покачивалась из стороны в сторону. А подруга ее кормила хлебом лошадь.
Глаза щеголеватого господина перебегали от одного лица на другое. В этом положении прошло несколько минут. Щеголеватый господин вынул из кармана сигары и, закурив одну, предложил цыгану, который с радостью взял сигару и, закуривши, пробормотал:
— Я их очень люблю.
— Это твои сестры? — садясь возле него, спросил щеголеватый господин.
Цыган, с наслаждением затягиваясь сигарой, как трубкой, кивнул головой.
— Она вот на вас не похожа? — заметил щеголеватый господин, указывая на девушку, кормившую его лошадь.
Но цыган ничего не отвечал; он, казалось, весь погрузился в сигару. Затянувшись и выпустив дым, он провожал его такими глазами, как будто сожалел о нем и снова хотел втянуть его в рот.
Щеголеватый господин, видя, что сосед его так занялся, встал, подошел к лошади и сказал девушке:
— Смотри, чтоб не укусила.
— Нет, она добрая! — лаская лошадь, сказала девушка, и, обратясь к цыгану, она прибавила:- Иша, посмотри-ка, какая лошадка.
Цыган подошел и, оглядывая ее с ног до головы, спросил:
— Дорогая?
— Как видишь, дешева не может быть, — отвечал щеголеватый господин, трепля по красивой шее лошадь. — Если умеешь ездить на этом седле, так попробуй ее.
Цыган поспешно докурил сигару, не выпуская, а глотая дым, и очутился на лошади, которую девушки отвязали.
— О, да ты славный конюх! — заметил щеголеватый господин, подавая поводья цыгану и крича на лошадь свою, которая как бы сердилась, что на нее посадили такого седока, и не двигалась с места.
Цыганка и щеголеватый господин стали поодаль, смотря на цыгана, который заставлял лошадь идти; но она по-прежнему вертелась на одном месте.
— Ты дай ей шпоры! с левой!., так!.. Легче поводья, смотри, чтоб не сбросила тебя! — кричал щеголеватый господин, следя за цыганом, который, как бы обидясь его замечанием, ударил своими босыми ногами в бока лошади. Она взвилась на дыбы и бросилась в сторону, — цыган очутился на земле, лошадь остановилась и сердито била копытом об землю.
Цыганка сначала вскрикнула, но, завидев цыгана, вскочившего на ноги, засмеялась. Однако ж цыган недолго был на ногах: страшно побледнев, он снова упал на землю. Девушка с плачем кинулась к нему. Цыган лежал как мертвый.
— Он убит, он убит! — ломая руки, кричали девушки.
— Полноте! это ему от сигар дурно: они очень крепкие, — сказал щеголеватый господин.
И, взяв цыгана на руки, как самую легкую ношу, он принес его к воде, где смочил ему голову и лицо, и, глядя на него, весело сказал перепуганным и плачущим девушкам:
— Смотрите: вот он вздохнул.
Цыган, точно, открыл глаза и с удивлением остановил их на щеголеватом господине. И, как бы опомнясь, он вырвался из его рук и, злобно глядя на него, сказал:
— Зачем ты подсмеялся надо мной?
— С чего ты взял? Я не ожидал, что ты был так слаб.
— Нет, ты знал, что твоя лошадь сбрасывает, — задыхаясь, сказал цыган.
— Да тут не лошадь, а сигары виноваты. Ведь я не знал, что ты от крепкого табаку падаешь в обморок, — отвечал щеголеватый господин.
— Он, верно, ничего не ел с утра, — заметила худощавая цыганка.
— Он всегда так: коли ловит рыбу или охотится, то в рот ничего не возьмет, — подхватила ее подруга и с чувством продолжала, обращаясь к цыгану: — Он тебя на руках принес оттуда сюда.
Это, казалось, сильно обидело цыгана, и он сказал:
— Я бы хотел посмотреть, как бы он теперь до меня дотронулся.
— Вот как! Ну что горячишься? Разве я не могу сладить с тобой? — насмешливо сказал щеголеватый господин.
— Ну, попробуй! давай бороться: кто кого сильнее?
И цыган расправлял руки. Худощавая цыганка весело вскрикнула; но на лице ее подруги показалась досада, и она тихо шепнула щеголеватому господину:
— Не борись с ним: он уронит тебя.
— Посмотрим! — отвечал щеголеватый господин и, сбросив с себя сюртучок, улыбаясь, сказал: — Я готов, только с условием: никаких хитростей, а сила против силы; и кто упадет, не должен обижаться.
Цыган только улыбнулся, и они очутились в объятиях друг друга и не двигались с места. Девушки тревожно следили за борьбой, которая продолжалась долго. Лица борющихся побагровели; пот катился с них крупными каплями; они тяжело дышали. Ни одного слова не было произнесено ни ими, ни зрительницами. Наконец цыган был пригнут к земле, и щеголеватый господин так глядел на него, как будто у его ног лежал враг, победа над которым дает ему бессмертную славу. Худощавая цыганка залилась смехом, а подруга ее с удивлением смотрела на оживленное борьбой лицо победителя.
Цыган встал с земли с потупленными глазами. Худощавая цыганка каталась на траве от смеху и закричала ему:
— Как ты грохнулся! Ну-ка, хвастайся теперь своей силой!
— Стеша, перестань! — заметила с упреком ее подруга. Но худощавая цыганка, как бы охваченная непреодолимым весельем, оглашала лес звонким хохотом, и лес так же шумно вторил ей; прыгая перед цыганом, она строгала палец о палец и делала ему носы. Цыган, озлобленный своей неудачей, кинулся к Стеше. Она пустилась бежать; но цыган догнал ее и, схватив за руку, завертел и толкнул так, что она упала на землю. Исполнив всё это с изумительной быстротой, бледный, дико озираясь, остановился он над своей жертвой. Стеша стонала, обливаясь слезами, держась за голову, которою ударилась об дерево.
Всё это сделалось так быстро, что ни подруга Стеши, ни щеголеватый господин не могли опомниться и защитить девушку от цыгана, раздраженного ее насмешками. И только тогда, как Стеша была уже повержена на землю, они кинулись к ней. А мрачный цыган медленно отошел от нее.
Щеголеватый господин осмотрел голову цыганки: она слегка была ранена. Он, намочив свой носовой платок, обвязал ее голову и, грозя цыгану, сказал:
— Я тебя, дикий зверь, проучу так обходиться с ними!
Раздраженный дикарь вздрогнул, заскрежетал зубами и, сжав кулаки, кинулся на него, но был сильным и хладнокровным ударом отброшен назад.
Худощавая цыганка сквозь слезы, но всё-таки засмеялась и крикнула:
— Хорошенько его!
Но в ту же минуту взгляд ее упал на цыгана, — она страшно вскрикнула и закрыла лицо руками. Подруга ее повернула голову на крик и кинулась к щеголеватому господину. Став близко к нему, она смело ждала цыгана, который с ножом в руке бежал к своему противнику. Но шаги его постепенно уменьшались, и наконец он остановился, потупив глаза, после того как они встретились с глазами девушки, которая полным гнева и презрения голосом сказала ему:
— Подай нож!
— Зачем они меня обижают? — отчаянным голосом отвечал цыган.
Девушка ничего не отвечала и повторила:
— Подай нож! Уж сколько раз я тебе говорила, чтоб ты не смел его носить с собой. — И, подойдя к цыгану, она взяла нож из его рук и, с ловкостью бросив его далеко в озеро, сказала:- Я хочу домой! Иди в мою лодку.
Цыган, бросив мрачный взгляд на щеголеватого господина, медленно пошел к лодке, а девушка, обратись к щеголеватому господину, тихо сказала:
— Не ходи сюда больше: он сердится.
— Спасибо тебе, моя спасительница; я никогда не забуду твоей смелости, — и, понизив голос, он продолжал: — Я завтра очень рано буду здесь; приходи… одна только.
— Зачем одна я приду?
— Потому что твоя компания или очень смешлива, или очень мрачна.
— Нет, я больше никогда не приду сюда ни одна и ни с кем, — отвечала девушка.
— Мне будет очень скучно. Я сегодня для тебя приехал, — печально сказал щеголеватый господин.
Девушка вся вспыхнула, быстро повернула голову и нетвердым голосом прошептала: «Прощай!» Щеголеватый господин остановил ее за руку и тихим, гармоническим голосом сказал:
— Скажи, скажи, Люба, ты придешь?
Девушка, вздрогнув, вырвала руку и побежала к лодке, где ее ждали цыган с сестрой, которые продолжали ссориться между собой.
Лодка быстро выехала из осоки на гладкую поверхность озера, и Люба, сидя в ней, дружески кивала головой оставшемуся на берегу. Цыган правил лодкой, Стеша гребла. Лодка шла неровно, потому что голова гребца тоже поминутно повертывалась к берегу. Щеголеватый господин, стоя на берегу, делал прощальные жесты и долго следил за лодкой. Когда лица сидящих в ней стали сливаться, он запел какой-то романс на итальянском языке. Голос его был силен, метода пения — необыкновенно приятная.
Лодка остановилась и потом быстро понеслась снова к берегу. Певец снова мог различать лица сидящих в ней. Люба встала; худощавая цыганка, вынув весла, повернулась совершенно к берегу. Голова цыгана выглядывала из-за плеча Любы, и он тихо правил веслом. Когда певец заключил свое пение энергической нотой, сидящие в лодке стали посылать ему выразительные жесты, и лодка медленно продолжала прежний свой путь.
Глава XL
На другой день, рано утром, лодка уже была на озере. В ней сидела одна Люба, которая с трудом правила двумя веслами, поминутно отдыхая и часто поглядывая на свои раскрасневшиеся и даже слегка припухшие руки. Подъехав к скату горы, девушка долго смотрела на берег; в ее лице появилось тоскливое выражение; она скрылась с своей лодкой в осоку.
Через час послышался конский топот из лесу, и щеголеватый господин, осторожно спускаясь по скату, что-то напевал, глядя на озеро. Осока зашевелилась, и смуглая головка выглянула.
— А-а-а! это ты! — радостно воскликнул щеголеватый господин, быстро соскочил с лошади и кинулся к девушке, которая пугливо спряталась.
— Ну полно, выходи из лодки! — говорил нетерпеливо щеголеватый господин.
Девушка раздвинула осоку и, улыбаясь, выглянув, сказала:
— Я приехала слушать тебя.
— Ну выходи: я спою тебе.
— Нет, я буду слушать в лодке.
— Отчего же ты не хочешь выйти на берег?
— Так!
— Почему же ты боишься меня?
— Не хочу: выходи!
— Я не выйду, я сказала, что не выйду! — разгорячась, говорила девушка.
— Так я петь не буду! — с досадою отвечал щеголеватый господин.
— Прощай!
И девушка стала отъезжать от берега.
— А если так, то я вплавь догоню тебя, — сказал щеголеватый господин.
И, сняв с себя сюртук, он подбежал к самой воде.
— Ради бога, не делай этого: ты утонешь! — умоляющим голосом воскликнула девушка и остановила свою лодку.
— Почему ты думаешь, что я утону? я плаваю хорошо; да и ты опять спасешь меня.
— Ах нет! ты не знаешь, сколько погибло в этом озере, и никто, кроме вот того, кого ты видел вчера, — моего брата, — никто из здешних жителей ни за что не пойдет в воду.
— А я, я готов броситься в это страшное озеро, чтоб хоть ближе посмотреть на тебя.
И щеголеватый господин сделал движение
