Зато как радостно глядишь
На темный ряд домов,
Не слышно даже псов.
Под кровлю всех загнал мороз,
Чаек от скуки пьют.
Прошел солдат, проехал воз,
Замерзли окна… огонек
Собор… на выезде острог…
Ямщик кнутом махнул:
Эй вы!? – и нет уж городка,
Последний дом исчез…
Налево – темный лес…
Бессонный до утра,
Мучительно быстра;
Княгиня видит то друзей,
То мрачную тюрьму,
И тут же думается ей —
Бог знает почему, —
Что небо звездное – песком
Посыпанный листок,
А месяц – красным сургучом
Оттистнутый кружок…
Пропали горы; началась
Равнина без конца.
Еще мертвей! Не встретит глаз
Живого деревца.
А вот и тундра!? – говорит
Ямщик, бурят степной.
Княгиня пристально глядит
И думает с тоской:
За золотом идет!
Оно лежит по руслам рек,
Оно на дне болот.
Трудна добыча на реке,
Болота страшны в зной,
Но хуже, хуже в руднике,
Глубоко под землей!..
Там гробовая тишина,
Там безрассветный мрак…
Нашел тебя Ермак?..
Чредой спустилась ночи мгла,
Княгиня долго не спала,
Тяжелых дум полна…
Уснула… Башня снится ей…
Она вверху стоит;
Волнуется, шумит;
К обширной площади бегут3
Несметные толпы:
Разносчики, попы;
Пестреют шляпки, бархат, шелк,
Тулупы, армяки…
Пришли еще полки,
Побольше тысячи солдат
Сошлось. Они «ура!» кричат,
Они чего-то ждут…
Едва ли сотый понимал,
Что делается тут…
Зато посмеивался в ус,
Лукаво щуря взор,
Знакомый с бурями француз,
Столичный куафер…
Приспели новые полки:
Сдавайтесь!? – тем кричат.
Ответ им – пули и штыки,
Сдаваться не хотят.
Влетев в каре, грозиться стал —
С коня снесли его.
Другой приблизился к рядам:
Прощенье царь дарует вам!?
Убили и того.
Явился сам митрополит
С хоругвями, с крестом:
Покайтесь, братия! – гласит, —
Падите пред царем!?
Солдаты слушали, крестясь,
Но дружен был ответ:
– Уйди, старик! молись за нас!
Тебе здесь дела нет… —
Тогда-то пушки навели,
Сам царь скомандовал: «Па-ли!..»
…О, милый! Жив ли ты??
Вперед рванулась и стремглав
Упала с высоты!
У каждой двери часовой,
Все двери на запор.
Снаружи слышен ей;
Внутри – бряцанье, ружей блеск
При свете фонарей;
Да отдаленный шум шагов
И долгий гул от них,
Да прекрестный бой часов,
Да крики часовых…
Иди, печальница, за мной! —
Ей тихо говорит. —
Я проведу тебя к нему,
Он жив и невредим…?
Она доверилась ему,
Она пошла за ним…
Шли долго, долго… Наконец
Дверь взвизгнула, – и вдруг
Упав на грудь ему, она
Торопится спросить:
Скажи, что делать? Я сильна,
Могу я страшно мстить!
Достанет мужества в груди,
Готовность горяча,
Просить ли надо?..? – Не ходи,
Не тронешь палача! —
О милый! что сказал ты? Слов
Не слышу я твоих.
То крики часовых!
Зачем тут третий между нас?..?
Тот «третий» произнес…
Княгиня вздрогнула – глядит
Испуганно кругом,
Не всё тут было сном!..
Без блеска, без лучей,
Направо – Енисей.
Темно! Навстречу ни души,
Ямщик на козлах спал,
Пронзительно стонал,
Да ветер бился и ревел,
Играя на реке,
На странном языке.
Суровым пафосом звучал
Как в бурю чайки крик…
Княгине холодно; в ту ночь
Мороз был нестерпим,
Упали силы; ей невмочь
Бороться больше с ним.
Рассудком ужас овладел,
Что не доехать ей.
Ямщик давно уже не пел,
Не понукал коней,
Передней тройки не слыхать,
Эй! жив ли ты, ямщик?
Что ты замолк? не вздумай спать!?
– Не бойтесь, я привык… —
Летят… Из мерзлого окна
Не видно ничего,
Опасный гонит сон она,
Но не прогнать его!
Он волю женщины больной
Мгновенно покорил
Ее переселил.
Тот край – он ей уже знаком, —
Как прежде неги полн,
И теплым солнечным лучом
И сладким пеньем волн
Ее приветствовал, как друг…
Куда ни поглядит:
Да, это юг! да, это юг!? —
Всё взору говорит…
Ни тучки в небе голубом,
Долина вся в цветах,
Все солнцем залито, на всем,
Внизу и на горах,
Печать могучей красоты,
Ликует все вокруг;
Поют: «Да – это юг!»
В долине между цепью гор
И морем голубым
Она летит во весь опор
С избранником своим.
С деревьев льется аромат,
На каждом дереве горит
Сквозь ветви темные сквозит
Лазурь небес и вод;
По морю реют корабли,
Мелькают паруса,
А горы, видные вдали,
Уходят в небеса.
Как чудны краски их! За час
Рубины рдели там,
Теперь заискрился топаз
По белым их хребтам…
Вот вьючный мул идет шажком,
В бубенчиках, в цветах,
За мулом – женщина с венком,
С корзинкою в руках.
И, засмеявшись вдруг,
Бросает быстро ей на грудь
Цветок… да! это юг!
Страна античных, смуглых дев
И вечных роз страна…
Чу! мелодический напев,
Чу! музыка слышна!..
Да, это юг! да, это юг!
(Поет ей добрый сон)
Опять свободен он!..?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Уже два месяца почти
А всё конец пути далек!
Княгинин спутник так устал,
Что под Иркутском захворал,
Два дня прождав его, она
Помчалась далее одна…
Ее в Иркутске встретил сам
Начальник городской;
Сползла с плеча его доха,
Под ней – кресты, мундир,
На шляпе – перья петуха.
Ругнув за что-то ямщика,
Поспешно подскочил
И дверцы прочного возка
Княгине отворил…
Княгиня (входит в станционный дом)
В Нерчинск! Закладывать скорей!
Пришел я – встретить вас.
Велите ж дать мне лошадей!
Прошу помедлить час.
Дорога наша так дурна,
Вам нужно отдохнуть…
Благодарю вас! Я сильна…
Уж недалек мой путь…
Все ж будет верст до восьмисот,
А главная беда:
Дорога хуже тут пойдет,
Опасная езда!..
Два слова нужно вам сказать
По службе, – и притом
Семь лет служил при нем.
По сердцу, по уму,
Запечатлев в душе навек
Признательность к нему,
К услугам дочери его
Готов я… весь я ваш…
Но мне не нужно ничего!
Готов ли экипаж?
Покуда я не прикажу,
Его не подадут…
Так прикажите ж! Я прошу…
С последней почтой прислана
Что же в ней:
Уж не вернуться ль я должна?
Да-с, было бы верней.
Да кто ж прислал вам и о чем
Бумагу? что же – там
Шутили, что ли, над отцом?
Он всё устроил сам!
Нет… не решусь я утверждать…
Но путь еще далек…
Готов ли мой возок?
Нет! Я еще не приказал…
Садитесь! Я уже сказал.
А граф… хоть он вас отпустил,
По доброте своей,
Но ваш отъезд его убил…
Вернитесь поскорей!
Нет! что однажды решено —
Исполню до конца!
Мне вам рассказывать смешно,
Как я люблю отца,
И выше и святей,
Меня зовет. Мучитель мой!
Давайте лошадей!
Позвольте-с. Я согласен сам,
Что дорог каждый час,
Но хорошо ль известно вам,
Что ожидает вас?
Бесплодна наша сторона,
А та – еще бедней,
Короче нашей там весна,
Зима – еще длинней.
Там – знаете ли вы?
Там люди редки без клейма,
И те душой черствы;
На воле рыскают кругом
Там только варнаки;
Ужасен там тюремный дом,
Глубоки рудники.
Вам не придется с мужем быть
Пять тысяч каторжников там,
Озлоблены судьбой,
Заводят драки по ночам,
Убийства и разбой;
Короток им и страшен суд,
Грознее нет суда!
Свидетельницей… Да!
Поверьте, вас не пощадят,
Не сжалится никто!
Пускай ваш муж – он виноват…
А вам терпеть… за что?
Ужасна будет, знаю я,
Жизнь мужа моего.
Не радостней его!
Но вы не будете там жить:
Тот климат вас убьет!
Я вас обязан убедить,
Не ездите вперед!
Ах! вам ли жить в стране такой,
Где воздух у людей
Выходит из ноздрей?
А в краткие жары —
Непросыхающих болот
Зловредные пары?
Да… страшный край! Оттуда прочь
Бежит и зверь лесной,
Когда стосуточная ночь
Повиснет над страной…
Живут же люди в том краю,
Привыкну я шутя…
Живут? Но молодость свою
Припомните… дитя!
Здесь мать – водицей снеговой,
Родив, омоет дочь,
Малютку грозной бури вой
Баюкает всю ночь,
Близ хижины лесной,
Да пурга, бешено стуча
С глухих лесов, с пустынных рек
Сбирая дань свою,
С природою в бою,
А вы?..
Пусть смерть мне суждена —
Я еду! еду! я должна
Да, вы умрете, но сперва
Измучите того,
Чья безвозвратно голова
Погибла. Для него
Прошу: не ездите туда!
Сноснее одному,
Устав от тяжкого труда,
Прийти в свою тюрьму,
И с черствым сухарем
Заснуть… а добрый сон пришел —
И узник стал царем!
Летя мечтой к родным, к друзьям,
Увидя вас самих,
Проснется он к дневным трудам
И бодр, и сердцем тих,
А с вами?.. с вами не знавать
Ему счастливых грез,
Причину ваших слез.
Ах!.. Эти речи поберечь
Вам лучше для других.
Всем вашим пыткам не извлечь
Слезы из глаз моих!
Покинув родину, друзей,
Любимого отца,
Приняв обет в душе моей
Исполнить до конца
Мой долг, – я слез не принесу
В проклятую тюрьму —
Я гордость, гордость в нем спасу,
Я силы дам ему!
Презренье к нашим палачам,
Сознанье правоты
Опорой верной будет нам.
Прекрасные мечты!
Но их достанет на пять дней.
Не век же вам грустить?
Поверьте совести моей,
Захочется вам жить.
Здесь черствый хлеб, тюрьма, позор,
Свобода и почет.
Как знать? Быть может, бог судил…
Понравится другой,
Закон вас права не лишил…
Молчите!.. Боже мой!..
Да, откровенно говорю,
Верннтесь лучше в свет.
Благодарю, благодарю
И прежде был там рай земной,
Своей заботливой рукой
Расчистил Николай.
Ходячие гробы,
Мужчины – сборище Иуд,
А женщины – рабы.
Что там найду я? Ханжество,
Поруганную честь,
Нахальной дряни торжество
И подленькую месть.
Нет, в этот вырубленный лес
Меня не заманят,
Где были дубы до небес,
А нынче пни торчат!
Пустых и темных дел?..
Там места нет, там друга нет
Тому, кто раз прозрел!
Нет, нет, я видеть не хочу
Продажных и тупых,
Не покажусь я палачу
Свободных и святых.
Вернуться – всё простя?..
Но он же вас не пощадил?
Подумайте, дитя:
Молчите, генерал!
Когда б не доблестная кровь
Текла в вас – я б молчал.
Но если рветесь вы вперед,
Не веря ничему,
Быть может, гордость вас спасет…
Достались вы ему
С богатством, с именем, с умом,
С доверчивой душой,
А он, не думая о том,
Что станется с женой,
Увлекся призраком пустым,
И – вот его судьба!..
И что ж?.. бежите вы за ним,
Как жалкая раба!
Нет! я не жалкая раба,
Я буду ей верна!
О, если б он меня забыл
Для женщины другой,
В моей душе достало б сил
Не быть его рабой!
Но знаю: к родине любовь
Соперница моя,
Ему простила б я!..
Княгиня кончила… Молчал
Упрямый старичок.
– Ну что ж? Велите, генерал,
Не отвечая на вопрос,
Смотрел он долго в пол,
Потом в раздумье произнес:
– До завтра и ушел…
Просил и убеждал,
Все убежденья истощив
И выбившись из сил,
Он долго, важен, молчалив,
По комнате ходил
И наконец сказал: – Быть так!
Вас не спасешь, увы!..
Но знайте: сделав этот шаг,
Всего лишитесь вы! —
«Да что же мне еще терять??
– За мужем поскакав,
Вы отреченье подписать
Должны от ваших прав! —
Старик эффектно замолчал,
От этих страшных слов
Он, очевидно, пользы ждал.
У вас седая голова,
А вы еще дитя!
Вам наши кажутся права
Правами – не шутя.
Нет! ими я не дорожу,
Возьмите их скорей!
Где отреченье? Подпишу!
И живо – лошадей!..?
Бумагу эту подписать!
Да что вы?.. Боже мой!
Ведь это значит нищей стать
И женщиной простой!
Всему вы скажете прости,
Что
