О том, что замысел «Филантропа» был подсказан впечатлениями, полученными в Обществе посещения бедных, позволяет судить и вышеприведенный шутливо-пародийный подзаголовок к стихотворению в беловом автографе ИРЛИ. В окончательном тексте стихотворения Общество посещения бедных не упоминается, однако в образе филантропа отразились некоторые черты В. Ф. Одоевского: он тоже был «сиятельным лицом» (только в отличие от некрасовского персонажа имел не графский, а княжеский титул, тоже сочинял научно-популярные статьи для крестьян (в частности, вместе с А. П. Заблоцким в 1840-х гг. издавал сборники «Сельское чтение», на которые, видимо, и намекал Некрасов в «Филантропе», – см.: Гин М. Н. А. Некрасов – литературный критик. Петрозаводск, 1957, с. 47); наконец, среди своих приятелей пользовался репутацией «ангельской личности» (см. об этом: PC, 1895, № 1, с. 98). Одоевский и сам полагал, что Некрасов вывел его в «Филантропе». Когда было объявлено, что 10 января 1860 г. на вечере в пользу нуждающихся литераторов Некрасов прочтет стихотворения «Еду ли ночью по улице темной…» и «Филантроп» (см. объявление в РИ, 1860, 9 янв.), Одоевский обратился к нему с письмом, где просил во избежание сплетен и кривотолков не читать «Филантропа» (АсК, с. 132–135). Поэт ответил ему, что поводом к написанию «Филаптропа» был такой случай: когда-то Некрасов посетил писателя В. И. Даля, жившего на «8-м, кажется, этаже, просить у него статьи» и «очень запыхался», – а Даль ошибочно принял его за пьяного. «Но, по-моему, – добавлял Некрасов, – я и Даля не изобразил – я вывел черту современного общества…» (ПСС, т. X, с. 412). Действительно, в первых публикациях «Филантропа» были строки, возможно метившие в Даля (см. вариант после ст. 60 С и Ст 1856), – однако ответ Некрасова Одоевскому имел «дипломатический» характер: образ филантропа все же больше напоминает Одоевского, нежели Даля. Но, конечно, это образ широко обобщенный: сатира направлена против либеральной филантропии в целом.

В прижизненных изданиях Некрасова «Филантроп» печатался с многочисленными цензурными искажениями. Стихотворение распространялось в рукописных копиях, отчасти восходивших к автографам поэта; в своих экземплярах Ст 1856 и Ст 1861 читатели восстанавливали от руки свободный от цензуры текст (см. разночтения в разделе «Другие редакции и варианты», с. 495–496; приводим исходные данные для тех источников, которые не названы в списках условных сокращений: копия П. А. Ефремова – Докл. РБО, вып. 1, СПб., 1908, с. 8; копия П. Л. Лаврова – ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, ед. хр. 340, л. 213 об. – 216).

«Филантроп» был перепечатан в бесцензурном издании: Собрание стихотворений Пушкина, Рылеева, Лермонтова и других лучших авторов. Лейпциг, 1858 (Р. б-ка, т. I).

Очень высокую оценку «Филантропу» дал Д. И. Писарев (см. комментарий к стихотворению «Нравственный человек»).

Провиантская комиссия – учреждение, ведавшее продовольственным снабжением армии.

Звезда Станиславская – орден св. Станислава.

Гайдук – здесь: служитель у вельможи.

«Я посягну на неприличность…»*

Печатается по черновому автографу ЦГАЛИ.

Впервые опубликовано К. Чуковским: Красная газета, 192G, 29 марта, № 74, вечерний выпуск, с. 2.

В собрание сочинений впервые включено: ПССт 1927.

Черновой автограф – ЦГАЛИ, ф. 338, он. I, ед. хр. 34. Копия А. В. Дружинина с пометкой: «Экспромт на обеде Тургеневу в 1853 или 1854 году (черновая при сем)» и подписью: «Н. Некрасов» – ЦГАЛИ, ф. 167, оп. 3, ед. хр. 22, л. 1.

Обед Тургеневу по случаю его возвращения из ссылки был дан в редакции С 13 декабря 1853 г. (Клеман М. К. Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева. М.-Л., 1934, с. 71). Очевидно, на этом обеде Некрасов и выступил со своей дружеской эпиграммой.

Бранит холеру и понос… – Тургенев, действительно, часто сетовал на холеру (см.: Тургенев, Письма, т. II, с. 223, 291 и др.).

И похвалу его большую Всему, что ты ни напиши… – Мемуаристы свидетельствуют, что Тургенев часто расхваливал посредственные произведения.

Памяти Белинского*

Печатается по тексту Р. б-ки, с. 12–13.

Впервые опубликовано: С, 1855, № 3 (ценз. разр. – 28 февр. 1855 г.), с. 86, под заглавием: «Памяти приятеля» и с подписью: «Н. Некрасов».

В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856 (под заглавием: «Памяти приятеля»). Перепечатывалось (под тем же заглавием) в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».

Беловой автограф с заглавием: «Памяти приятеля» – ГБЛ (Солд. тетр., л. 88 об. – 89).

В Ст 1879 датировано: «1853» (очевидно, по указанию автора), а в Р. б-ке (по его же указанию) – «1851».

Заглавие «Памяти Белинского» в Р. б-ке принадлежало, несомненно, самому поэту. Авторитетность этой публикации подтверждается тем, что здесь была внесена поправка и в ст. 16. Исправленное чтение «сдержанное племя» находим и в Ст 1879; в тексте этого издания было сохранено заглавие «Памяти приятеля», однако в указателях были названы также заглавия «Памяти Белинского» (т. IV, с. CXCIX) и «Белинскому» (т. IV, с. CCI).

Стихотворение посвящено памяти В. Г. Белинского (умершего 26 мая 1848 г.). Написано оно было в то время, когда имя критика находилось под строжайшим цензурным запретом в связи в распространением «крамольного» письма Белинского к Гоголю. На полях своей книги Некрасов незадолго до смерти пояснил: «Известно, что о Белинском нельзя было слова пикнуть» (Ст 1879, т. IV, с. XXXIV). О том, как велик был страх перед возможными полицейскими репрессиями, свидетельствует такой факт: В. П. Боткин (понимавший, кому посвящено стихотворение) писал И. С. Тургеневу 13 марта 1855 г.: «Скажи Некрасову спасибо за стихи „Памяти приятеля“ Они во всех отношениях превосходны», – но тут же (очевидно, опасаясь перлюстрации) густо зачеркнул эти слова (см.: Егоров Б. Н. А. Некрасов и В. П. Боткин. – ВЛ, 1964, № 9, с. 252).

Затеряна давно твоя могила… – Могила Белинского на Волковом кладбище, действительно, была затеряна. Ср. в поэме Некрасова «В. Г. Белинский»: «Могила заросла кругом: Не сыщешь…». Лишь в 1856 г. пользуясь указаниями вдовы Белинского, библиограф П. А. Ефремов разыскал эту могилу (Докл. РБО, вып. 1. СПб., 1908, с. 1–2).

Буря*

Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 78–79.

Впервые опубликовано: первоначальная редакция – С, 1850, № 9 (ценз. разр. – 30 авг. 1850 г.), с. 41–42, с подписью: «Н. Некрасов»; переработанный текст – Ст 1856, с. 184–185.

В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856 (переработанный текст). Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений». Первоначальная редакция в прижизненные собрания сочинений пе включалась.

Автограф первоначальной редакции – ЦГАЛИ, ф. 338, оп. I, ед. хр. 4. Беловой автограф основного (переработанного) текста – ГБЛ (Солд. тетр., л. 20 обт-21); факсимиле начала этого автографа – ПСС, т. I, между с. 176 п 177.

Переработка первоначальной журнальной редакции была осуществлена, видимо, в 1853 г.: эта дата выставлена в Ст 1879 (вероятно, по указанию автора).

Первоначальная редакция была пародирована Эрастом Благонравовым (Б. Н. Алмазовым) в стихотворении «Кофей» (М, 1851, № 19–20, с. 286–287). В результате переработки Некрасов устранил недостатки первоначальной редакции (растянутость, риторичность и т. п.) и создал замечательное лирическое стихотворение (см. об этом: Чуковский Корней. Мастерство Некрасова. М., 1971, с. 305–308).

Неоднократно положено на музыку (Н. Я. Афанасьев, 1877; А. Б. Куракин, 1877; В. И. Главач, 1893; М. А. Слонов, 1902). С конца XIX в. включалось в песенники (Полный русский песенник. М., 1892).

Шубка – здесь: сарафан.

Отрывки из путевых записок графа Гаранского*

Печатается по Ст 1873, т. II, ч. 3, Приложение 1: «Юмористические стихотворения 1842 – 45 годов», с. 199–206, с восстановлением цензурной купюры в ст. 58–67 и исправлением в ст. 86 но авторизованной копии ГБЛ.

Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: Ст 1856, с. 93–96. В Ст 1861 и Ст 1863 отсутствовало вследствие цензурного запрета. В Ст 1864, Ст 1869 и Ст 1873 по цензурно-тактическим соображениям помещено в приложения, среди юмористических стихотворений 1842–1845 гг., однако на шмуцтитуле был выставлен особый подзаголовок: «(Писано в 1853 году)».

Автограф не найден. Авторизованная копия рукой А. Я. Панаевой с поправками Некрасова – ГБЛ (Солд. тетр., отдел «Но для печати», л. 140–144 об.). Автографические вставки Некрасова – в Экз. авт. ГБЛ.

Заглавие первоначально было несколько иное, подзаголовок на французском языке отсутствовал. Ранний вариант заглавия в авторизованной копии ГБЛ: «Из путевых заметок по России русского барина, долго жившего за границей». Разночтение в копии П. Л. Лаврова (ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, ед. хр. 340, л. 216): «Путевые записки о России русского барина, долго жившего за границей». О том, как был написан французский текст подзаголовка, Н. Г. Чернышевский рассказывает: «Перевод заглавия книги Гаранского на французский язык Некрасов поручил сделать мне; у него оно было написано по-русски; я сделал, но сказал, что я не умею писать по-французски, потому надобно показать мой перевод знающему хорошо французский язык <…> через несколько времени вошел Тургенев, мы показали, он поправил» (Чернышевский, т. I, с. 750).

Фамилия либеральствующего космополита Гаранского, возможно, восходит к фамилии крупного ярославского чиновника Я. И. Горанского, обширный некролог которого был напечатан в СП от 21 марта 1847 г., № 65 (см.: Базанов Вас. От фольклора к народной книге. Л., 1973, с. 211).

Стихи о расправе крестьян с жестоким помещиком (ст. 57–67) находят себе аналогию в статьях Герцена; говоря о зверствах помещиков-крепостников: «…тот с дворней выезжал Разбойничать, тот затравил мальчишку» (ст. 79–80), Некрасов, видимо, основывался на реальных фактах – о подобных же явлениях писали в своих произведениях С. Т. Аксаков, Н. С. Лесков, А. Н. Майков, Ф. М. Достоевский (см.: Бухштаб Б. Я. Сатирическая поэзия Некрасова в годы «цензурного террора». – Некр. сб., IV, с. 72–74).

Вскоре после опубликования «Отрывки из путевых записок графа Гаранского» (вместе с «Поэтом и гражданином» и «Забытой деревней») были перепечатаны в рецензии Чернышевского на Ст 1856 (С, 1856, № 11). Эта перепечатка вызвала целую цензурную «бурю» (см. комментарий к стихотворению «Поэт и гражданин» в т. II наст. изд.). 14 ноября 1856 г. цензор Е. Е. Волков в рапорте министру народного просвещения А. С. Порову писал об «Отрывках…»: «В этих отрывках, между прочим, сказано, что крестьяне наши терпят, „по их словам, общую страду что грустно видеть, как они бледны и слабы! но что вряд ли мужиков трактуют как свиней… Что, если между помещиками есть тираны, – то зачем же медлит сатиры грозный бич?“ Нет сомнения, что автор имел благую цель при сочинении этих отрывков; но едва ли она будет достигнута!.. Надо спросить у крестьян, что скажут они, если кто-нибудь из них прочтет эти отрывки? Наверное, можно предположить, что тот не засмеется!., а скажет вместе с автором: „Жаль, дремлет русский ум“, – и предлагаемую автором „сатиру“ примет, пожалуй,