грошам равняется каждая из монет других стран; а так как во Франции счет обыкновенно ведется на экю в 3 ливра, то вопрос будет ставиться так: сколько грошей стоит один экю в 3 ливра? Если курс равен 54, то экю в 3 ливра стоит 54 гроша, а при курсе 60 — 60 грошей. Если деньги во Франции редки, экю в 3 ливра будет равняться большему числу грошей, а если они имеются в изобилии — то меньшему. Эти редкость и обилие, вызывающие изменение курса, суть не действительные редкость и обилие, а относительные. Например, когда Франция более нуждается в фондах Голландии, чем Голландия — в фондах Франции, то говорят, что Франция изобилует деньгами и что они редки в Голландии, и наоборот. Положим, что курс на Голландию равен 54. Если бы Франция и Голландия составляли один город, то дело обошлось бы, как при простом размене экю: француз вынул бы из кармана 3 ливра, а голландец — 54 гроша. Но так как Париж отделен от Амстердама немалым расстоянием, то необходимо, чтобы тот, кто дает мне за мой экю в 3 ливра 54 гроша, которые он имеет в Голландии, дал мне вексель на 54 гроша на Голландию. Таким образом, дело уже идет не о 54 грошах, а о векселе на 54 гроша. Таким образом, чтобы судить о степени редкости или изобилия денег, надо знать, чего во Франции больше векселей в 54 гроша, предназначенных для Франции, или экю, предназначенных для Голландии. Если со стороны Голландии предложено много векселей, а со стороны Франции — мало экю, тогда деньги редки во Франции, а Голландия ими изобилует; курс должен повыситься, и мне за мой экю должны дать не 54 гроша, а больше, иначе я его не отдам, и наоборот. Из этого видно, что различные операции курса образуют приходо-расходный счет, который нужно постоянно покрывать, и что государство, на котором лежит долг, не погашает его вексельными операциями, подобно тому как частное лицо не оплачивает своего долга тем, что оно разменивает свои деньги. Предположим, что на свете существует всего три государства — Франция, Испания и Голландия, что разные частные лица в Испании должны во Франции 100 тысяч марок серебра, что разные частные лица во Франции в свою очередь должны в Испании 110 тысяч марок серебра и что вследствие каких-то обстоятельств все кредиторы в Испании и во Франции захотели разом получить свои деньги. В чем же при этом будут состоять операции курса? Он освободит обе нации от обоюдного обязательства на сумму в 100 тысяч марок. По Франция останется должна Испании 10 тысяч марок, и испанцы будут иметь на Францию на 10 тысяч марок векселей, тогда как Франция не будет иметь ни одного векселя на Испанию. Предположим далее, что Голландия находится по отношению к Франции в обратном положении, т. е,, что она должна ей как остаток по счету 10 тысяч марок серебра. В таком случае Франция может уплатить Испании свой долг двумя способами: либо дав своим кредиторам в Испании на своих должников в Голландии векселей на Ю тысяч марок, либо же отослав эти Ю тысяч марок серебра наличными в Испанию. Из этого следует, что если государству нужно передать какую-то сумму денег в другую страну, то по существу дела безразлично, будут ли перевезены деньги или взяты векселя. Преимущество того или другого способа уплаты будет зависеть единственно от обстоятельств: надо знать, что в данное время даст больше грошей в Голландии — наличные ли деньги или вексель на Голландию на такую же сумму. Если монета определенного веса и пробы во Франции дает мне монету того же веса и той же пробы в Голландии, я говорю, что курс стоит альпари. При нынешних отношениях I21 курс альпари равняется приблизительно 54 грошам за экю. Когда курс выше 54 грошей, говорят, что он стоит высоко; когда ниже — говорят, что он стоит низко. Чтобы при известном состоянии курса определить, выигрывает государство или теряет, необходимо рассмотреть его в отдельности как должника, как кредитора, как продавца и как покупщика. Если курс ниже альпари, государство теряет как должник и выигрывает как кредитор; теряет как покупщик и выигрывает как продавец. Вполне понятно, почему оно теряет как должник: если, например, Франция должна Голландии известное число грошей, то, чем меньше грошей будет стоить ее экю, тем больше потребуется ей экю, чтобы уплатить свой долг; наоборот, если Франция состоит кредитором на известное количество экю, то, чем меньше грошей будет стоить экю, тем больше экю она получит. Государство теряет как покупщик, потому что для покупки одного и того же количества товара требуется одно и то же количество грошей, а когда курс падает, каждый французский экю стоит меньше грошей. На том же основании государство выигрывает как продавец: я продаю мой товар в Голландии за то же число грошей, что и прежде, но получаю большее количество экю во Франции, платя за один экю 50 грошей, чем если бы платил за тот же экю 54 гроша. В Голландии мы получим обратную картину; если она должна известное количество, то будет в выигрыше, а если ей должны — то потеряет; продавая, она теряет, покупая — выигрывает Следует, однако, иметь в виду следующее. Когда курс стоит ниже альпари, например, равен 50 вместо 54, следовало бы, кажется, ожидать, что, послав в Голландию переводом 54 тысячи экю, Франция купит на них товару только на 50 тысяч; с другой стороны, Голландия, послав во Францию 50 тысяч экю, купит на них товару на 54 тысячи, что составит разницу в восемь пятьдесят четвертых, т. е. более одной седьмой потери для Франции, которой придется послать в Голландию на одну седьмую деньгами или товарами больше, чем она посылала. когда курс стоял альпари; а так как подобный долг должен вызвать дальнейшее падение курса, то зло, непрерывно возрастая, приведет Францию к разорению. Казалось бы, говорю, что так должно быть; но этого нет в силу правила, которое было установлено выше, а именно, что государства всегда тяготеют к равновесию и к свободе от обязательства, поэтому они занимают пропорционально средствам, которыми располагают для уплаты, и покупают лишь по мере того, как продают. Вернемся к только что приведенному примеру. Если курс во Франции упал с 54 до 50, голландец, который в прежнее время, покупая товар на тысячу экю, платил за пего 54 тысячи грошей, не заплатит за него более 50 тысяч грошей, если француз на это согласится. Но французский товар мало-помалу поднимается в цене, и прибыль поделится между французом и голландцем, ибо если торговец может выиграть, он охотно делится прибылью, и таким образом прибыль будет распределена между французом и голландцем. Точно так же, француз, который, покупая в Голландии товар на 54 тысячи грошей, платил за него тысячу экю, когда курс был 54, должен был бы дать теперь за прежний товар на четыре пятьдесят четвертых больше французских экю; но, предвидя угрожающий ему убыток, он постарается заплатить меньше за голландский товар, и таким образом установится равновесие в убытках между французским и голландским купцами. Государство мало-помалу восстановит свой баланс, и падение курса не повлечет за собою всех тех бедствий, которых можно было опасаться. Когда курс стоит ниже альпари, торговец может без ущерба для себя поместить свои капиталы за границей, потому что когда он возьмет их назад, то получит обратно потерянное; но государь, посылающий в чужие края только такие деньги, которые никогда не вернутся, всегда теряет. Когда торговцы производят значительные операции в какой-либо стране, курс в ней неизбежно повышается. Происходит это вследствие многочисленных принятых по отношению к ней обязательств и большого количества покупаемых у нее товаров н векселей, трассируемых для уплаты за эти товары. Если государь делает в своей стране большой запас денег, эти последние могут быть в действительности редки, но в относительном изобилии; если бы этому государству предстояло произвести платежи чужой стране одновременно за многие товары, курс упал бы, хотя денег было бы мало. Курс всех городов тяготеет к определенному соотношению, что лежит в самой природе вещей. Если курс Ирландии на Англию ниже альпари и курс Англии на Голландию также ниже альпари, курс Ирландии на Голландию будет еще ниже, т. е. будет определяться отношением курса Ирландии на Англию к курсу Англии на Голландию. Надо полагать, что голландец, имея возможность получить свои деньги из Ирландии через посредство Англии, не захочет платить дороже за непосредственный перевод этих денег. Я говорю, что так должно было бы быть, но в действительности бывает не совсем так. Встречаются всегда такие обстоятельства, которые видоизменяют эти условия, и разница в прибыли от перевода векселей через тот, а не другой город составляет предмет особого искусства или ловкости банкиров, но на этом мы не будем останавливаться. Когда государство повышает номинальную ценность своей монеты, например 3 ливра, или 1 экю, начинает называть 6 ливрами, или 2 экю, это новое наименование, не прибавляя ничего действительного к стоимости экю, не дает при рад-мене по курсу ни одного лишнего гроша: за 2 новых экю можно получить лишь то же количество грошей, которое получали за 1 старый. Если же этого нет, то причина тут не в самом факте новой цены, а в его новизне и внезапности. Курс находится в зависимости от начатых сделок и устанавливается лишь по прошествии известного времени. Когда государство, вместо того чтобы повышать ценность своей монеты посредством простого законодательного определения, переливает ее в более легковесную монету, то во время производства этой операции оказывается в наличности 2 сорта монеты: более тяжеловесная — старая и легковесная —  новая монета; а так как первая изъята из обращения и принимается только на монетном дворе, так что платеж по векселям также должен производиться новой монетой, то казалось бы, что курс должен регулироваться новой монетой. Если бы, например, монета во Франции потеряла половину своего веса, то, если старый экю в 3 ливра стоил в Голландии 60 грошей, новый экю не должен был бы стоить более 30. С другой стороны, казалось бы, что курс должен регулироваться стоимостью старой монеты, потому что банкир, который, имея деньги, покупает векселя, обязан отнести на монетный двор старую монету для обмена на