могли они, что творилось с Гришею.

Слышал он в груди своей силы необъятные,

Услаждали слух его звуки благодатные,

Звуки лучезарные гимна благородного —

Пел он воплощение счастия народного!..

 

1876-1877

2. СОВРЕМЕННИКИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЮБИЛЯРЫ И ТРИУМФАТОРЫ

Я книгу взял, восстав от сна,

И прочитал я в ней:

«Бывали хуже времена,

Но не было подлей».

 

Швырнул далеко книгу я.

Ужели мы с тобой

Такого века сыновья,

О друг-читатель мой?..

 

Конечно, нет! Конечно, нет!

Клевещет наш зоил.

Лакей принес пучок газет;

Я жадно их раскрыл,

 

Минуя кражу и пожар

И ряд самоубийц,

Встречаю слово «юбиляр»,

Читаю список лиц,

 

Стяжавших лавры. Счета нет!

Стипендия… медаль…

Аренда… памятник… обед…

Обед… обед… О, враль!

 

Протри глаза!.. Иду к друзьям:

Готовит спич один,

Другой десяток телеграмм —

В Москву, в Рязань, в Тульчин.

 

Пошел я с ним «на телеграф».

Лакеи, кучера,

Депеши кверху приподняв,

Толпились там с утра.

 

Мелькают крупные слова:

«Герою много лет…»,

«Ликуй, Орел!..», «Гордись, Москва!..»

«Бердичеву привет…»

 

Немало тут «друзей добра»,

«Отцов» не перечесть,

А вот листок: одно -«Ура!..»

Пора, однако, есть.

 

– —

 

Я пришел в трактир и тоже

Счет теряю торжествам.

Книга дерзкая! за что же

Ты укор послала нам?..

 

У Дюссо готовят славно

Юбилейные столы;

Там обедают издавна

Триумфаторы-орлы.

Посмотрите – что за рыба!

Еле внес ее лакей.

Слышно «русское спасибо»

Из отворенных дверей.

Заказав бульон и дичи,

Коридором я брожу;

Дверь растворят – слышу спичи,

На пирующих гляжу:

Люди заняты в трактирах,

Не мешают… я и рад…

 

ЗАЛА No 1

В первой зале все в мундирах,

В белых галстуках стоят.

Юбиляр-администратор

Древен, весь шитьем залит,

Две звезды… Ему оратор,

Тоже старец, говорит:

«Ты на страже государства,

Как стоокий Аргус, бдил,

Но, преследуя коварство,

Добродетель ты щадил.

Голова твоя седая

Не запятнана стыдом:

Дальним краем управляя,

Не был ты его бичом.

В то же время населенья

Ты потворством не растлил,

Не довел до разоренья,

Пищи, крова не лишил!

Ты до собственности частной,

До казенного добра

Не простер руки всевластной —

Благодарность и… ура!…»

 

Вдруг курьер вошел, сияя,

Засиял и юбиляр.

Юбиляру, поздравляя,

Поднесли достойный дар.

 

No 2

Речь долго, долго длилась,

Расплакался старик…

Я сделал шаг… открылась

Другая дверь – на миг,

И тут героя чтили,

Кричали:»Много лет!»

Герою подносили

Магницкого портрет:

«Крамольники лукавы,

Рази – и не жалей!»

 

Исчезла сцена славы —

Захлопнул дверь лакей…

 

No 3

На столе лежат «подарки»,

В Петербурге лучших нет.

Две брильянтовые арки —

Восхитительный браслет!

Бриллиантовые звезды…

Чудо!.. Несколько ребят

С упоением невесты

На сокровища глядят.

(Были тут и лицеисты,

И пажи, и юнкера,

И незрелые юристы,

И купцов… et caetera.)

 

«Чудо!- дядька их почтенный

Восклицает, князь Иван,

И, летами удрученный,

Упадает на диван…

 

Князь Иван – колосс по брюху,

Руки – род пуховика,

Пьедесталом служит уху

Ожиревшая щека.

По устройству верхней губы

Он – бульдог; с оскалом зубы,

Под гребенку волоса

И добрейшие глаза.

Он – известный объедало,

Говорит умно,

Словно в бочку из-под сала

Льет в себя вино.

Дома редко пребывает,

До шестидесяти лет

Водевили посещает,

Оперетку и балет.

У него друзья – кадеты,

Именитый дед его

Был шутом Елизаветы,

Сам он – ровно ничего.

Презирает аксельбанты,

Не охотник до чинов.

Унаследовав таланты

Исторических шутов,

С языком своим проворным,

С дерзким смехом, в век иной

Был бы он шутом придворным,

А теперь он – шут простой.

 

«Да! дары такие редки!-

Восклицает князь Иван.-

Надо спрыснуть… спрыснуть, детки!..

Наливай полней стакан!..

Нет, постой! В начале пира

Совершим один обряд:

Перед нами нет кумира,

Но… и камни говорят!

Эта брошка приютится

У богини на груди,

Значит, должно преклониться

Перед нею… Подходи!..»

 

И почтительно к алмазам

Приложился князь Иван,

И потом уж выпил разом

Свой вместительный стакан.

И, вослед за командиром,

Приложилися юнцы

К бриллиантам и сафирам…

 

«На колени, молодцы!

Гимн!..»

 

Глядит умильным взором

Старый шут на небеса,

И поют согласным хором

Молодые голоса:

 

Мадонны лик,

Взор херувима…

Мадам Жюдик

Непостижима!

 

Жизнь наша – пуф,

Пустей ореха,

Заехать в Буфф —

Одна утеха.

 

Восторга крик,

Порыв блаженства…

Мадам Жюдик

Верх совершенства!

 

No 4

Военный пир… военный спор…

Не знаю, кто тут триумфатор.

«Аничков – вор! Мордвинов – вор!-

Кричит увлекшийся оратор.-

Милютин ваш – не патриот,

А просто карбонарий ярый!

Куда он армию ведет?..

Нет! лучше был порядок старый!

Солдата в палки ставь – и знай,

Что только палка бьет пороки!

Читай историю, читай!

Благие в ней найдешь уроки:

Где страх начальства, там и честь.

А страх без палки – скоротечен.

Пусть целый день не мог присесть

Солдат, порядочно посечен,

Пускай он ночью оставлял

Кровавый след на жестком ложе,

Не он ли в битвах доказал,

Что был небитого дороже?»

 

No 5

«…Первоприсутствуя в сенате,

Радел ли ты о меньшем брате?

Всегда ли ты служил добру?

Всегда ли к истине стремился?..»

 

«Позвольте-с!»

Я посторонился

И дал дорогу осетру…

 

No 6

Большая зала… шума нет…

Ученое собранье,

Агрономический обед,

Вернее – заседанье.

Встает известный агроном,

Член общества – Коленов

(Докладчик пасмурен лицом,

Печальны лица членов).

Он говорит: «Я посвятил

Досуг мой скотоводству,

Я восемь лет в Тироле жил,

Поверив превосходству

Швейцарских, английских пород,

В отечестве любезном

Старался я улучшить скот

И думал быть полезным.

Увы! напрасная мечта!

Убил я даром годы:

Соломы мало для скота

Улучшенной породы!

В крови у русской клячи есть

Привычка золотая:

«Работать много, мало есть»-

Основа вековая!

Печальный вид: голодный конь

На почве истощенной,

С голодным пахарем… А тронь

Рукой непосвященной —

Еще печальней что-нибудь

Получится в итоге…

Покинул я опасный путь,

Увы! на полдороге…

Трудитесь дальше без меня…»

 

«Прискорбны речи ваши!

Придется с нынешнего дня

Закрыть собранья наши!-

Сказал ученый президент

(Толстяк, заплывший жиром).-

Разделим скромный дивиденд

И разойдемся с миром!

Оставим бедный наш народ

Судьбам его – и богу!

Без нас скорее он найдет

К развитию дорогу…»

 

«Закрыть! закрыть, хотя и жаль!-

Решило всё собранье,-

И дать Коленову медаль:

«За ревность и старанье».

 

«Ура!.. Подписку!..» Увлеклись —

Не скупо подписали,-

И благодушно занялись

Моделью для медали…

 

No 7

Председатель Казенной палаты —

Представительный тучный старик —

И директор. Я слышал дебаты,

Но о чем? хорошенько не вник.

 

«Мы вас вызвали… ваши способности…»

– «Нет-с! вернее: решительность мер».

– «Не вхожу ни в какие подробности,

Вы – губерниям прочим пример,

 

Господин председатель Пасьянсов!»

– «Гран-Пасьянсов!»- поправил старик.

«Был бы рай в министерстве финансов,

Если б всюду платил так мужик!

 

Жаль, что люди такие способные

Редки! Если бы меры принять

По всему государству подобные!..»

– «И тогда – не могу отвечать!

 

Доложите министру финансов,

Что действительно беден мужик».

– «Но – пример ваш, почтенный Пасьянсов?..»

– «Гран-Пасьянсов!»- поправил старик…

 

No 8

Шаг вперед – и снова зала,

Всё заводчики-тузы;

Слышен голос: «Ты сначала

Много выдержал грозы.

Весь души прекрасный пламень

Ты принес на подвиг свой,

Но пошел ко дну, как камень,

Броненосец первый твой!

Смертоносные гранаты

Изобрел ты на врагов…

Были б чудо – результаты,

Кабы дельных мастеров!

То-то их принять бы в прутья!..

Ты гранатою своей

Переранил из орудья

Только собственных людей…

Ты поклялся, как заразы,

Новых опытов бежать,

Но казенные заказы

Увлекли тебя опять,

Ты вступил…»

Лакей суровый

Дверь захлопнул, как назло.

 

No 9

Я вперед… Из залы новой

Мертвечиной понесло…

Пир тут, видно, не секретный —

Настежь дверь… народу тьма…

Господин Ветхозаветный

Говорит:

«Судьба сама

Нас свела сегодня вместе;

Шел я радостно сюда,

Как жених грядет к невесте,-

Новость, новость, господа!

Отзывался часто Пушкин

Из могилы… Наконец

Отозвался и Тяпушкин,

Скромный труженик-певец;

Драгоценную находку

Отыскал товарищ наш!

В бедной лавочке селедку

Завернул в нее торгаш.

Грязный синенький листочек,

А какие перлы в нем!..»

 

«Прочитай-ка хоть кусочек!»-

Закричали…

Мы начнем

С детства. Видно, что в разъезды

Посылал его отец:

Где иной считал бы звезды,

Он…»- «Читай же!» Начал чтец:

 

ОТРЫВОК ИЗ ПУТЕВЫХ ЗАМЕТОК ЮНОШИ ТЯПУШКИНА, ВЕДЕННЫХ ИМ ВО ВРЕМЯ РАЗЪЕЗДОВ ЕГО ПО РОССИИ ПО ДЕЛАМ ОТЦА

На реке на Свири

Рыба, как в Сибири,

Окуни, лини

Средней долины.

На реке же Лене

Хуже, чем на Оби:

Ноги по колени

Отморозил обе,

А прибыв в Ирбит,

Дядей был прибит…

– —

«Превосходно! поэтично!…»

Каждый в лупу смотрит лист.

«И притом характерично,-

Замечает журналист.-

То-то мы ударим в трубы!

То-то праздник будет нам!»

И прикладывает губы

К полуграмотным строкам.

Приложил – и, к делу рьяный,

Примечание строчит:

«Отморозил ноги – пьяный

И – за пьянство был побит;

Чужды нравственности узкой,

Не решаемся мы скрыть

Этот знак натуры русской…

Да! «веселье Руси – пить!»

 

Уж знакомлюсь я с поэтом,

Биографию пишу…»

 

«Не снабдите ли портретом?»

 

«Дорогонько… погляжу…

Случай редкий! Мы в России

Явим вновь труды свои:

Восстановим запятые,

Двоеточие над i;

Модно будет в духе Миши

Предисловье написать:

Пощадили даже мыши

Драгоценную тетрадь —

Провидения печать!..

Позавидует Бартенев,

И Ефремов зашипит,

Но заметку сам Тургенев

В «Петербургских» поместит…»

 

«Верно! царь ты русской прессы,

Хоть и служишь мертвецам:

Все живые интересы

Уступают поле нам…»

 

«Так… и так да будет вечно!..

Дарованья в наши дни

Гибнут рано… Жаль, конечно,

Да бестактны и они…

Жаль!.. Но боги справедливы

В начертаниях своих!

Нам без смерти – нет поживы,

Как аптеке без больных!

Дарованием богатый

Служит обществу пером,

Служим мы ему лопатой…

Други! пьем! За мертвых пьем!..»

 

Вместо влаги искрометной,

Пили запросто марсал,

А Зосим Ветхозаветный

Умиленно лепетал:

«Я люблю живых писателей,

Но – мне мертвые милей!..»

 

Это – пир гробовскрывателей!..

Дальше, дальше поскорей!..

 

No 10

«Путь, отечеству полезный

Ты геройски довершил,

Ты не дрогнул перед бездной,

Ты…»

Татарин нелюбезный

Двери круто затворил;

Несмотря на все старанья,

Речь дослушать я не мог,

Слышны только лобызанья,

Да «Ура!..», да «С нами бог!..».

 

No 11

«Получай же по проценту!-

Говорит седой банкир

Полицейскому агенту.-

В честь твою сегодня пир!»

Рад банкир, как сумасшедший;

Все довольны; сыщик пьян;

От детей сюда зашедший,

По знакомству, князь Иван

Держит спич:

«Свои законы

Есть у века, господа!

Как пропали миллионы,

Я подумал: не беда!

Верьте, нет глупей несчастья

Потерять последний грош,-

Ни пропажи, ни участья,

Хоть повесься, не найдешь!

А украдут у банкира

Из десятка миллион —

Растревожится полмира…

«Миллион!..» Со всех сторон

Сожаленья раздадутся,

Все правительства снесутся,

Телеграммами в набат

Приударят! Все газеты

Похитителя приметы

Многократно возвестят,

Обозначат каждый прыщик…

И глядишь: нашелся вор!

На два дня банкир и сыщик —

Самый модный разговор!

Им улыбки, им поклоны,

Поздравленья добрых душ…

Уж терять – так миллионы,

Царь вселенной – куш!..»

 

No 12

Чу! пенье! Я туда скорей,

То пела светская плеяда

Благотворителей посредством лотерей,

Концерта, бала, маскарада…

 

Да-с! Марья Львовна

За бедных в воду,

Мы Марье Львовне

Сложили оду.

 

Где Марья Львовна?

На вдовьем бале!

Где Марья Львовна?

В читальном зале…

 

Кто на эстраде

Поет романсы?

Чьи в маскараде

Вернее шансы?

 

У Марьи Львовны

Так милы речи,

У Марьи Львовны

Так круглы плечи!..

 

Гласит афиша:

«Народный праздник».

Купил корову

Один проказник:

 

«Да-с, Марья Львовна,

Не ваши речи,

Да-с, Марья Львовна,

Не ваши плечи,

 

С народом нужны

Иные шансы…»

В саду корова

Поет романсы,

 

В саду толпится

Народ наивный,

Рискуют прачки

Последней гривной,

 

За грош корову

Кому не надо?

И побелели

Дорожки сада,

 

Как будто в мае

Послал бог снегу…

Пустых билетов

Свезли телегу

 

Из сада ночью.

Ай! Марья Львовна!

Пятнадцать тысяч

Собрали ровно!

 

Пятнадцать – с нищих!

Что значит – масса!

Да процветает

Приюта касса!

 

Да процветает

И Марья Львовна,

Пусть ей живется

Легко и ровно!..

 

Да-с, Марья Львовна

За бедных в воду…

Ее призванье —

Служить народу!

 

No 13

Слышен голос – и знакомый:

«Ананас – не огурец!»

Возложили гастрономы

На товарища венец.

Это – круг интимный, близкий.

Тише! слышен жаркий спор:

Над какою-то сосиской

Произносят приговор.

Поросенку ставят баллы,

Рассуждая о вине,

Тычут градусник в бокалы…

«Как! четыре – ветчине?..»

И поссорились… Стыдитесь!

Вредно ссориться, друзья!

Благодушно веселитесь!

Скоро к вам приду и я.

Буду новую сосиску

Каждый день изобретать,

Буду мнение без риску

О салате подавать.

Буду кушать плотно, жирно,

Обленюся, как верблюд,

И засну навеки мирно

Между двух изящных блюд…

Часть вторая. ГЕРОИ ВРЕМЕНИ

Траги-комедия

«Кушать подано!»- Мне дали

Очень маленький салон.

За стеной «ура!» кричали,

По тарелкам шел трезвон.

Кто ж они – с моим чуланом

Рядом пьющие теперь?

Я чуть-чуть открыл диваном

Загороженную дверь,

Поглядел из-за портьеры:

Зала публикой кишит —

Все тузы-акционеры!

На ловца и зверь бежит…

 

Производитель работ

Акционерной компании,

Сдавший недавно отчет

В общем годичном собрании,

В группе директоров Шкурин сидит

(Синяя чуйка и крупные губы).

Старец, прошедший сквозь медные трубы —

Савва Антихристов – спич говорит.

(Общество пестрое: франты, гусары,

И генерал, и банкир, и кулак.)

 

«Да, господа! самородок-русак

Стоит немецких философов пары!

Был он мужик, не имел ничего,

Часто гуляла по мальчику палка,

Дальше скажу вам словами его

(Тут и отвага, и ум, и смекалка):

 

«Я – уроженец степей;

Дав пастухам по алтыну,

Я из хребта у свиней

В младости дергал щетину.

 

Мечется стадо, ревет.

Знамо: живая скотина!

Мальчик не трусит – дерет,

Первого сорту щетина!

 

Стал я теперь богачом;

Дом у меня, как картинка,

Думаю, глядя на дом:

Это – свиная щетинка!..»

 

Великорусская, меткая речь!..

С детства умел он добыть и сберечь.

Сняли мы линию; много заботы:

Надо сдавать земляные работы.

Еду я раз по делам в Перекоп,

Вижу, с артелью идет землекоп.

«Кто ты?»-«Я – Федор Никифоров

Шкурин».

 

(Обращается к Шкурину)

 

Чокнемся! Выпьем, христов мужичок!

Ну, господа генералы! чок-чок!..

Выбор-то мой оказался недурен…

 

(Чокаются и пьют.)

 

Прибыл подрядчик на место работ,

Вместо науки с одним «глазомером»,

Ездит по селам с своим инженером,

Рядит рабочих – никто не идет!

Земли кругом тут дворянские были,-

Только дворяне о них позабыли.

Всем тут орудовал грубый «кустарь»,

Пренебреженной окраины царь.

Жители рыбу в озерах ловили,

Гнали безданно из пеньев смолу,

Брали морошку, опенки солили

И говорили: «Нейдем в кабалу!»

Нет послушанья, порядка и прочего,

Прежде всего: создавай тут «рабочего».

Как же создашь его? Шкурин не спит:

Земли,