все веши к движению.
Сущностной природой атома в современной науке является электриче-
3 — 6949 65
ство, а не нечто наэлектризованное. Кроме того, веши не даны в непо
средственном опыте как веши, уже обладающие определенными конту
рами; поскольку непосредственный опыт есть континуальность без ка
ких-либо разграничений. То, что мы называем вещами, суть события в
континуальности Природы, которые мысль размещает в пространстве и
тем самым рассматривает как взаимоизолированные во имя целей дей
ствия. Мир, который кажется нам собранием вещей, не является одно
родным веществом, заполняющим пустоту. Он — не вещь, а действие.
Природа мысли, по мнению Бергсона, сериальна; она не может иметь
дело с движением иначе как рассматривая его в качестве ряда непод
вижных точек. Вот почему оперирование мысли, работающей со ста
тичными концепциями, придает видимость ряда неподвижносгей тому,
что по своей природе динамично. Сосуществование и последовательная
смена этих неподвижносгей есть источник того, что мы называем про
странством и временем.
Согласно Бергсону, Реальность есть свободный, креативный, виталь
ный импульс природы воления, которую мысль размешает в пространст
ве и рассматривает как множественность «вещей». Здесь нет возможно
сти дать полную критику данной точке зрения. Достаточно сказать, что
витализм Бергсона завершается непреодолимым дуализмом воли и мыс
ли. Это происходит на самом деле из-за того, что его взгляд на разум
является ограниченным. Разум, по его мнению, есть ориентированная в
пространстве деятельность; она формируется только на материи и рас
полагает исключительно механическими категориями. Но, как я уже
отмечал в своей первой лекции, мысль обладает также более глубоким
движением. В то время как она кажется разбивающей Реальность на
статичные фрагменты, ее действительная функция заключается в синте
зировании элементов опыта, используя для этого категории, подходящие
для различных уровней, представляемых опытом. Она столь же орга
нична, что и жизнь. Движение жизни как органического роста включает
в себя поступательный синтез его различных ступеней. Без этого синте
за оно перестает быть органическим ростом. Оно детерминировано
целями, а наличие целей означает, что оно пронизано разумом. Невоз
можна и деятельность разума без наличия целей. В опыте сознания
жизнь и мысль пронизывают друг друга. Они образуют единство. Мысль
потому по своей истинной природе тождественна жизни. Опять же, по
мнению Бергсона, устремленность вперед витального импульса в его
творческой свободе не освещена светом непосредственной или отда
ленной цели. Она не нацелена на результат; она целиком произвольна,
лишена направленности, хаотична и непредсказуема в своем поведе
нии. Главным образом именно здесь и обнаруживает свою неадекват
ность бергсоновский анализ опыта нашего сознания. Он рассматривает
опыт сознания как прошлое, движущееся наряду и оперирующее внутри
66
настоящего17
. Он игнорирует тот факт, что единство сознания обладает
также и направленным вперед аспектом. Жизнь есть только ряд актов
внимания, а акт внимания необъясним без обращения к цели, будь то
осознанной или бессознательной. Даже наши акты восприятия обуслов
лены нашими непосредственными интересами и целями. Персидский
поэт Урфи прекрасно выразил эту сторону человеческого восприятия.
ОН ГОВОРИТ:
«Если твое сердце не обмануто миражом, не гордись точностью сво
его понимания, потому что твоя свобода от этой оптической иллюзии
возникает из-за твоей несовершенной жажды».
Поэт хочет сказать, что, если бы тебя обуревала страшная жажда,
пески пустыни предстали бы пред тобой миражом озера. Твоя свобода
от иллюзии связана с отсутствием сильной жажды. Ты воспринял вещь
такой, какая она есть, потому что ты не был заинтересован принять
ее такой, какой она не является. Словом, цели и задачи, независимо от
того, существуют ли они как сознательные или бессознательные тенден
ции, формируют деформацию и обман сознательного опыта. А понятие
цели не может быть понято иначе как через обращение к будущему.
Прошлое, безусловно, пребывает и оперирует в настоящем; но это
оперирование прошлого в настоящем не есть сознание в его полноте.
Элемент цели раскрывает в сознании некоторый взгляд вперед. Цели не
только окрашивают настоящие состояния нашего сознания, но и рас
крывают его будущую направленность. Фактически они дают нашей
жизни толчок вперед и тем самым некоторым образом предвосхищают,
оказывают воздействие на состояния, которым еще предстоит быть.
Стать детерминированным целью — значит быть детерминированным
тем, что должно быть. Так, прошлое и будущее совместно оперируют в
настоящем состоянии сознания, и будущее не является полностью по
дорванным, как показывает бергсоновский анализ нашего сознательного
опыта. Состояние внимательного сознания включает одновременно
память и воображение как оперирующие факторы. Реальность не есть
слепой витальный импульс, совершенно неосвещенный идеей. Ее при
рода насквозь телеологична.
Однако Бергсон отрицает телеологическую природу реальности на
том основании, что телеология делает время нереальным. По его сло
вам, врата будущего должны оставаться для Реальности открытыми. Ина
че она не будет свободной и творческой. Нет сомнения в том, что если
под телеологией понимать выработку плана, имея в виду предусмотрен
ную цель или задачу, то она действительно делает время нереальным.
Она сводит мир к простому временному воспроизводству предсушест-
вуфшей вечной схемы или структуры, в которой индивидуальные собы-
17
См. подробнее: Бергсон А. Творческая эволюция, с. 42-43.
3* 67
тия уже обрели свои надлежащие места, как бы ожидая очереди для
вступления во временной поворот истории. Все заранее уготовлено
где-то в вечности, временной порядок вещей есть не более чем простая
лимитация вечной матрицы. Такой взгляд вряд ли отличается от механи
цизма, который мы уже отвергли. Фактически это завуалированный
материализм, в котором судьба или рок замешают жесткий детерми
низм, не оставляя места для человеческой или даже Божественной сво
боды. Мир, рассматриваемый как процесс реализации заранее предпи
санной цели, не является миром свободных, ответственных моральных
агентов; это только сцена, на которой приводятся в движение управ
ляемые из-за кулис куклы.
Существует, однако, и другое понимание телеологии. Исходя из опы
та нашего сознания, мы обнаружили, что жить — это значит формиро-.
вать и изменять цели и задачи, а также быть управляемым ими. Мен
тальная жизнь телеологична в том смысле, что, хотя не существует отда
ленной цели, к которой мы движемся, имеется прогрессирующее фор
мирование новых целей, задач и идеальной шкалы ценностей по мере
роста и расширения процесса жизни. Мы становимся тем, кто мы есть,
переставая быть тем, кем мы были. Жизнь есть прохождение через ряд
смертей. Однако имеется система в последовательности этого прохож
дения. Его различные ступени, несмотря на кажущуюся неожиданность
изменений в нашей оценке вешей, органически взаимосвязаны. Жизнь-
история индивидуума является в целом единством, а не простой серией
взаимно плохо адаптируемых событий. Мировой процесс, или движе
ние универсума во времени, конечно же, лишен цели, если под целью
понимать предустановленную цель — задолго предопределенное назна
чение, к которому движется все творение. Наделить мировой процесс
целью в этом смысле означало бы лишить его оригинального и творче
ского характера. Его цели — это свершение жизненного пути, это цели,
которые наступят, но не обязательно предусмотрены заранее. Время-
процесс не может быть постигнуто как заранее начертанная линия. Эта
линия в рисунке — актуализация открытых возможностей. Оно целена
правленно только в том смысле, что избирательно по своему характеру
и осуществляется некоторым образом в настоящем, активно сохраняя и
дополняя прошлое. По моему мнению, ничто так не чуждо кораниче-
скому мировоззрению, как мысль о том, что мир есть временное осу
ществление заранее предусмотренного плана. Как я уже отмечал, мир,
согласно Корану, подвержен росту. Это растущий мир, а не готовый
продукт, который рука его Творца оставила много веков тому назад и
который теперь лежит простертым в пространстве и времени, словно
мертвая масса материи, которая никак не меняется со временем, а
потому и является ничем.
Я полагаю, что теперь мы в состоянии понять смысл аята:
68
«Он — тот, который ночь и день сделал чередой для тех,
кто желает вспомнить и желает благодарить» (25:62).
Критическая интерпретация течения времени так, как оно раскры
вается в нас самих, приводит нас к понятию конечной Реальности как
чистой длительности, в которой мысль, жизнь и цель пронизывают друг
друга, чтобы образовать органическое единство. Мы не можем постичь
это единство иначе как единство «я» — всеохватное конкретное «я» —
конечный источник всякой индивидуальной жизни и мысли. Я осмелюсь
полагать, что ошибка Бергсона состоит в рассмотрении чистого време
ни как предшествующего «я», к которому только и приложима чистая
длительность. Ни чистое пространство, ни чистое время не в состоянии
удержать вместе множественность предметов и событий. Только акт
восприятия устойчивого «я» способен схватить множественность дли
тельности— разбитой на бесконечное число мгновений— и транс
формировать ее в органическую целостность синтеза. Существовать в
чистой длительности— значит быть «я», а быть «я» — значит быть спо
собным утверждать «Я есть». Истинно существует только тот, кто может
сказать: «Я есть». Именно степень интуиции «яйносги» определяет место
веши на шкале бытия. Мы тоже говорим «Я есть». Но наша «яйность»
зависит и возникает из различия между «я» и «не-я». Конечное «Я», по
словам Корана, может позволить себе обойтись без остальных миров
(видимо, имеется в виду аят 29:6, гласящий: «…Поистине, Аллах не нуж
дается в мирах!» — Примеч. пер.). Аля Него «не-я» не предстает как
конфронтируюший «другой», иначе Он должен был находиться, подоб
но нашему частному «я», в пространственном отношении с конфронти-
руюшим «другим». То, что мы называем Природой или «не-я», есть лишь
мимолетный миг в бытии Бога. Его «яйность» независима, неудержима,
абсолютна. Мы не в состоянии выработать адекватной концепции отно
сительно такого «Я». Как говорит Коран: «…Никто не сравнится с Ним,
Он— внемлющий, зрящий» (42:11).
Итак, «я» немыслимо без характера, то есть единообразной формы
поведения. Природа, как мы видели, не есть масса чистой материаль
ности, заполняющей пустоту. Это система событий, системная форма
поведения, и как таковая она органична конечному Я. Природа отно
сительно Божественного Я это то же, что характер в соотнесенности с
человеческим «я». По образному выражению Корана, это привычка
Аллаха. С человеческой точки зрения, это — интерпретация, которую
мы, в нашей нынешней ситуации, даем креативной деятельности Абсо
лютного Эго. В определенный момент своего поступательного движе
ния эта деятельность конечна, но поскольку «я», по отношению к ко
торому она органична, креативно, она способна к росту и, следова
тельно, безгранична, в том смысле, что никакая граница ее расшире
нию не является финальной. Ее безграничность потенциальна, но не
69
действительна. Природа, таким образом, должна пониматься как жи
вой, вечно растущий организм, чей рост не имеет финальных внеш
них пределов. Ее единственный предел— внутренний, то есть имма
нентное «я», которое оживляет и поддерживает целое. Как говорится в
Коране: «И, поистине, мы к Господу нашему возвращаемся!» (43:14)
(Икбал ошибочно ссылается на 50.14. Возможно, это типографская
опечатка. — М.С.).
Таким образом, занятая нами точка зрения придает новый духовный
смысл физике. Знание Природы становится знанием Божественного
поведения. В нашем наблюдении за Природой мы фактически стремим
ся к своего рода близости с конечной Реальностью; а это лишь иная
форма поклонения.
Вышеприведенное обсуждение рассматривает время в качестве су
щественного элемента конечной Реальности. Следующий шаг, который
нам предстоит сделать, это рассмотреть аргумент покойного доктора
МакТаггарта18
, касающийся нереальности времени. Время, согласно д-ру
МакТаггарту, нереально, потому что всякое событие— в прошлом,
настоящем и будущем. Например, смерть королевы Анны является про
шлым для нас; она была настоящим для современников королевы и бу
дущим для Вильгельма III. Таким образом, факт смерти Анны соединяет
в себе черты, несовместимые друг с другом. Ясно, что данный аргумент
вытекает из предположения относительно того, что последовательная
природа времени финальна. Если мы считаем прошлое, настоящее и
будущее присущими времени, тогда мы представляем время в качестве
прямой линии, часть которой мы уже прошли и оставили позади, а часть
ее все еще остается нами непройденной.
