ГУМБЕРТ: Что-нибудь еще?
ЛОЛИТА: (восторженно) Гэрл-скаутский девиз — это также и мой девиз. Мой долг быть полезной животным мужского пола. Я исполняю их прихоти. Я всегда в хорошем настроении. И я всегда грешу мыслью, словом и делом.
ГУМБЕРТ: Это всё, моя остроумная детка?
ЛОЛИТА: Мы пекли пироги на солнечной плите с рефлектором. Как интересно, правда? Здорово! Мы делали рентгеновские снимки. Мы распознали трех птиц в лесу, больше учитель не знал. Вот весело!
ГУМБЕРТ: C’est bien tout?[65]
ЛОЛИТА: C’est. He считая малюсенькой вещи, о которой я, может быть, расскажу попозже, если будем сидеть в темноте.
Дорога. Придорожный указатель: «ОТЕЛЬ „ЗАЧАРОВАННЫЕ ОХОТНИКИ» — 8 МИЛЬ». Далее, другой указатель: «БРАЙСЛАНД, 759 ФУТОВ НАД УР. М.». Наконец, щит на перекрестке: «ДО ВАШЕГО НЕЗАБЫВАЕМОГО ОТЕЛЯ „ЗАЧАРОВАННЫЕ ОХОТНИКИ» -3 МИЛИ».
ЛОЛИТА: Ах, давай остановимся в «незабываемом»!
ГУМБЕРТ: Я забронировал две комнаты в гостинице для туристов в Лепингвиле, но…
ЛОЛИТА: Ах, пожалуйста! Остановимся в «Зачарованных». Это известное романтичное место. Люди будут думать, что мы любовники. Пожалуйста!
…И вот он предстал перед нами, дивно и неотвратимо, в конце плавного поворота, под призрачными деревьями, наверху, где кончался обсыпанный гравием въезд, — белый чертог «Зачарованных Охотников».
ЛОЛИТА: (выбираясь из машины) Ну и шик!
Старик Том, седой, горбатый негр, уносит чемоданы.
Это большая, старая, вычурная, семейного типа гостиница с колонной галереей. Гумберт и Лолита входят в богато украшенный холл. Участники двух съездов, медицинского (в стадии убытия) и флористического (в стадии прибытия), заполняют помещения отельной конторы.
Лолита опускается на корточки, чтобы осыпать ласками кокер-спаниеля, который, разлегшись на ковре, тает под ее ладонью.
ГУМБЕРТ: (невнятно, обращаясь к отельному клерку у стойки конторы, мистеру Ваткинсу) Могу ли я снять комнату на ночь?
ВАТКИНС: Простите, сэр?
ГУМБЕРТ: Могу ли я снять две комнаты или одну комнату с двумя кроватями?
ВАТКИНС: Боюсь, мы ничем вам не сможем помочь. Гостиница переполнена участниками съезда медиков, включая тех, кому не нашлось места в другом отеле. И, кроме того, встреча экспертов по розам как раз началась. Это для вас и вашей девочки?
(Добродушно смотрит на Лолиту.)
ГУМБЕРТ: Ее мать больна. Мы очень устали.
ВАТКИНС: Мистер Свун!
Появляется Свун, другой отельный служащий.
ВАТКИНС: Что слышно о докторе Лаве?[66] Он телефонировал?
СВУН: Да, он отменил свою бронь.
ВАТКИНС: А как обстоит дело с семьей Блисс?[67]
СВУН: Они намерены сегодня освободить номер.
ВАТКИНС: (к Гумберту) Раз так, я могу поселить вас в номере триста сорок два. Но там имеется только одна кровать.
ГУМБЕРТ: В таком случае, может быть, вы поставите дополнительную кровать?
ВАТКИНС: Нет ни одной свободной, но мы что-нибудь придумаем позднее.
ГУМБЕРТ: Хорошо, я беру номер.
ВАТКИНС: Наши кровати довольно
(открывает журнал регистрации постояльцев)
широкие. Прошлой ночью на такой кровати у нас уместилось трое докторов, и тот, что спал посредине, был весьма упитанный
(протягивает Гумберту конторское перо, так как его собственное застопорилось)
Коридор на третьем этаже. Дядя Том, с чемоданами и ключом, занят отпиранием двери номера. Он возится с ключом.
ЛОЛИТА: Смотри, это ведь номер нашего дома — триста сорок два.
ГУМБЕРТ: Забавное совпадение.
ЛОЛИТА: Да, очень забавно. Знаешь,
(смеется)
прошлой ночью мне приснилось, что мама утонула в Рамздэльском озере.
ГУМБЕРТ: Неужели?
Комната. Двуспальная кровать, зеркало, двуспальная кровать в зеркале, зеркальная дверь стенного шкафа, такая же дверь в ванную, чернильно-синее окно, отраженная в нем кровать, та же кровать в зеркале шкафа, два кресла, стол со стеклянным верхом, два ночных столика, между ними двуспальная кровать: точнее, большая кровать полированного дерева с бархатистым покрывалом пурпурного цвета и четой ночных ламп под оборчатыми красными абажурами. Гумберт дает старику Тому один доллар, подзывает его обратно и дает еще один. Том уходит с ухмылкой признательности на лице.
ЛОЛИТА: (динамически гримасничая) Как же так — мы оба будем спать здесь?
ГУМБЕРТ: Я просил у них отдельную комнату или хотя бы добавочную койку — для тебя или для меня, если хочешь.
ЛОЛИТА: Ты с ума сошел.
ГУМБЕРТ: Почему же, моя дорогая?
ЛОЛИТА: Потому, мой дорогой, что, когда дорогая мама узнает, она с тобой разведется, а меня задушит.
Она стоит напротив зеркальной двери шкафа, с удовольствием щурясь на свое отражение. Гумберт садится на краешек низкого кресла, нервно потирает ладони и обращается к ее довольному отражению.
ГУМБЕРТ: Послушай меня, Ло. Давай установим кое-что раз навсегда. Я твой приемный отец. В отсутствие твоей матери я отвечаю за твое благополучие. Нам придется много быть вместе. И поскольку мы небогаты, мы не сможем
(привстает и подхватывает свой плащ, который соскочил с крючка)
всегда занимать две комнаты.
ЛОЛИТА: Ладно, ладно. Мне нужна моя расческа.
Гумберт пробует ее обнять — так, невзначай, капля сдержанной нежности перед ужином.
ЛОЛИТА: Слушай, я предлагаю похерить игру в поцелуи и пойти жрать.
Он открывает чемодан с вещами, которые купил для нее.
ГУМБЕРТ: Кстати, здесь несколько платьев и вещиц, которые я купил для тебя в Паркингтоне.
«Ах, мечта мечты моей! Она направилась к раскрытому чемодану, как будто подстерегая издали добычу, как будто в замедленном кинематографе, вглядываясь в эту далекую сокровищницу на багажных козлах». Она поднимает за рукавчики кофточку, вытаскивает медленную змею блестящего пояска и примеряет его на себе. «Затем она вкралась в ожидавшие ее объятия, сияющая, размаянная, ласкающая меня взглядом нежных, таинственных, порочных, равнодушных, сумеречных глаз — ни дать ни взять банальнейшая шлюшка. Ибо вот кому подражают нимфетки — пока мы стонем и умираем». Их поцелуй прерывается стуком в дверь. Старик Том входит с вазой великолепных роз.
ГУМБЕРТ: Вот это да! От кого цветы?
ТОМ: Я не знаю.
ГУМБЕРТ: Что значит, не знаете? От управляющего гостиницы?
ТОМ: Не знаю. Мне дали их на цветочной стойке для мистера —
(сверяется с карточкой)
мистера Гомберга и его маленькой девочки.
Дядя Том уходит, приняв четвертак.
ГУМБЕРТ: (выдергивает карточку из букета) Похоже, на этой цветочной выставке переизбыток роз. Терпеть не могу цветы. И еще я не терплю, когда мое имя коверкают.
ЛОЛИТА: О, ведь они изумительны!
(Цветы, конечно же, послал давний поклонник маленькой Долорес, Клэр Куильти, которого мы вскоре сможем мельком увидеть.)
Ресторан отеля. Претенциозные фрески на стенах изображают охотников, зачарованных в разнообразных положениях среди множества животных, дриад, кипарисов и портиков.
ЛОЛИТА: (обозревая фрески) И что все это значит?
ГУМБЕРТ: Ах, мифологические сцены на новый лад. Плохое искусство, во всяком случае.
ЛОЛИТА: А что значит плохое искусство?
ГУМБЕРТ: Продукт посредственного, неоригинального художника. Взгляни на этого отвратительного единорога. Или это кентавр?
ЛОЛИТА: Он вовсе не отвратительный. Он чудный.
Подавальщица приносит еду.
Конец ужина. Гумберт достает пузырек со снотворными пилюлями, откупоривает его и наклоняет над ладонью. Он подносит пустую горсть ко рту и делает вид, что глотает.
ЛОЛИТА: Лиловые пилюли — из чего они?
ГУМБЕРТ: Витамин П. Из вод пурпурных морей и пушка персиков, из перьев райских птиц. Из болотных орхидей. Из Приапова вертограда.
ЛОЛИТА: Слишком уклончиво. Дай мне одну сейчас же.
ГУМБЕРТ: Держи.
Он выпускает из ладони в ее нетерпеливую, чашечкой поднесенную руку пилюлю.
ЛОЛИТА: (проглатывая) Могу поспорить, что это приворотное зелье.
ГУМБЕРТ: Боже милосердный! Что ты знаешь о приворотных зельях?
ЛОЛИТА: Это было в фильме. Стан и Иззи. С Марком Кингом.[68] О, посмотри, кто здесь!
Господин в ярком спортивном пиджаке входит в обеденный зал и направляется к дальнему столику. Это Куильти. Он узнает очаровательную маленькую девочку миссис Гейз, но, не считая быстрого оценивающего взгляда, не обращает никакого внимания на Гумберта и Лолиту.
ЛОЛИТА: Посмотри, как он похож, как невероятно похож на Куильти!
ГУМБЕРТ (тревожно) Что? Наш толстый дантист здесь?
Лолита задержала во рту только что взятый глоток воды и поставила обратно на стол затанцевавший стакан.
ЛОЛИТА: (поперхнувшись смехом) Да глупости. Я говорю о том писателе, который на папиросных рекламах.
ГУМБЕРТ: О слава, о женщины!
ПОДАВАЛЬЩИЦА: Что вы желаете на десерт? Может быть, мороженого — малиновое, шоколадное, ванильное и… дайте вспомнить…
ЛОЛИТА: Я хочу шоколадного и малинового.
ГУМБЕРТ: А для меня просто чашку кофе. И чек, пожалуйста.
Лолита теребит свои локоны, пытаясь согнать сонливость.
ГУМБЕРТ: В котором часу вас будили в лагере?
ЛОЛИТА: В половине
(она преодолевает большой зевок)
седьмого.
(Зевота распирает горло и сотрясает ее.)
В половине седьмого.
(Ее горло снова стало наполняться.)
Утром я каталась на лодке, а потом…
ПОДАВАЛЬЩИЦА: В общем, малиновое закончилось.
Лифт. Гумберт и Лолита входят; в лифте: три дамы, эксперты по розам (каждая из них похожа на альпинарий), двое пожилых мужчин и девушка-лифтерша. Гумберт и Лолита близко стоят друг к другу, лицом к лицу, затем им приходится стать еще ближе, когда их обступают люди. Двое мужчин выходят. Лолита, сонная и озорная, наваливается на Гумберта, поднимает на него глаза и тихо смеется.
ГУМБЕРТ: В чем дело?
ЛОЛИТА: Ни в чем.
Три матроны, улыбаясь, выходят. Теперь Гумберт и Лолита стоят свободно.
ЛИФТЕРША: Смотрите под ноги, пожалуйста.
Коридор в направлении номера 342.
ЛОЛИТА: Ты бы дотащил меня до кровати, как они это делают в комиксах. Ах, я такая сонная! Пожалуй, я скажу тебе, какими гадкими мы были, Чарли и я.
Номер 342.
ЛОЛИТА: На такой кровати можно спать вдвоем.
ГУМБЕРТ: На ней будешь спать ты.
ЛОЛИТА: А где ты будешь спать?
Зевая, она садится на край постели, снимает ботинки и скатывает с ноги один носок.
ГУМБЕРТ: Еще не знаю. Почисть зубы, или что ты обычно делаешь, и ложись.
(Открывает сумку с ее гигиеническими принадлежностями.)
Вот твои вещи. Я хочу, чтобы ты уже спала, когда я вернусь. Я спущусь вниз. Прошу тебя, Лолита. Нет, это шкаф. Ванная комната здесь.
ЛОЛИТА: Зеркала, зеркала…
Сонно смеется и уходит.
Гумберт покидает номер и спускается вниз. Когда он, направляясь в холл, поворачивает за угол, его задевает плечом пошатывающийся, подвыпивший человек (Куильти).
Гумберт спрашивает у коридорного, как пройти в бар.
КОРИДОРНЫЙ: Здесь нет бара.
ГУМБЕРТ: Хотел бы я знать, где этот выпивоха нашел спиртное.
КОРИДОРНЫЙ: А, это мистер Куильти, сэр. И он не любит, когда его беспокоят. Он приехал сюда, чтобы сочинять.
ГУМБЕРТ: Это сразу видно. А как пройти в уборную?
КОРИДОРНЫЙ: Налево и вниз.
Гумберт выходит из мужской комнаты. Приветливый старец, доктор Браддок, входя в уборную, кивает ему.
ДОКТОР БРАДДОК: Ну, как вам понравилось выступление доктора Бойда? Ах, простите, я принял вас за Джека Блисса.
Гумберт минует группу дам, направляющихся в Комнату Роз. Смотрит на свои наручные часы. Мешкает в холле. Заметив его, мистер Ваткинс (Гумберт его не видит) поднимает кверху палец, затем подзывает старика Тома и дает ему поручение. Гумберт снова смотрит на часы и продолжает свое беспокойное блуждание. Он выходит наружу, на скудно освещенную колонную веранду. На темной стороне веранды сидят двое или больше человек. Мы неясно различаем во мраке очень старого господина и рядом с ним плечо другого человека. Одна из двух этих теней начинает говорить (голосом Куильти). Этому предшествует винтовой скрежет открываемой фляжки, за которым следует скромное бульканье, завершающееся звуком мирного завинчивания.
ГОЛОС КУИЛЬТИ: Как же ты ее достал?
ГУМБЕРТ: Простите?
ГОЛОС КУИЛЬТИ: Говорю: дождь перестал.
ГУМБЕРТ: Да, кажется.
ГОЛОС КУИЛЬТИ: Я где-то видал эту девчонку.
ГУМБЕРТ: Она моя дочь.
ГОЛОС КУИЛЬТИ: Врешь — не дочь.
ГУМБЕРТ: Простите?
ГОЛОС КУИЛЬТИ:
