лет

Водевили посещает,

Оперетку и балет.

У него друзья — кадеты,

Именитый дед его

Был шутом Елизаветы,

Сам он — ровно ничего.

Презирает аксельбанты,

Не охотник до чинов.

Унаследовав таланты

Исторических шутов,

С языком своим проворным,

С дерзким смехом, в век иной

Был бы он шутом придворным,

А теперь он — шут простой.

«Да! дары такие редки! —

Восклицает князь Иван. —

Надо спрыснуть… спрыснуть, детки!..

Наливай полней стакан!..

Нет, постой! В начале пира

Совершим один обряд:

Перед нами нет кумира,

Но… и камни говорят!

Эта брошка приютится

У богини на груди,

Значит, должно преклониться

Перед нею… Подходи!..»

И почтительно к алмазам

Приложился князь Иван,

И потом уж выпил разом

Свой вместительный стакан.

И, вослед за командиром,

Приложилися юнцы

К бриллиантам и сафирам…

«На колени, молодцы!

Гимн!..»

Глядит умильным взором

Старый шут на небеса,

И поют согласным хором

Молодые голоса:

Мадонны лик,

Взор херувима…

Мадам Жюдик

Непостижима!

Жизнь наша — пуф,

Пустей ореха,

Заехать в Буфф —

Одна утеха.

Восторга крик,

Порыв блаженства…

Мадам Жюдик

Верх совершенства!

№ 4

Военный пир… военный спор…

Не знаю, кто тут триумфатор.

«Аничков — вор! Мордвинов — вор! —

Кричит увлекшийся оратор. —

Милютин ваш — не патриот,

А просто карбонарий ярый!

Куда он армию ведет?..

Нет! лучше был порядок старый!

Солдата в палки ставь — и знай,

Что только палка бьет пороки!

Читай историю, читай!

Благие в ней найдешь уроки:

Где страх начальства, там и честь.

А страх без палки — скоротечен.

Пусть целый день не мог присесть

Солдат, порядочно посечен,

Пускай он ночью оставлял

Кровавый след на жестком ложе,

Не он ли в битвах доказал,

Что был небитого дороже?»

№ 5

«…Первоприсутствуя в сенате,

Радел ли ты о меньшем брате?

Всегда ли ты служил добру?

Всегда ли к истине стремился?..»

«Позвольте-с!»

Я посторонился

И дал дорогу осетру…

№ 6

Большая зала… шума нет…

Ученое собранье,

Агрономический обед,

Вернее — заседанье.

Встает известный агроном,

Член общества — Коленов

(Докладчик пасмурен лицом,

Печальны лица членов).

Он говорит: «Я посвятил

Досуг мой скотоводству,

Я восемь лет в Тироле жил,

Поверив превосходству

Швейцарских, английских пород,

В отечестве любезном

Старался я улучшить скот

И думал быть полезным.

Увы! напрасная мечта!

Убил я даром годы:

Соломы мало для скота

Улучшенной породы!

В крови у русской клячи есть

Привычка золотая:

„Работать много, мало есть“ —

Основа вековая!

Печальный вид: голодный конь

На почве истощенной,

С голодным пахарем… А тронь

Рукой непосвященной —

Еще печальней что-нибудь

Получится в итоге…

Покинул я опасный путь,

Увы! на полдороге…

Трудитесь дальше без меня…»

«Прискорбны речи ваши!

Придется с нынешнего дня

Закрыть собранья наши! —

Сказал ученый президент

(Толстяк, заплывший жиром). —

Разделим скромный дивиденд

И разойдемся с миром!

Оставим бедный наш народ

Судьбам его — и богу!

Без нас скорее он найдет

К развитию дорогу…»

«Закрыть! закрыть, хотя и жаль!» —

Решило всё собранье, —

И дать Коленову медаль:

«За ревность и старанье».

«Ура!.. Подписку!..» Увлеклись —

Не скупо подписали, —

И благодушно занялись

Моделью для медали…

№ 7

Председатель Казенной палаты —

Представительный тучный старик —

И директор. Я слышал дебаты,

Но о чем? хорошенько не вник.

«Мы вас вызвали… ваши способности…»

— «Нет-с! вернее: решительность мер».

— «Не вхожу ни в какие подробности,

Вы — губерниям прочим пример,

Господин председатель Пасьянсов!»

— «Гран-Пасьянсов!» — поправил старик.

«Был бы рай в министерстве финансов,

Если б всюду платил так мужик!

Жаль, что люди такие способные

Редки! Если бы меры принять

По всему государству подобные!..»

— «И тогда — не могу отвечать!

Доложите министру финансов,

Что действительно беден мужик».

— «Но — пример ваш, почтенный Пасьянсов?..»

— «Гран-Пасьянсов!» — поправил старик…

№ 8

Шаг вперед — и снова зала,

Всё заводчики-тузы;

Слышен голос: «Ты сначала

Много выдержал грозы.

Весь души прекрасный пламень

Ты принес на подвиг свой,

Но пошел ко дну, как камень,

Броненосец первый твой!

Смертоносные гранаты

Изобрел ты на врагов…

Были б чудо — результаты,

Кабы дельных мастеров!

То-то их принять бы в прутья!..

Ты гранатою своей

Переранил из орудья

Только собственных людей…

Ты поклялся, как заразы,

Новых опытов бежать,

Но казенные заказы

Увлекли тебя опять,

Ты вступил…»

Лакей суровый

Дверь захлопнул, как назло.

№ 9

Я вперед… Из залы новой

Мертвечиной понесло…

Пир тут, видно, не секретный —

Настежь дверь… народу тьма…

Господин Ветхозаветный

Говорит:

«Судьба сама

Нас свела сегодня вместе;

Шел я радостно сюда,

Как жених грядет к невесте, —

Новость, новость, господа!

Отзывался часто Пушкин

Из могилы… Наконец

Отозвался и Тяпушкин,

Скромный труженик-певец;

Драгоценную находку

Отыскал товарищ наш!

В бедной лавочке селедку

Завернул в нее торгаш.

Грязный синенький листочек,

А какие перлы в нем!..»

«Прочитай-ка хоть кусочек!» —

Закричали…

«Мы начнем

С детства. Видно, что в разъезды

Посылал его отец:

Где иной считал бы звезды,

Он…» — «Читай же!» Начал чтец:

Отрывок из путевых заметок юноши Тяпушкина, веденных им во время разъездов его по России по делам отца

На реке на Свири

Рыба, как в Сибири,

Окуни, лини

Средней долины.

На реке же Лене

Хуже, чем на Оби:

Ноги по колени

Отморозил обе,

А прибыв в Ирбит,

Дядей был прибит…

* * *

«Превосходно! поэтично!..»

Каждый в лупу смотрит лист.

«И притом характерично, —

Замечает журналист. —

То-то мы ударим в трубы!

То-то праздник будет нам!»

И прикладывает губы

К полуграмотным строкам.

Приложил — и, к делу рьяный,

Примечание строчит:

«Отморозил ноги — пьяный

И — за пьянство был побит;

Чужды нравственности узкой,

Не решаемся мы скрыть

Этот знак натуры русской…

Да! „веселье Руси — пить!“

Уж знакомлюсь я с поэтом,

Биографию пишу…»

«Не снабдите ли портретом?»

«Дорогонько… погляжу…

Случай редкий! Мы в России

Явим вновь труды свои:

Восстановим запятые,

Двоеточие над i;

Модно будет в духе Миши

Предисловье написать:

Пощадили даже мыши

Драгоценную тетрадь —

Провидения печать!..

Позавидует Бартенев,

И Ефремов зашипит,

Но заметку сам Тургенев

В „Петербургских“ поместит…»

«Верно! царь ты русской прессы,

Хоть и служишь мертвецам:

Все живые интересы

Уступают поле нам…»

«Так… и так да будет вечно!..

Дарованья в наши дни

Гибнут рано… Жаль, конечно,

Да бестактны и они…

Жаль!.. Но боги справедливы

В начертаниях своих!

Нам без смерти — нет поживы,

Как аптеке без больных!

Дарованием богатый

Служит обществу пером,

Служим мы ему лопатой…

Други! пьем! За мертвых пьем!..»

Вместо влаги искрометной,

Пили запросто марсал,

А Зосим Ветхозаветный

Умиленно лепетал:

«Я люблю живых писателей,

Но — мне мертвые милей!..»

Это — пир гробовскрывателей!..

Дальше, дальше поскорей!..

№ 10

«Путь, отечеству полезный

Ты геройски довершил,

Ты не дрогнул перед бездной,

Ты…»

Татарин нелюбезный

Двери круто затворил;

Несмотря на все старанья,

Речь дослушать я не мог,

Слышны только лобызанья,

Да «Ура!..», да «С нами бог!..».

№ 11

«Получай же по проценту! —

Говорит седой банкир

Полицейскому агенту. —

В честь твою сегодня пир!»

Рад банкир, как сумасшедший;

Все довольны; сыщик пьян;

От детей сюда зашедший,

По знакомству, князь Иван

Держит спич:

«Свои законы

Есть у века, господа!

Как пропали миллионы,

Я подумал: не беда!

Верьте, нет глупей несчастья

Потерять последний грош, —

Ни пропажи, ни участья,

Хоть повесься, не найдешь!

А украдут у банкира

Из десятка миллион —

Растревожится полмира…

„Миллион!..“ Со всех сторон

Сожаленья раздадутся,

Все правительства снесутся,

Телеграммами в набат

Приударят! Все газеты

Похитителя приметы

Многократно возвестят,

Обозначат каждый прыщик…

И глядишь: нашелся вор!

На два дня банкир и сыщик —

Самый модный разговор!

Им улыбки, им поклоны,

Поздравленья добрых душ…

Уж терять — так миллионы,

Царь вселенной — куш!..»

№ 12

Чу! пенье! Я туда скорей,

То пела светская плеяда

Благотворителей посредством лотерей,

Концерта, бала, маскарада…

Да-с! Марья Львовна

За бедных в воду,

Мы Марье Львовне

Сложили оду.

Где Марья Львовна?

На вдовьем бале!

Где Марья Львовна?

В читальном зале…

Кто на эстраде

Поет романсы?

Чьи в маскараде

Вернее шансы?

У Марьи Львовны

Так милы речи,

У Марьи Львовны

Так круглы плечи!..

Гласит афиша:

«Народный праздник».

Купил корову

Один проказник:

«Да-с, Марья Львовна,

Не ваши речи,

Да-с, Марья Львовна,

Не ваши плечи,

С народом нужны

Иные шансы…»

В саду корова

Поет романсы,

В саду толпится

Народ наивный,

Рискуют прачки

Последней гривной,

За грош корову

Кому не надо?

И побелели

Дорожки сада,

Как будто в мае

Послал бог снегу…

Пустых билетов

Свезли телегу

Из сада ночью.

Ай! Марья Львовна!

Пятнадцать тысяч

Собрали ровно!

Пятнадцать — с нищих!

Что значит — масса!

Да процветает

Приюта касса!

Да процветает

И Марья Львовна,

Пусть ей живется

Легко и ровно!..

Да-с, Марья Львовна

За бедных в воду…

Ее призванье —

Служить народу!

№ 13

Слышен голос — и знакомый:

«Ананас — не огурец!»

Возложили гастрономы

На товарища венец.

Это — круг интимный, близкий.

Тише! слышен жаркий спор:

Над какою-то сосиской

Произносят приговор.

Поросенку ставят баллы,

Рассуждая о вине,

Тычут градусник в бокалы…

«Как! четыре — ветчине?..»

И поссорились… Стыдитесь!

Вредно ссориться, друзья!

Благодушно веселитесь!

Скоро к вам приду и я.

Буду новую сосиску

Каждый день изобретать,

Буду мнение без риску

О салате подавать.

Буду кушать плотно, жирно,

Обленюся, как верблюд,

И засну навеки мирно

Между двух изящных блюд…

Часть вторая

Герои времени

Траги-комедия

«Кушать подано!» — Мне дали

Очень маленький салон.

За стеной «ура!» кричали,

По тарелкам шел трезвон.

Кто ж они — с моим чуланом

Рядом пьющие теперь?

Я чуть-чуть открыл диваном

Загороженную дверь,

Поглядел из-за портьеры:

Зала публикой кишит —

Все тузы-акционеры!

На ловца и зверь бежит…

Производитель работ

Акционерной компании,

Сдавший недавно отчет

В общем годичном собрании,

В группе директоров Шкурин сидит

(Синяя чуйка и крупные губы).

Старец, прошедший сквозь медные трубы —

Савва Антихристов — спич говорит.

(Общество пестрое: франты, гусары,

И генерал, и банкир, и кулак.)

Да, господа! самородок-русак

Стоит немецких философов пары!

Был он мужик, не имел ничего,

Часто гуляла по мальчику палка,

Дальше скажу вам словами его

(Тут и отвага, и ум, и смекалка):

«Я — уроженец степей;

Дав пастухам по алтыну,

Я из хребта у свиней

В младости дергал щетину.

Мечется стадо, ревет.

Знамо: живая скотина!

Мальчик не трусит — дерет,

Первого сорту щетина!

Стал я теперь богачом;

Дом у меня, как картинка,

Думаю, глядя на дом:

Это — свиная щетинка!..»

Великорусская, меткая речь!..

С детства умел он добыть и сберечь.

Сняли мы линию; много заботы:

Надо сдавать земляные работы.

Еду я раз по делам в Перекоп,

Вижу, с артелью идет землекоп.

«Кто ты?» — «Я — Федор Никифоров

Шкурин».

(Обращается к Шкурину)

Чокнемся! Выпьем, христов мужичок!

Ну, господа генералы! чок-чок!..

Выбор-то мой оказался недурен…

(Чокаются и пьют.)

Прибыл подрядчик на место работ,

Вместо науки с одним «глазомером»,

Ездит по селам с своим инженером,

Рядит рабочих — никто не идет!

Земли кругом тут дворянские были, —

Только дворяне о них позабыли.

Всем тут орудовал грубый «кустарь»,

Пренебреженной окраины царь.

Жители рыбу в озерах ловили,

Гнали безданно из пеньев смолу,

Брали морошку, опенки солили

И говорили: «Нейдем в кабалу!»

Нет послушанья, порядка и прочего,

Прежде всего: создавай тут «рабочего».

Как же создашь его? Шкурин не спит:

Земли, озера, болота, графит —

Всё откупил у помещика,

«Всё — до последнего лещика!»

(Как энергически сам говорит)

Дрогнула грубая сила «кустарная»,

Как из под ног ее почва ушла…

Мысль эта, смею сказать лучезарная,

Наши доходы спасла.

Плод этой меры в графе дивиденда

Акционеры найдут:

На сорок три с половиной процента

Разом понизился труд!..

Ходко пошла земляная работа.

Шкурин, трудясь до кровавого пота,

Не раздевался в ночи,

Жил без семейства в степи безотрадной,

Обувь, одежду, перцовку, харчи

Сам поставлял для артели громадной.

Он, разделяя с рабочим труды,

Не пренебрег гигиеной народной:

Вместо болотной, стоячей воды,

Дал он рабочему квас превосходный!

Этим и наша достигнута цель:

В жаркие дни, довалившись до кваса,

Меньше харчей потребляла артель

И обходилась охотно без мяса!

Быстро в артели упал аппетит

На двадцать два с половиной процента.

Я умолкаю… графа дивиденда

Красноречивее слов говорит!..

* * *

«Ура!» прокричали, героя сравнили

С находчивым «янки». А я между тем,

Покамест здоровье подрядчика пили,

Успел присмотреться ко всем:

Во-первых, тут были почетные лица

В чинах, с орденами. Их видит столица

В сенате, в палатах, в судах.

Служа безупречно и пользуясь весом,

Они посвящают досуг интересам

Коммерческих фирм на паях.

Тут были плебеи, из праха и пыли

Достигшие денег, крестов,

И рядом вельможи тут русские были,

Погрязшие в тине долгов

(То имя, что деды в безумной отваге

Прославили — гордость страны —

Они за паи подмахнут на бумаге,

Не стоящей трети цены)…

Сидели тут важно, в сознании силы,

«Зацепа» и «Савва» — столпы-воротилы

(Зацепа был мрачен, а Савва сиял).

Тут были банкиры, дельцы биржевые,

И земская сила — дворяне степные,

Тут было с десяток менял.

Сидели тут рядом тузы-иноземцы:

Остзейские, русские, прусские немцы,

Евреи и греки и много других —

В Варшаве, в Одессе, в Крыму, в Питербурге

Банкирские фирмы у них —

На аки, на раки, на берги, на бурги

Кончаются прозвища их.

Зацепа — красивый старик белокудрый,

Наживший богатство политикой мудрой, —

Был сборища главным вождем.

Профессор, юрист, адвокат знаменитый

И два инженера — с ученым значком —

Его окружали почетною свитой.

Григорий Аркадьич Зацепин стяжал

В коммерческом мире великую славу

И львиную долю себе выделял

Из каждого крупного дела по праву.

Сей старец находчив, умен, даровит,

В нем чудная тайна успеха таится,

Не даром он в каждом правленье сидит…

Придет вам охота в аферы пуститься,

Старайтесь его к предприятью привлечь —

Пойдет как по маслу!..

Герой-триумфатор

Раскланялся… Выступил новый оратор,

Меняло, — писклива была его речь:

«Мм. гг.

Времена наступают тревожные

Кризис близится: мало дают

Предприятья