всей Старой Кастилии в поисках самых фантастических приключений. Вместо Санчо он взял себе в оруженосцы беременную женщину, переодетую мужчиной. И был ужасно удивлен, когда она произвела на свет ребенка. Оставив ее на постоялом дворе на попечении добрых людей, он пустился в новые приключения, взяв имя Рыцаря Тягот (Caballero de los Trabajos). Такова последняя страница книги Авельянеды — неудивительно, что Сервантес решился предать своего героя смерти, чтобы он не шатался по всей Испании под чужими знаменами с беременным оруженосцем. Некоторым образом за смерть нашего героя отвечает Авельянеда».
29
В словосочетании «Рыцарь луноподобных Зеркал» (как и в рукописи ВН) слово «луноподобный» добавлено позже, первоначально это предложение выглядело так: «Рыцарь Зеркал, а ныне Рыцарь Полированной Луны, магического зеркала, если вам известно, что я имею в виду».
30
Когда в шестьдесят четвертой главе второй части он падает с коня, а Рыцарь Белой Луны грозится лишить его жизни, Дон смело защищает вдохновивший его идеал: «Дон Кихот, ушибленный и оглушенный падением, не поднимая забрала, голосом слабым и глухим, как бы доносившимся из подземелья, произнес:
— Дульсинея Тобосская — самая прекрасная женщина в мире, а я самый несчастный рыцарь на свете, но мое бессилие не должно поколебать эту истину. Вонзай же копье свое, рыцарь, и отними у меня жизнь, ибо честь ты у меня уже отнял». Так как сомнение в красоте Дульсинеи, высказанное Карраско, было не чем иным, как предлогом для битвы, тот отвечает: «Пусть во всей своей целокупности идет по миру слава о красоте сеньоры Дульсинеи Тобосской. Я удовольствуюсь тем, что досточтимый Дон Кихот удалится в свое имение на год, словом, впредь до особого моего распоряжения, о чем у нас было условлено перед началом схватки».
31
Ответ дона Антоньо, хотя и своекорыстный, способен вызвать отклик в душе читателя: «Да простит вас Бог за то, что вы столь великий наносите урон всему миру, стремясь образумить забавнейшего безумца на свете!»
32
Имеется в виду книга Кратча «Пять мастеров», с. 78. Приводим полную цитату: «Богатство вымысла у Сервантеса превозносилось неоднократно, но истинным чудом является не столько то, что он способен бесконечно изобретать приключения для своего Рыцаря и его Оруженосца, но что в каждом из этих приключений, как в только что рассмотренном нами [с сукновальнями], каждый из персонажей неизбежно оказывается и правым и виноватым. Никогда, ни при каких условиях рыцарь не одерживает победу и никогда не оказывается побежденным. В начале каждой новой битвы мы понимаем, почему он должен проиграть, но никогда не чувствуем неизбежности поражения. В насмешку он получает прозвание Рыцаря Печального Образа, но, подобно множеству других, гордо принявших имя, первоначально брошенное с издевкой, он носит его гордо. Быть удачливым или быть веселым — как Санчо — не его призвание, он должен оставаться твердым. Рыцарство — благороднейший из известных ему идеалов, и он не задается вопросом об оплате».
33
ВН подробно рассматривает сорок сражений, но в этом конкретном перечне различных качеств Дон Кихота, благодаря некоторым случаям удвоения, приводится пятьдесят три эпизода. Тридцатый и тридцать четвертый эпизоды повторно упомянуты в восьмом разделе, где Дон Кихот выступает как борец с неправдой.
34
Двадцать второй, двадцать третий и двадцать девятый эпизоды повторяются в восьмом разделе, «Дон Кихот как борец с неправдой».
35
Седьмой эпизод повторяется в девятом разделе, «Дон Кихот как враг чародеев»; тридцать седьмой — там же и в восьмом разделе, «борец с неправдой».
36
Двадцать четвертый эпизод повторно упоминается в девятом разделе, «Дон Кихот как враг чародеев».
37
Четырнадцатый эпизод повторно упоминается в девятом разделе, «Дон Кихот как враг чародеев». Тридцатый эпизод — в девятом и в первом разделе, «Дон Кихот как защитник страждущих влюбленных». Тридцать четвертый эпизод повторно упоминается в девятом разделе и уже упоминался в шестом, «покровитель обиженных девиц». Тридцать седьмой эпизод упоминается также в девятом разделе и уже упоминался в шестом.
38
Это не совсем точно, так как эпизоды этого раздела часто фигурируют в предыдущих. В действительности только одиннадцать из перечисленных здесь эпизодов не упоминались ранее: четвертый, шестой, одиннадцатый, двенадцатый, тринадцатый, пятнадцатый, двадцать первый, двадцать пятый, тридцать второй, тридцать пятый и тридцать шестой.
39
В черновиках «Побед и поражений» ВН добавлял: «хотя, мне кажется, из всех европейских стран дуэли сохранялись вплоть до последней войны только в Испании, Италии, Франции, Венгрии и Польше».
40
«Prologo a la edicion del Quijote» («Предисловие к изданию «Дон Кихота»»), в первом из шести томов его издания книги, Мадрид, 1833–1839. Вероятно, ВН позаимствовал эту цитату из какого-то вторичного источника.
41
Это предложение ВН помечает на полях как парафраз из Груссака. Вторая его половина, начиная со слов «мирился с инквизицией», перечеркнута косой чертой.
42
ВН отметил на полях, что это предложение (сильно измененное) — парафраз из Мадариаги.
43
В окончательном варианте ВН вычеркнул конец предложения: «подобно тени, которую отбрасывает на стену некий предмет, освещенный под разными углами несколькими движущимися источниками света».
44
Страдая от полученных ударов, но еще более от действия магического зелья, Санчо «мигом припал к кувшину, но, уверившись после первого же глотка, что это просто вода, не стал больше пить и попросил Мариторнес принести ему вина, что та весьма охотно и исполнила, уплатив за вино из своего кармана, — видно, недаром про нее говорили, будто, несмотря на свое ремесло, какие-то христианские чувства она все же сумела в себе сохранить. Выпив вина, Санчо тотчас же пришпорил осла, настежь распахнул ворота и в восторге от того, что так ничего и не заплатил и все же вырвался отсюда, — хотя эта радость омрачалась тем, что за него расплатились обычные его поручители, то есть его же собственные бока, — выехал со двора».
45
По поводу Сьерры-Морены ВН замечает: «горный хребет в юго-западной части Испании; самая высокая вершина достигает около 8000 футов; расположен на широте между Филадельфией и Сан-Франциско, если это что-нибудь вам говорит, поскольку вы не учили географии и не имеете никакого представления о конфигурации мира. Куда вы попадете, поднявшись прямо на север по меридиану Рио-де-Жанейро? На оконечность Гренландии, даже не задев Северную Америку».
46
Далее ВН помещает короткое замечание: «Нижеследующее живо напоминает мне то, как многие нацисты оправдывали свои преступления на суде». Скорее всего, имеется в виду рассказ пленника о том, как некоторые вероотступники-христиане на случай, если им придется вернуться на родину, защищали себя с помощью писем, в которых находившиеся под их надзором пленные свидетельствовали, что с ними обращались хорошо. В данном случае вероотступник помогает пленнику и бежит вместе с ним.
47
Путнам сообщает, что второе стихотворение, баллада, «как говорят, была положена на музыку доном Сальваторе Луисом в 1591 году, за четырнадцать лет до появления «Дон Кихота»». (Примеч. ВН.)
48
ВН цитирует Путнама: «Санбенито — накидка из желтого полотна с изображением чертей и пламени, которую носили те, кто был судим инквизицией, признался и раскаялся. Ее надевали приговоренные к сожжению на костре».
49
Как вы помните, в Сьерре-Морене Санчо уже забывал письмо Дон Кихота к Дульсинее и по этой причине был вынужден сочинить историю о вручении письма и оказанном ему приеме. Поэтому со стороны рыцаря естественно ожидать, что Санчо поведет его в ее дворец.
50
ВН цитирует Путнама: «Эти высказывания Санчо могут показаться в корне противоречащими его характеру, но это никоим образом не объясняется недосмотром автора. Не вызывает сомнений, что во второй части книги, в отличие от первой, Сервантес намеренно пытается обрисовать определенное развитие характера как оруженосца, так и рыцаря… Нетрудно понять, что Санчо, каким бы простаком он порой ни казался, отнюдь не тупица и вполне мог перенять у своего господина рыцарский жаргон и цветистый стиль».
51
ВН цитирует Путнама: «Отправленных из Орана львов должны были выгрузить на берег в Картахене, следовательно, Дон Кихот со своими попутчиками никак не могли их встретить по дороге в Сарагосу».
52
В публичном предсмертном отречении Дон Кихота от рыцарских романов ни словом не говорится о пещере Монтесиноса.
53
ВН мимоходом отмечает реплику, брошенную Дон Кихотом перепуганному Санчо: «»Может статься, ты шагаешь пеший и босый по Рифейским горам <…>?» Любопытно, что пятьюдесятью годами позже настоящий изгнанник, несчастный преследуемый протопоп Аввакум, первый русский прозаик, шел пешим по этим Рифейским — то есть Уральским — горам».
54
ВН приводит комментарий Путнама: «Намек на подложное продолжение первой части, написанное Фернандесом Авельянедой. Родригес Марин: «Когда Сервантес собирался писать эту главу, в руки ему попала «Вторая часть хитроумного идальго дон Кихота Ламанчского», предположительно сочиненная неким Алонсо Фернандесом Авельянедой и опубликованная в 1614 году в Таррагоне». См. пролог ко второй части».
55
ВН приводит высказывание Ормсби, содержащееся в комментарии Путнама: «Во второй главе продолжения Авельянеды Альдонса Лоренсо в письме Дон Кихоту грозит отлупить его за то, что он называет ее принцессой и Дульсинеей, и тогда Дон Кихот, уязвленный ее неблагодарностью, решает приискать себе другую даму сердца».
56
ВН цитирует комментарий Путнама: «Не кто иной, как Сервантес, в седьмой главе первой части назвал жену Санчо Мари Гутьеррес, в той же самой главе, несколькими строками выше он назвал ее Хуаной Гутьеррес, а в пятьдесят второй главе первой части — Хуаной Панса».
57
ВН цитирует комментарий Путнама: «В этой главе автор явно обнаруживает собственное представление о характере Санчо, можно видеть, с каким уважением относится он к оруженосцу в частности и к крестьянам вообще. Именно это подчеркивает Обри Белл [склонный идеализировать Санчо. — ВН} в своем «Сервантесе». Санчо не обжора, не пьяница, не грубый клоун; он «gracioso», «шутник», а это совершенно другое. Одна из главных погрешностей Мотто и некоторых других английских переводчиков в том, что они превратили Санчо в клоуна-кокни».
58
ВН добавляет: «NB: сомнительно, чтобы подобное замечание о политической полиции могло быть сделано в современной России».
59 ВН помечает карандашом на полях: «ДК, борец с неправдой, капитулирует здесь перед ДК, Избавителем Воображаемой Дамы, — он забывает, что когда-то освободил каторжников и эгоистично сосредоточивается на призрачной мечте».
Составил Фредсон Бауэрс
