«Глаша, иди! я – безумец, я гадок,
Я – эгоист бессердечный и злой,
Делай что хочешь со мной.
Сердце мое, исходящее кровью,
Всевыносящей любовью
Полно, друг мой!»
(9 ноября 1877)
31. СОН
Мне снилось: на утесе стоя,
Вдруг ангел света и покоя
Мне песню чудную запел:
«Дождись весны! Приду я рано,
Сниму с главы покров тумана
И сон с отяжелелых век;
И музе возвращу я голос,
Ты обретешь, сбирая колос
С своей несжатой полосы».
(12 ноября 1877)
32.
Великое чувство! У каждых дверей,
В какой стороне ни заедем,
Мы слышим, как дети зовут матерей,
Далеких, но рвущихся к детям.
Великое чувство! Его до конца
Мы живо в душе сохраняем,-
Мы любим сестру, и жену, и отца,
Но в муках мы мать вспоминаем!
(конец 1877)
33. ПОДРАЖАНИЕ ШИЛЛЕРУ
1. СУЩНОСТЬ
Если в душе твоей ясны
Типы добра и любви,
В мире все темы прекрасны,
Музу смелее зови.
Муза тебя посетила:
В первом наитии сила!
Брось начатой разговор.
2. ФОРМА
Форме дай щедрую дань
Временем: важен в поэме
Стиль, отвечающий теме.
Стих, как монету, чекань
Строго, отчетливо, честно,
Правилу следуй упорно:
Чтобы словам было тесно,
Мыслям – просторно.
(конец 1877)
34.
Скоро – приметы мои хороши!-
Скоро покину обитель печали:
Вечные спутники русской души —
(конец 1877)
35.
О муза! я у двери гроба!
Пусть увеличит во сто крат
Не плачь! завиден жребий наш,
Не наругаются над нами:
Меж мной и честными сердцами
Порваться долго ты не дашь
Живому, кровному союзу!
Не русский – взглянет без любви
На эту бледную, в крови,
Кнутом иссеченную музу…
(декабрь 1877)
36.
В стране, где нет ни злата, ни сребра,
Речь об изъятии бумажек
Но… жребий слушателей тяжек.
(5 января 1875)
37. О.А.Петрову
(в день 50-летнего юбилея)
Умиляя сердце человека,
Наслажденье чистое даря,
Голос твой не умолкал полвека,
Славен путь певца-богатыря.
Не слабей под игом лет преклонных.
Тысячи и тысячи сердец,
Любящих, глубоко умиленных,
Благодарность шлют тебе, певец!
Воплощая русское искусство
В звуках жизни, правды, красоты,
Труд, любовь и творческое чувство
На алтарь его приносишь ты…
(декабрь 1875)
38. При отъезде Дмитриева в Киев из Ярославля
Не сердись ты на него,
Путь далек до Киева,
Позабудешь дичь!
(1875(?))
39. К ПОРТРЕТУ ***
Твои права на славу очень хрупки,
И если вычесть из заслуг
Ошибки юности и поздних лет уступки,-
<1876>
40.
Угомонись, моя муза задорная,
Сил нет работать тебе.
Родина милая, Русь святая, просторная
Вновь заплатила судьбе…
Похорони меня с честью, разбитого
Недугом тяжким и злым.
Моего века, тревожно прожитого,
Словом не вспомни лихим.
Верь, что во мне необъятно-безмерная
Крылась к народу любовь
И что застынет во мне теперь верная,
Много, я знаю, найдется радетелей,
Все обо мне прокричат,
Жаль только, мало таких благодетелей,
Что погрустят да смолчат.
Много истратят задора горячего
Все над могилой моей.
Родина милая, сына лежачего
Благослови, а не бей!..
……………….
……………….
Как человека забудь меня – частного,
Но как поэта – суди…
И не боюсь я суда того строгого
В том лишь виновен, что многого, многого
(сентябрь 1876)
41. Г-НУ
Человек лишь в одиночку
Зол – ошибки не простит,
Мир -«не всяко лыко в строчку»
Спокон веку говорит.
Не умрет в тебе отвага
С ложью, злобой бой вести…
Лишь умышленного шага
По неправому пути
Бойся!.. Гордо поднятая
Вдруг поникнет голова,
Станет речь твоя прямая
Боязлива и мертва.
Сгибнут смелость и решительность,
Овладеет сердцем мнительность
И покинет, наконец,
Даже вера в снисходительность
Человеческих сердец!..
(декабрь 1876)
42.
Не за Якова Ростовцева
Ты молись, не за Милютина,
…….. ты молись
О всех в казематах сгноенных,
О солдатах, в полках засеченных,
О повешенных ты помолись.
(конец декабря 1876)
43.
Ни стыда, ни состраданья,
Кудри в мелких завитках,
Стан, волнующийся гибко,
И на чувственных губах
Сладострастная улыбка.
(1876)
44. К ПОРТРЕТУ ***
Развенчан нами сей кумир
С его бездейственной, фразистою любовью,
Умны мы стали: верит мир
Лишь доблести, запечатленной кровью…
(1876(?))
45.
Спрашивал я у людей,
В жизни, в природе отчизны моей,
В книгах холодных,
В стонах народных —
Тщетно искал я ответа…
(1876(?))
46.
Но любя, свое сердце готовь
Выносить непрестанные грозы:
В нашем мире, дитя, где любовь,
Там и слезы.
(1876(?))
47. Автору «Анны Карениной»
Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом,
Что женщине не следует «гулять»
Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом,
(1876(?))
48. СКАЗКА О ДОБРОМ ЦАРЕ, ЗЛОМ ВОЕВОДЕ И БЕДНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
Царь Аарон был ласков до народа,
Никого к царю не допускал,
Мужиков порол и обирал;
Добыл рубль – неси ему полтину,
Сыпь в его амбары половину
Изо ржи, пшеницы, конопли;
Мужики ходили наги, босы,
Ни мольбы народа, ни доносы
До царя достигнуть не могли:
У ворот, как пес, с нагайкой, лежа,
И, за ветром, стона не слыхал.
Мужики ругались втихомолку,
Да в ругне заглазной мало толку.
Сила в том, что те же мужики
Палачу снискали колпаки.
Про терпенье русского народа
«В мире нет упрямей мужика.
Так лежит под розгами безгласно,
Что засечь разбойника опасно,
В меру дать – задача нелегка».
Но гремит подчас и не из тучи,-
Пареньку, обутому в онучи,
Про свою кручину напевая
И за плугом медленно шагая,
Что-то вдруг Ерема увидал.
Поднимает – камень самоцветный!!
Оробел крестьянин безответный,
Не пропасть бы, думает, вконец,-
И бежит с находкой во дворец.
«Ты куда?- встречает воевода.-
Вон! Не то нагайкой запорю!»
Я несу подарочек царю,
Допусти!» Показывает камень:
Словно солнца утреннего пламень,
Блеск его играет и слепит.
«Так и быть!- вельможа говорит.-
Перейдешь ты трудную преграду,
Только чур: монаршую награду
Раздели со мною пополам».
– «Вот те крест! Хоть всю тебе отдам!»
Камень был действительно отменный:
Ставит царь Ереме полведра
И дарит бочонок серебра.
Повалился в ноги мужичонко.
«Не возьму, царь-батюшка, бочонка,
Мужику богачество не прок!»
– «Так чего ж ты хочешь, мужичок?»
– «Знаешь сам, мужицкая награда —
Плеть да кнут, и мне другой не надо.
Прикажи мне сотню палок дать,
Возжалев крестьянина сердечно,
«Получи!»- изволил царь сказать.
Мужика стегают полегоньку,
А мужик считает потихоньку:
«Раз, два, три»,- боится недонять.
Как полста ему влепили в спину,
«Стой теперь!- Ерема закричал. —
Из награды царской половину
Воеводе я пообещал!»
Расспросив крестьянина подробно ,
Царь сказал, сверкнув очами злобно:
«Наконец попался старый вор!»
Воеводу тут же разложили
И полсотни счетом отпустили,
Да таких, что полгода, почесть,
(между декабрем 1876 и 15 января 1877)
49. ЕРШОВ-ЛЕКАРЬ.
Он попал в нашу местность
Прямо с школьной скамейки;
Воплощенная честность,
За душой ни копейки.
Да ему и не нужно!
Поселился он в бане,
Жил с крестьянами дружно,
Ел, что ели крестьяне.
А лечил как успешно!
Звали Ершика всюду;
Ездил к барам неспешно,
К мужику – в ту ж минуту.
Нипочем темень ночи,
Нипочем непогода.
Бог открыл ему очи
На страданья народа.
Без мундира просторней.
Без оклада честнее;
Человека задорней,
Человека прямее
Не видал я …
…………
Сам господь умудряет
Человека инова
И уста раскрывает
На громовое слово…
(1876 или 1877)
50.
Если ты красоте поклоняешься,
Снег и зиму люби. Красоту
Называют недаром холодною, —
Погляди на коней на мосту,
Полюбуйся Дворцовою площадью
При сиянии солнца зимой:
На колонне из белого мрамора
Черный ангел с простертой рукой.
Не картина ли?
(1876 или 1877 (?))
51. ПЕСНЯ
Всюду с музой проникающий,
В дом заброшенный, пустой
Я попал. Как зверь рыкающий,
Кто-то пел там за стеной:
Сборщик, надсмотрщик, подрядчик,
………………..
Я подлецам не потатчик:
Следственный пристав и сдатчик!..
Фединька, откупа сын!..
Я подлецам не потатчик:
Фуксы – родитель и сын!..
Я подлецам не потатчик:
С ними не пить, не дружиться!..
Или негоден я к бою?
Сбился я с толку с собой:
Горе мое от запою,
Или от горя запой?
(1877)
52.
Зазевайся, впрочем, шляпу
Отошлет и по этапу —
(27 января 1877)
53. ИЗ ПОЭМЫ «БЕЗ РОДУ, БЕЗ ПЛЕМЕНИ»
Имени и роду
Богу не скажу.
Надо – воеводу
Словом ублажу.
«Кто ты?» – «Я-то? Житель!»
Опустил кулак:
«Кто ты?» – «Сочинитель!
Подлинно что так».
Меткое, как пуля,
«Кто ты?»- «Бородуля!»,-
Прыснул! «Молодец!»
Я – давай бог ноги…
«С богом! Ничего!
Наберем в остроге
Помнящих родство».
Третий год на воле,
Третий год в пути.
Сбился в снежном поле —
Ночи дольше-дольше,
Незаметно дней!
Снегу больше-больше,
Не видать людей,
Степью рыщут волки,
С голоду легки,
Стонут, как на Волге
Летом бурлаки.
Весна 1877
54.
Он не был злобен и коварен,
Но был мучительно ревнив,
Но был в любви неблагодарен
И к дружбе нерадив.
14 июня 1877
55.
Так запой, о поэт! Чтобы всем матерям
На Руси на святой, по глухим деревням,
Было слышно, что враг сокрушен, полонен,
А твой сын – невредим, и победа за ним,
«Не велит унывать, посылает поклон».
28 ноября 1877
56. БУКИНИСТ И БИБЛИОГРАФ
(Из «Записной книжки»)
А вот еще изданье. Страсть
Как грязно! Впрочем, ваша власть —
Взять иль не взять. Мне всё равно,
Найти купца немудрено.
Одно заметил я давно,
Что, как зазубрина на плуге,
На книге каждое пятно —
Ай, Гумбольдт! сказано умно.
Когда поймет, что из огня
Попало ей через меня
Две-три хороших книги в руки!
Цена?..
……………………….
Конец декабря 1877
57.
Устал я, устал я… мне время уснуть,
О Русь! ты несчастна… я знаю…
Но всё ж, озирая мой пройденный путь,
Я к лучшему шаг замечаю.
1877
58.
Так умереть?- ты мне сказала.
Я отвечал надменно: да!
Не знал я той, что мне внимала,
Не знал души твоей тогда.
1877(?)
59.
За желанье свободы народу,
Потеряем мы сами свободу,
За святое стремленье к добру —
Нам в тюрьме отведут конуру.
1877(?)
