были населены римлянами. Григорий Турский рассказывает, что после смерти Хильперика один судья должен был искать спасения в церкви, потому что в царствование этого государя он облагал податями франков, которые во время Хильдеберта считались свободнорожденными: «МиПо (1е Ргапаз дш, 1егпроге ШМеЬегЦ ге15, тепш !иегап1, риЬИсо 1пЬи1о зиЬеП. Следовательно, франки, которые не были крепостными, вовсе не платили податей. Человек, хорошо знающий грамматику, не может не прийти в ужас при виде толкования, которое дает этим словам аббат Дюбо. Он замечает, что вольноотпущенники а те времена также назывались свободнорожденными, и латинское слово тепш переводит агапсЫ (1е 1пЬи1 (свободные от податей). Выражение это употребительно во французском языке, подобно выражениям аНгапсШ (1е зотя (свободные от забот), аНгапсЫ?, (1е ретез (свободные от трудов); но на латинском языке выражения тепш а 1г1ЬиШ, ПЬегИш а 1г1ЬиИз, тапигшзз! 1пЬи(огит звучали бы чудовищно. Парфений, говорит Григорий Турский, думал, что франки убьют его за то, что он обложил их налогами. Аббат Дюбо, стесняемый этим свидетельством, спокойно утверждает то, что требуется доказать: это, говорит он, было произвольное увеличение налога. Из закона вестготов видно, что, если варвар приобретал землю у римлянина, судья обязывал его продать ее, так как она должна была оставаться обложенной налогами. Варвары, следовательно, не платили земельного налога. Аббат Дюбо, которому в соответствии с его теорией нужно было, чтобы вестготы платили налоги, оставляет в стороне буквальный и внутренний смысл закона и открывает, единственно силой собственной фантазии, что в промежуток времени между водворением готов и появлением этого закона произошло увеличение налогов, распространившееся на одних только римлян. Но столь произвольное обращение с фактами дозволяется только одному о. Гардуину. Аббат Дюбо обращается к кодексу Юстиниана в поисках законов, доказывающих, что военные бенефиции у римлян облагались налогом, откуда заключает, что то же самое было с феодами или бенефициями у франков. Но мнение, будто наши феоды ведут свое начало от указанного учреждения римлян, в настоящее время отвергнуто; оно и могло быть принято, только в те времена, когда знали историю Рима, ко очень мало знали нашу и когда наши древние памятники были, так сказать, еще покрыты пылью веков. Напрасно аббат Дюбо ссылается на Касснодора и на события в Италии и в той части Галлии, которая была подчинена Теодориху, чтобы познакомить нас с тем. что было в обычае у франков. Все это вещи, которых не следует смешивать. Я покажу когда-нибудь в особом сочинении, что строй остготской монархии был совершенно иным, чем строй всех прочих монархий, основанных в те времена другими варварскими народами; что не только нельзя сказать, чтобы тот или другой порядок был в обычае у франков, потому что мы находим его у остготов, но, напротив, есть положительное основание думать, что то, что было в употреблении у остготов, не было в употреблении у франков. Людям с обширной эрудицией труднее всего бывает отыскивать требующиеся им доказательства там, где они действительно находятся, или, говоря языком астрономов, определять истинное положение солнца. Аббат Дюбо злоупотребляет капитуляриями, а также историей и законами варварских народов. Когда он хочет доказать, что франки платили налоги, он применяет к свободным людям то, что применимо только к крепостным; а когда