столь

короткий срок. Он приобрел знания, которые определили на годы вперед его

самореализацию как личности: в поэзии, в реформаторском переосмыслении

исламского вероучения, в общественно-политической жизни Индии.

О том, что думал Икбал о происходившем на родине, выразительно свиде­

тельствует его послание «Студентам Алигархского колледжа», опубликованное

в июне 1907 г.:

Шлют много посланий люди, мое посланье иное,

У любящего отчизну и слов звучанье иное.

Ты слышал бессильный ропот в силках трепешушей птицы,

Послушай вольную птицу — ее стенанье иное.

Недвижность подобна смерти, и чаша ходит по кругу,

Иначе движутся люди — у них призванье иное.

Свеча, догорев, сказала: «Горение — радость жизни».

Людей к бессмертью приводит, сквозь боль, старанье иное.

9

Iqbal M. McTaggart’s Philosophy // Thoughts and Reflections of Iqbal, p. 116-127.

10

Brown Edward G. A Literary History of Persia. 4 vols. 1902 (reprint ed. Cambridge,

1957).

9

Пока на горле кувшина оставьте кирпич традиций!

Когда вино перебродит — придет сознанье иное.

(Пер. В.Звягиниевой.)

Немногим более двух лет Икбал сочетает преподавательскую деятельность

с адвокатской. Он покидает профессорский пост в Правительственном кол­

ледже, сводит к минимуму адвокатскую практику и отдает всего себя поэзии.

Уже в 1914 г. Икбал выступает с чтением отдельных частей из будущей фило­

софской поэмы, первого его произведения, отмеченного печатью подлинной

зрелости. В 1915 г. была опубликована поэма «Тайны личности»11

.

Поэма свидетельствует о глубокой трансформации взглядов Икбала, про­

явившейся в принципиальном изменении его отношения к суфизму. Показа­

тельно в этом смысле высказывание профессора МакТаггарта в письме к Икба-

лу после прочтения английского перевода «Тайн личности»12

. «Я пишу Вам,

чтобы сказать, с каким удовольствием я прочел Вашу поэму. Не правда ли, Вы

сильно изменили свою позицию? Несомненно, во времена, когда мы беседова­

ли с Вами о философии, Вы были гораздо больше пантеистом и мистиком»13

.

Многие годы увлечение Икбала мистицизмом было обусловлено рядом об­

стоятельств. Во-первых, влиянием отца-суфия, пользовавшегося у него огром­

ным авторитетом. Во-вторых, «плененностью» блеском персидской поэзии,

прежде всего творениями великого поэта-мистика Руми. В известной мере —

обращением к суфизму в знак оппозиции к официальному исламу и его «духо­

венству», рассматривавшимся многими мусульманскими интеллектуалами в

качестве виновников за плачевное положение дел в сообществе единоверцев.

Критическое осмысление истории религиозно-философской мысли Пер­

сии в диссертации, изучение западной философии, особенно ее основных

тенденций в новое и новейшее время, складывающаяся с годами новая, более

зрелая оценка происходящего как в Индии, так и в мире в целом побудили

поэта-философа пересмотреть свое отношение к мистицизму. В статье, опуб­

ликованной в газете «Новая эра» (New Era) 28 июля 1917 г. в разделе «Ислам и

мистицизм», Икбал писал, обращаясь к юному поколению мусульман: «Интел­

лектуальная история древнего мира откроет вам тот самый значительный факт,

что во все времена декадент стремился спрятаться под укрытие самомистифи­

кации и нигилизма. Утратив способность сохранять связь с временным, эти

пророки упадка заняты поиском так называемого вечного и постепенно приво­

дят внемлющих им к полному духовному обнищанию и физической деградации

обществ, лелея кажущийся соблазнительным идеал жизни, который приводит к

смерти даже живого и сильного»14

.

Антимистический пафос поэмы демонстрирует, в частности, жесткая кри­

тика Икбалом своего бывшего поэтического кумира — Хафиза.

«Остерегайся Хафиза — торговца вином, чаша которого не содержит ниче­

го, кроме смертоносного яда. Он, предводитель пьяниц, -— овца, научившаяся

1,

Iqbal M. Asrar-i-Khudi (Secrets of the Self), in Persian. Lahore, 1915.

12

Iqbal M. Secrets of the Self. Transi, from Persian by R. A.Nicholson. L, 1920.

13

1Лит. по: Iqbal M. McTaggart’s Philosophy, p. 116.

14

Iqbal M Letter to Dr. Nicholson (Lahore: dated 24-1-1921) // Thoughts and Reflections

of Iqbal, p. 80.

10

петь и околдовывать людей. Воздержись от его кубка вина — он всыпал в него

яд»15

.

Критикуя суфиев, Икбал в то же время продолжает широко использовать

суфийские образы и даже заимствовать у исламского мистицизма некоторые

ключевые идеи. Он открыто признает, что «философия „Тайн личности» есть

прямой результат развития опыта и рефлексии мусульманских суфиев и мыс­

лителей прошлого», что она представляет собой «повторение старого в свете

нового»16

. Последнее утверждение особенно знаменательно, и его следует

рассматривать вкупе с другим заявлением, сделанным Икбалом в том же пись­

ме: «Цель моих персидских стихов связана не только с исламом; моя задача

состоит в том, чтобы открыть универсальную (выделено мной. — MC.) соци­

альную реконструкцию»17

. По существу, «Тайны личности» представляют собой

выраженный в поэтической форме манифест, которому Икбал следовал и

который пропагандировал все последующие годы своей жизни.

Универсальный проект искомой социальной реконструкции мыслился как

план, осуществимый лишь при двух основных условиях. Во-первых, переос­

мысление человеком своего предназначения, совершенствование его духа и

укрепление воли к действию. Во-вторых, «пробуждение» мусульманских наро­

дов от многовековой спячки, освобождение от социального и культурного

застоя, возрождение активистского духа, присущего Пророку и его сподвиж­

никам. Поэтому девизом «универсального проекта» стала формула: «Сильная

воля в сильном теле». Под последним Икбал имел в виду «социальный орга­

низм»18

.

В связи с первым условием Икбал развивает идею Совершенного Человека,

многое заимствуя из суфийской концепции ал-инсан ал-камил. Однако нельзя

не заметить, что заимствование это — не слепого характера, а подвергнуто

личному осмыслению, более того — переосмыслению, главным вектором ко­

торого является содействие воспитанию в единоверцах сильной воли, активно­

го политического духа и способности к практическому действию. Яркий

пример тому— использованная Икбалом метафора алмаз-уголь. На вопрос,

15

Попойка и пирушка— один из излюбленных образов суфийской поэзии, исполь­

зуемых для описания экстатического состояния единения с Богом. Раскрывая смысл

метафоры «вино», Руми говорит:

«Духовное вино — редкое, так что или, попробуй и его также! Одна капля уничто­

жит все твое умствование и осведомленность.

Возьми это другое вино, а не красное или янтарное. Это вино сделает тебя хозяином

смысла и освободит от внешних форм!

Если бы не было более виноградников на земле, знай, что Любовное опьянение все

же имело бы воздействие.

Если бы стеклодув более не делал чаш, знай, что чаши Любовного вина все равно

оказались бы в руке» («Диван», 3255 в переводе М.Т.Степанянц в кн. «В поисках духов­

ного смысла. Духовное учение Руми». М., 1995, с. 345).

16

Iqbal-M. Letter to Dr. Nicholson, p. 101-102.

17

Ibid, p. 100-101.

,8/qba/M. Islam as a Moral and Political Ideal // Thoughts and Reflections of Iqbal,

p. 41.

11

который уголь задал алмазу: «Чему ты славой светоча обязан?», — последний

отвечает:

Я камнем драгоценным стал не сразу.

Когда-то оба были мы землей,

Боролся я — ты выбрал путь другой,

Я затвердел в борьбе и камнем стал,

Звездою яркой гордо засверкал —

А ты остался, уголь, мягкотелым,

Таким, как прежде, жалким и несмелым.

Запомни: славен тот, кто тверд и смел.

Ничтожность, тленность — слабого удел.

(Пер. Л.Латынина.)

Что касается второго условия, то его реализация представлялась Икбалу по-

разному в различные периоды его жизни.

Как уже говорилось выше, первоначально Икбал придерживался обшеин-

дийских патриотических взглядов. «Не в силах… лжи терпеть», он «храм поки­

нул и мечеть», дабы воздвигнуть «новый, светлый храм в отчизне», храм всеоб­

щего братства и любви. То был период, когда он считал «любой комок родной

земли… высшим божеством»19

.

Икбаловские политические взгляды претерпели изменения под влиянием

событий, происходивших в Индии, под воздействием алигархского движения, а

также трехлетнего пребывания в Европе. О происшедших переменах можно

судить по его статье «Ислам как моральный и политический идеал», опублико­

ванной через год после возвращения на Родину. В ней прежде всего выража­

ется лояльность по отношению к британскому колониальному порядку, «незыб­

лемость» которого рассматривается в качестве «одного из важнейших интере­

сов» индийских мусульман, так как, по мнению автора статьи, Британская им­

перия является «цивилизующим фактором в политической эволюции человече­

ства». Считая, что демократия— политический идеал ислама, который удава­

лось претворять в жизнь только на раннем этапе мусульманской истории при

пророке Мухаммаде и праведных халифах, ныне реализуется благодаря Анг­

лии, Икбал позволяет себе даже заявлять, что «Англия фактически исполняет

наши великие обязанности, которые из-за неблагоприятных условий мы не

можем выполнять. А потому не из-за числа мусульман, защищаемых ею, а бла­

годаря своему духу Британская империя является величайшей мусульманской

империей мира»20

.

Столь поразительно верноподданническое отношение к колониальной дер­

жаве в период, когда национально-освободительное движение набирало силу,

нельзя объяснить иначе как следствием страха, испытывавшегося мусульман­

ским меньшинством Индии перед возможностью остаться один на один с ин­

дусским большинством в случае ухода из страны англичан. Этот страх был по-

19

Икбал M Новый храм. Пер. С.Севериева // Икбал М. Звон караванного колоколь­

чика. М., 1964.

20

Iqbal M Islam as a Moral and Political Ideal, p. 52.

12

рожден жестокостью межрелигиозных столкновений, в которых меньшинство

не имело никаких шансов на победу.

Тем не менее Икбал по-прежнему размышляет о судьбах единоверцев не

иначе как в государственных рамках Индии, которая остается их Отчизной.

Однако у него появляются сомнения в реальности и даже в целесообразности

сохранения индийского национального единства. «Я сам, — пишет он в том же,

1909 г., — считал, что религиозные различия должны исчезнуть в этой стране,

и даже сегодня в личной жизни руководствуюсь этим принципом. Тем не менее

я полагаю, что и индусам, и мусульманам желательно сохранить свои нацио­

нальные особенности. Мечта о единой индийской нации — прекрасная мечта,

поэтически притягательная, но, принимая во внимание современные условия и

стихийные тенденции, появившиеся в обеих обшинах, она неосуществима»21

.

Икбал вполне осознавал трудности совмещения понятий «нация», «национа­

лизм» с исламом, поскольку мусульманские идеологи склонны сравнивать на­

ционализм с ‘асабийя (букв, «сознание единства», «любовь ко всему своему»,

«патриотизм») — групповой солидарностью, лояльностью исключительно к

своему племени, что было характерно для самого раннего периода истории

арабского общества. (По преданию, пророк Мухаммад осудил этот принцип:

«Тот, кто обращается к ‘асабийя, не принадлежит к нашей общине» — и потре­

бовал от верующих поклоняться только Аллаху, руководствоваться только Его

предписаниями.) Поэтому Икбал оговаривал условность используемых им

западных понятий: «Не общий язык, территория или экономические интересы

составляют основу нашей национальности, а то, что мы все имеем определен­

ное мировоззрение и творим одну и ту же историческую традицию»22

. Нацио­

нальная общность, по признанию Икбала, с точки зрения ислама «не является

высшей формой политического развития, поскольку общие принципы мусуль­

манского закона зиждутся на человеческой природе, а не на особенностях

отдельного народа. Внутренняя сплоченность такой (имеется в виду мусульман­

ской. — ЛЛС) нации должна заключаться не в этнической, географической,

языковой или социальной однородности, а в общности религиозного и полити­

ческого идеала или в психологическом факторе „единомыслия»»23

.

Вначале Икбал надеялся, что «национальная» самобытность мусульман и их

интересы могут быть соблюдены при условии культурной автономии. «Чтобы

быть верными себе, — писал он в 1909 г., — мы должны иметь свои собственные

школы, колледжи и университеты, сохраняя живыми наши общественные и исто­

рические традиции…»24

. Он испытывал определенные симпатии к панисламскому

движению25

, начатому ал-Афгани, и его частному проявлению — движению в

21

Stray Reflections. Lahore, 1961, p. XXI.

22

Из заметок Икбала к лекции «The Muslim Community», впервые опубликованных в

1911 г. // Thoughts and Reflections of Iqbal, p. 376-377.

23

Iqbal M. Political Thought in Islam // Thoughts and Reflections of Iqbal, p. 60.

24

Iqbal M. Islam as a Moral and Political Ideal, p. 45.

25

Панисламское движение возникло в конце XIX в. и связано более всего с именем

ал-Афгани, пропагандировавшего политическое объединение всех мусульман против

обшего врага— западного колониализма. В прошлом и в настоящем лозунги панисла­

мизма могли служить интересам как антиимпериалистических сил, так и исламских экс­

пансионистов,