генерал, вы свою дочку держите в такой строгости? Мои говорят, что вы ее не пускаете вдвоем с товаркой в театр?
БЕРГ:
Не пущаю, верно.{49}
Ах, если бы вы знали, господа, как у меня башка трещит… Третью ночь не сплю…
ГРОБ:
Как вы думаете, угощения не предвидится?
ГЕРБ:
Прошлый раз напились, вот и не дают.
ГРОБ:
Это поклеп… Я никогда в жизни…
(У окна.) Боже мой, что делается на улице! Шествия, плакаты, крики… Я сейчас открою дверь на балкон.
Все высыпают на балкон, кроме Бурга, Груба, Бруга и Гриба, который все рисует.{50}
Входят Сон и Вальс.
СОН:
Где же остальные? А, видно, заинтересовались демонстрацией. Садитесь, будьте как дома.
Чем больше я наблюдаю вас, тем яснее вижу, что вы можете мне весьма пригодиться.
СОН:
Всегда готов к услугам.
Но только я вас заранее прошу оставить залихватский, подмигивающий тон, в котором вы позволяете себе со мной разговаривать. Моим сообщником вы не были и не будете никогда, а если желаете быть у меня на побегушках, то и держитесь как подчиненный, а не как подвыпивший заговорщик.
СОН:
Все будет зависеть от количества знаков благодарности, которое вы согласитесь мне уделять ежемесячно. Видите, — я уже выражаюсь вашим слогом.
Благодарность? Первый раз слышу это слово.{51}
СОН:
Вы сейчас удостоверитесь сами, что я хорошо поработал на вас. Старцы вам сделают небезынтересное предложение, только не торопитесь. А без меня они бы не решили ничего.
Я и говорю, что ваше проворство мне пригодится. Но, разумеется, слуг у меня будет завтра сколько угодно. Вы подвернулись до срока, — ваше счастье, — беру вас в скороходы{52}.
СОН:
Заметьте, что я еще не знаю в точности правил вашей игры, я только следую им ощупью, по природной интуиции.
В моей игре только одно правило: любовь к человечеству.
СОН:
Ишь куда хватили! Но это непоследовательно: меня вы лишаете мелких прав Лепорелло{53}, а сами метите в мировые Дон-Жуаны.
Я ни минуты не думаю, что вы способны понять мои замыслы. Мне надоело ждать, кликните их, пора покончить со старым миром.
СОН:
Послушайте, Вальс, мне ужасно все-таки любопытно… Мы оба отлично друг друга понимаем, так что незачем держать фасон. Скажите мне, как вы это делаете?
Что делаю?
СОН:
Что, что… Эти взрывы, конечно.
Не понимаю: вы хотите знать устройство моего аппарата?
СОН:
Да бросьте, Вальс. Оставим аппарат в покое, — это вы им объясняйте, а не мне. Впрочем, мне даже не самый взрыв интересен, — подложить мину всякий может, — а мне интересно, как это вы угадываете наперед место?
Зачем мне угадывать?
СОН:
Да, я неправильно выразился. Конечно, наперед вы не можете знать, какое вам место укажут, но вы можете, — вот как фокусник подсовывает скользком карту… Словом, если у вас есть тут помощники, то не так трудно внушить нашим экспертам, какой пункт назначить для взрыва, — а там уже все подготовлено… Так, что ли?
Дурацкая процедура.
СОН:
О, я знаю, я знаю: все это на самом деле сложнее и тоньше. Вы игрок замечательный. Но я так, для примера… Ведь я сам, знаете, ловил ваши темные слова на лету, старался угадать ваши намерения… и ведь, например, остров подсказал я, — мне казалось, что вы его мельком упомянули. А?
СОН:
Вальс, миленький, ну, будьте откровеннее, ну, расстегните хоть одну пуговку и скажите мне. Я обещаю, что буду ваш до гроба.
Куш.
СОН:
Хорошо, но когда вы мне скажете, — скоро? завтра?
Позовите-ка этих господ, пожалуйста.
СОН:
Крепкий орешек!
Он исполняет приказ. Все возвращаются с балкона, делясь впечатлениями.
ГРАБ:
Весьма живописная манифестация. Особенно в такую великолепную погоду{54}.
БРЕГ:
ГРОБ:
Какой? “Мы желаем знать правду!” — это?
БРЕГ:
Нет-нет, последний: “Сегодня взрывают пустыни, завтра взорвут нас”. Что за притча? По какому поводу? Выборы?
Все это до крайности прискорбно. Как это не уметь соблюсти военную тайну!
БЕРГ:
А мне больше всего понравилось: “Долой наймитов динамита”{55}, — просто и сильно.
ГЕРБ:
(Толкуя знаки Горба.) Горб говорит, что такого волнения не было со времен убийства короля.
БРИГ:
Мое несчастье, что я близорук…
Скучно, обидно. Придется завербовать ученых… пускай как-нибудь объяснят… (Заметив Вальса.) А, вот он. Здравствуйте. Присаживайтесь. Господа, занимайте места. Заседание продолжается. Итак… Полковник!
Чего изволите?
У вас там под рукой… Нет, не то, — записка с фамилией… Спасибо. Итак… господин Сальватор Вальс, комиссия под моим председательством, после усиленных занятий, досконально рассмотрела и обсудила результаты ваших опытов. После зрелого и всестороннего изучения мы пришли к заключению, что ваше открытие представляет для нас некоторый интерес. Другими словами, мы были бы склонны вступить с вами в переговоры относительно возможности приобретения вашего изобретения.
БЕРГ:
Или изобретения вашего приобретения, — грах, грах, грах.
Неуместная шутка. Прекратить смех! Граб, перестаньте шушукаться с соседом{56}. Что это за фырканье? Как вы себя ведете? Я продолжаю… Мы склонны приобрести… или, вернее, купить ваше изобретение. Правда, в данное время казна у нас не богата, но все-таки льщу себя надеждой, что сумма, которую мы можем вам предложить, покажется вам вознаграждением более чем щедрым. Мы предлагаем вам две тысячи.
Я не совсем уловил, — за что вы хотите мне платить? За эти опыты?
Не удивительно, что не уловили, — обстановка невозможная. Господа, я отказываюсь говорить, если вы будете продолжать шептаться и хихикать. В чем дело? Что у вас там под столом? Гриб! Гроб!
ГРИБ:
Мы ничего не делаем, честное слово.
Тогда сидите смирно. Я говорю не об опытах, я вам предлагаю продать нам ваш аппарат за две тысячи. Разумеется, трансакция[5] осуществится только в тот момент, когда вы нам его покажете.
Какое очаровательное недоразумение! Вы хотите купить мой аппарат? За две тысячи?
Да. Полагаю, впрочем, что мы можем — в виде большого исключения — повысить плату до трех.
Сон, они хотят купить мой телемор! Сон, слышите?
СОН:
Торгуйтесь, торгуйтесь! Козырь у вас.
Мне кажется, что три — ну, скажем, четыре, — тысячи составят сумму, значительно превосходящую себестоимость вашей машины. Как видите, мы идем вам навстречу.
Вы не идете, вы мчитесь. Но, увы, мне приходится пресечь ваш бег. Вы увлеклись ерундой. Я не продаю своего аппарата.
Легкая пауза.
То есть как это так, — не продаете?
Конечно, не продаю! Что за дикая идея.
СОН:
Маленький совет большого дельца: Вальс, не нажимайте слишком педаль.
Мой дорогой, вы меня, вероятно, не поняли. Я готов, я вполне готов предложить вам другую цену, если эта кажется вам недостаточной, — хотя мне лично… хотя я… Словом, хотите десять тысяч?
Да я и перехожу к делу! Ну, скажем, двадцать, скажем, пятьдесят… Господа, поддержите меня, что вы сидите дубинами?
БРЕГ:
Хорошо: миллион. Это… это — фантастическая цена, придется ввести новые налоги, — но все равно, иду на это: миллион.
СОН:
А я вам говорю, что я ничего никому продавать не намерен.
СОН:
Ну и выдержка у этого человека!
Правильно ли я понял, что вы и за миллион не согласитесь продать нам машину?{57}
Правильно.
И что вы сами не назначите своей цены? Заметьте, что мы готовы рассмотреть всякую вашу цену.
СОН:
Довольно! Я сюда пришел не для этого. Господа, у меня для вас нет товара.
Это ваше последнее слово?
По этому вопросу — да. Сейчас мы будем говорить совсем о другом предмете.
Вы правы. Вы совершенно правы, господин изобретатель. Мы действительно будем сейчас говорить о другом. Вы изволили крикнуть “довольно”. Вот я тоже хочу сказать: “Довольно!” Раз вы не желаете уступить нам свое изобретение, то я немедленно арестую вас и вы будете сидеть за семью замками, покуда не согласитесь на сделку. Довольно, господин изобретатель! Вы увидите… вы… я вас заставлю, — или вы сгниете в каменном мешке… и меня все в этом поддержат, ибо то, чем вы владеете, предмет слишком опасный, чтобы находиться в частных руках. Довольно хитрить! Вы что думаете, мы дураки? Думаете, что завтра пойдете торговаться с нашими соседями? Как бы не так! Или вы немедленно согласитесь, — или я зову стражу.
Это, кажется, уже второй раз, что вы грозите лишить меня свободы, — как будто меня можно лишить свободы.
Вы арестованы! Вас больше нет! Полковник, распорядитесь…
О, с удовольствием: давно пора!
ГОЛОСА:
Да, пора… Рубите его… В окно его… Четвертовать… Правильно!
СОН:
Одну минуточку, генерал: не будем терять голову, — какова бы она ни была, это все-таки голова, терять не нужно, дорога как память. Господа, — и вы, любезный Вальс, — я уверен, что эти меры воздействия излишни. Дайте Вальсу спокойно обдумать ваше предложение, то есть один миллион до доставки машины и один миллион — после, — и я убежден, что все кончится абсолютно мирно. Не правда ли, Вальс?
Я устал повторять, что аппарата я не продаю.
Полковник, живо! Убрать его, связать, уволочь! В тюрьму! В крепость! в подземелье!
И через семь часов, то есть ровно в полночь, произойдет любопытное и весьма поучительное явление.
Постойте, Полковник. (К Вальсу.) Какое… явление?
Предвидя, что вы сегодня можете попытаться применить ко мне силу, я условился с моим старичком так: если до полуночи я ему не дам о себе знать, то он должен немедленно взорвать один из ваших самых цветущих городов, — не скажу, какой, — будет сюрприз.
Это не может быть… Судьба ко мне не может быть так жестока…
Но это не все. Если спустя пять минут после взрыва не последует от меня знака, то и другой городок взлетит на воздух. Так будет повторяться каждые пять минут, пока не откликнусь. И сами понимаете, господа, что если меня уже не будет в живых, то вряд ли я стану с того света производить спиритические стуки.[6] Следовательно, всё не получая от меня известия, мой аппарат довольно скоро обратит всю вашу страну в горсточку пыли.
Он прав… Он прав… Он предусмотрел все!.. Несчастные, да придумайте вы что-нибудь! Герб! Берг!
ГЕРБ:
В тюрьму, в тюрьму.
БЕРГ:
А я вот думаю иначе. Вы его все ругаете, а мне он по душе. Смелый парень! Назначьте его обер-инженером палаты, — вот это будет дело.
Перед тем как произвести харакири, я еще раз поднимаю голос и твердо повторяю: отправьте этого человека в сумасшедший дом.
Я думаю, не стоит ждать президента. Приступим. Потеснитесь, пожалуйста, а то мне тут неудобно. Теперь извольте меня выслушать.
(Опускается на пол.) Господин изобретатель, я очень старый, очень почтенный человек, — и видите, я перед вами стою на коленях. Продайте нам ваш аппаратик!
ГОЛОСА:
Что вы, что вы… Вставайте, ваше высокопревосходительство… Перед кем… Где это видано…
Не могу смотреть на это унижение.
Умоляю вас… Нет, оставьте меня, — я его умолю… Сжальтесь… Любую цену… Умоляю…
Уберите его, пожалуйста. Он мне замусолил панталоны.
(Встал.) Дайте мне что-нибудь острое! Полковник, мы с вами вместе умрем. Дорогой мой Полковник… Какие страшные переживания… Скорей кинжал! (К Грабу.) Что это?
ГРАБ:
Разрезательный нож. Я не знаю — это Бург мне передал.
ГОЛОСА:
Ах, покажите, как это делается… Попробуйте этим… Чудно выйдет… Просим…
Предатели!
СОН:
Тише, господа, тише. Сейчас, по-видимому, будет произнесена речь. Дорогой
