психической деятельности. Мы уже видели,

что профессор Уайтхед описывает мир не как нечто статичное, а как

систему событий, имеющую характер продолжающегося креативного

потока. Данное качество движения Природы во времени является, ве­

роятно, самым значительным аспектом опыта, который специально под­

черкивается Кораном и который, как я надеюсь показать в дальнейшем,

дает лучший ключ к пониманию конечной природы Реальности. На не­

которые аяты (3.199; 2.159; 24:44), относящиеся к данному вопросу, я

уже обращал ваше внимание. Учитывая особую важность предмета об­

суждения, я добавлю к ним еше несколько:

«Поистине, в смене ночи и дня и в том, что сотворил Аллах в не­

бесах и на земле, знамения для людей богобоязненных» (10:6).

«Он — тот, который ночь и день сделал чередой для тех, кто же­

лает вспомнить и желает благодарить (у Икбала иной перевод:

«those who desire to think on God». — Л1.С.)» (25:62).

«Разве ты не видишь, что Аллах вводит ночь в день и вводит день в

ночь, и Он подчинил солнце и луну, — всякий направляется к опре­

деленному пределу… (далее Икбал опускает следующую строку:

„и что Аллах сведущ в том, что вы делаете?». — Л1.С)» (31:29).

«Он сотворил небеса и землю во истине. Он обвивает ночью день

и днем обвивает ночь…» (39:5).

«…Ему принадлежит смена ночи и дня…» (23:80).

Имеется целый ряд других аятов, которые, отмечая относительность

нашего исчисления времени, высказывают предположение о возможно­

сти неизвестных уровней сознания; я, однако, довольствуюсь обсужде­

нием известного и тем не менее глубоко значительного аспекта опыта,

на который указывают приведенные выше аяты.

Среди представителей современной мысли Бергсон — единственный

мыслитель, проявивший острый интерес к феномену длительности вре-

14

Carr W. A Theoiy of Monads: Outlines of the Philosophy of the Principle of Relativity.

L, 1922, p. 5-6.

61

мени. Сначала я коротко объясню вам его взгляд на длительность, а за­

тем укажу на неадекватность его анализа с тем, чтобы до конца выявить

смысл более полного взгляда на временной аспект существования. Он­

тологическая проблема, стоящая перед нами, заключается в том, как

определить конечную природу существования. То, что мир длится во

времени, не подлежит сомнению. И все же, поскольку он находится вне

нас, можно сомневаться в его существовании. Аля того чтобы полностью

понять смысл этой длительности во времени, мы должны быть в состоя­

нии изучить некоторый особый случай существования, который абсо­

лютно безусловен для нас и дополнительно убеждает нас в непосредст­

венном видении длительности. Итак, мое восприятие находящихся пе­

редо мной предметов поверхностно и внешне; однако мое восприятие

собственного «я» — внутренне, интимно и глубоко. Из этого следует,

что опыт сознания является тем особым случаем существования, при

котором мы находимся в абсолютном контакте с Реальностью, и анализ

указанного особого случая, вероятно, прольет свет на конечный смысл

существования. Что я обнаруживаю, когда фиксирую взгляд на собст­

венном опыте сознания? Говоря словами Бергсона: «Я перехожу от

состояния к состоянию. Мне холодно или тепло, я весел или печален („я

работаю или бездельничаю» опущено в русском переводе. — /U.C.), я

смотрю на то, что меня окружает, или думаю о другом. Ощущения, чув­

ства, желания, представления — вот модификации, составляющие части

нашего существования и поочередно его окрашивающие. Итак, я посто­

янно изменяюсь»15

.

Следовательно, в моей внутренней жизни нет никакой статики, все

есть постоянная мобильность, бесконечный поток, в котором нет оста­

новок или покоя. Постоянное изменение, однако, немыслимо без вре­

мени. По аналогии с нашим внутренним опытом существование созна­

ния означает тогда жизнь во времени. Более проницательный взгляд на

природу опыта сознания тем не менее обнаруживает, что «я» в своей

внутренней жизни движется из центра вовне. У него имеется, так ска­

зать, две стороны, которые могут быть описаны как воспринимающая и

действующая.

Действующая сторона «я» вступает в отношение с тем, что мы назы­

ваем миром пространства. Оно является предметом ассоциативной

психологии — практическим «я» повседневной жизни в его обращении

с внешним порядком вешей, которые определяют наши сменяющиеся

состояния сознания и оставляют на них свой пространственный отпеча­

ток взаимной изолированности. Здесь «я» живет как бы вне себя и, со­

храняя свое единство как тотальность, раскрывается не иначе как в виде

ряда специфических и последовательно исчисляемых состояний. По-

15

Бергсон А. Творческая эволюция, с. 39.

62

этому время, в котором живет действующее «я», является временем,

которое мы определяем как длинное и короткое. Оно почти неотличи­

мо от пространства. Мы можем представить его только как прямую

линию, составленную из пространственных точек, которые являются

внешними по отношению друг к другу, подобно множественным стоян­

кам на пути. Но время, рассматриваемое таким образом, не является,

по мнению Бергсона, истинным временем. Существование в простран­

ственном времени есть ложное существование. Более глубокий анализ

опыта сознания открывает нам то, что я назвал воспринимающей сторо­

ной «я». При погруженности во внешний порядок вещей, неизбежной

при нашем настоящем состоянии, чрезвычайно сложно уловить про­

блеск воспринимающего «я». В своей постоянной погоне за внешними

вешами, мы плетем своего рода (паутину. — М.С.) зла вокруг воспри­

нимающего «я», которое в результате становится совершенно отчужден­

ным от нас. Только в моменты глубокой медитации, когда действующее

«я» находится в состоянии отключенности, мы погружаемся в наше глу­

бинное «я» и достигаем внутреннего центра существования. В жизнен­

ном процессе этого более глубокого эго состояния сознания растворя­

ются друг в друге. Единство воспринимающего эго подобно единству

периода, где опыты его индивидуальных предшественников существуют

не как множественность, но как единство, в котором каждый опыт про­

низывает целое. Не существует какого-либо нумерологического разли­

чия состояний в тотальности эго, множественность элементов которого,

в отличие от множественности действующего эго, целиком качествен­

ная. Есть изменение и движение, но эти изменение и движение недели­

мы; их элементы взаимопроницаемы и абсолютно непериодичны по

своему характеру. Кажется, что время воспринимающего «я» есть еди­

ничное «сейчас», которое действующее «я», в своей взаимосвязи с ми­

ром пространства, превращает в последовательные «сейчас», сравнимые

с жемчужинами в ожерелье. Таким образом, здесь— чистая длитель­

ность, не фальсифицированная пространством. Коран, с присущей ему

простотой, указывает на последовательные и непоследовательные ас­

пекты длительности в следующих аятах:

«И полагайся на Живого, который не умирает, и возглашай Его

хвалу…

…который сотворил небеса, и землю, и то, что между ними, в

шесть дней; потом утвердился на троне— Милосердный…»

(25:58-59).

«Поистине, Мы ведь всякую вещь сотворили по мере!

И приказание Наше — едино, как мгновение ока» (54:49-50).

Если мы посмотрим на движение, воплощенное в сотворении со сто­

роны, то есть если воспримем его интеллектуально, то это — процесс,

длящийся тысячи лет; ибо один Божественный день, по выражению

63

Корана, так же как и Ветхого Завета, равен тысяче годам16

. С другой

точки зрения, процесс сотворения, длящийся тысячи лет, есть недели­

мый акт, «словно мгновение ока». Поэтому невозможно выразить этот

внутренний опыт чистой длительности словами, ибо язык сформирован

последовательным временем нашего повседневного действенного «я».

Может быть, следующая иллюстрация еще более прояснит нашу точку

зрения.

Согласно физике, причиной вашего ощущения красного цвета явля­

ется скорость волнового колебания, частота которого— 400 миллиар­

дов в секунду. Если бы вы смогли наблюдать это необычайное колебание

со стороны и отсчитывать его со скоростью 2000 в секунду, которая

считается границей восприятия света, то вам бы потребовалось более

6000 лет для того, чтобы завершить подсчет. И тем не менее в мгнове­

ние ментального акта восприятия вы удерживаете вместе частоту вол­

нового колебания, которая практически не поддается счету. Именно так

ментальный акт трансформирует последовательность в длительность.

Воспринимающее «я» тем самым является настолько корректирующим

действующее «я», насколько оно синтезирует все «здесь» и «сейчас» —

малое изменение в пространстве и времени, необходимое для дейст­

вующего «я»,— в связанное целое личности. Следовательно, чистое

время так, как оно раскрывается более глубоким анализом нашего соз­

нательного опыта, не является чередой отдельных, обратимых мгнове­

ний; оно есть органическое целое, в котором прошлое не остается по­

зади, но движется вместе и оперирует внутри настоящего. А будущее

дано ему не как нечто предлежащее, которое должно быть пройден­

ным; оно дано лишь в том смысле, что представляет по своей природе

открытую возможность. Время, рассматриваемое в качестве органиче­

ского целого, Коран описывает как таклир, или судьбу, термином, кото­

рый подвергся значительному недопониманию как в самом мире исла­

ма, так и за его пределами. Судьба — это время, даруемое до раскры­

тия его возможностей. Это время, свободное от сети причинной следст-

венности Анаграмматического характера, которое накладывается на

него логическим пониманием. Словом, это время ощущаемо, а не мыс­

лимо и не исчисляемо. Если вы спросите меня, почему император Ху-

маюн и иранский шах Тахмасп были современниками, я не смогу дать

вам какого-либо причинного объяснения. Единственный ответ, который,

вероятно, может быть дан, это то, что природа Реальности такова, что

между ее бесконечными возможностями становления две возможности,

известные как жизни Хумаюна и шаха Тахмаспа, должны были реализо­

ваться вместе. Время, рассматриваемое как судьба, образует саму суш-

В Коране аят 47 суры 22 гласит:

«Они торопят тебя[, требуя, чтобы настало] наказание, но Аллах не нарушает Своего

обещания. Ведь день по счету Госпола твоего равен тысяче лет по людскому счету».

64

носгь вещей. Как говорит Коран: «Он (Бог. — М.С.) сотворил все сущее

и придал ему свою судьбу [должную меру]» (25:2).

Судьба всякой твари, следовательно, не является неумолимым роком,

действующим со стороны, подобно надсмотрщику; она внутри нее, ее

реализуемые возможности заложены в глубинах ее природы и последо­

вательно актуализируют себя без всякого ощущаемого извне принужде­

ния. Таким образом, органическая целостность длительности не означа­

ет того, что законченные события содержатся в ней, как в утробе Ре­

альности, и выпадают одно за другим, словно песчинки из песочных

часов. Если время реально и не является простым повторением одно­

родных моментов, которые делают опыт сознания заблуждением, тогда

каждый момент в жизни Реальности оригинален, рождает абсолютно

новое и непредвиденное. Как говорится в Коране: «…каждый день Он за

делом» (55:29).

Существовать в реальном времени — не значит быть скованным пу­

тами последовательного времени, но это означает следующее: творить

его момент за моментом, а также быть абсолютно свободным и само­

стоятельным в творении. Творение противоположно повторению, кото­

рое характерно для механического действия. Вот почему невозможно

объяснить творческую активность жизни в терминах механизма. Наука

стремится установить единообразносги опыта, то есть законы механи­

ческого повторения. Жизнь, с ее интенсивным чувством спонтанности,

представляет собой центр неопределенности и, таким образом, выпада­

ет из сферы необходимости. Следовательно, наука не в состоянии по­

стичь жизнь. Биолог, который ищет механическое объяснение жизни,

поступает так, потому что он ограничивает свое исследование более

низкими формами жизни, поведение которых обнаруживает подобие

механического действия. Если бы он изучал жизнь так, как она проявля­

ется в нем самом, то есть свой собственный разум, свободно выбираю­

щий ^отвергающий, рефлексирующий, рассматривающий прошлое и

настоящее, а также динамически воображающий будущее, он безуслов­

но убедился бы в неадекватности своих механистических концепций.

По аналогии с опытом нашего сознания мир также является свобод­

ным творческим движением. Но как постичь движение, независимое от

конкретной веши, которая движется? Ответ заключается в том, что

«вещь» — производна. Мы можем выводить «веши» из движения; мы не в

состоянии выводить движение из неподвижных вещей. Если, например,

мы предположим, что материальные атомы, такие, как демокритовские,

являются изначальной Реальностью, тогда нам придется вводить в них

движение извне, как нечто чуждое их природе. В то время как если мы

примем движение как изначальное, статичные веши могут быть произ­

водными из него. Действительно, физика свела