лубочной «серобумажной» литературы на книжном рынке, Некрасов средствами пародии и гротеска борется с потоком бессодержательных и безнадежно архаичных по форме произведений (подробнее см.: Крошкин, с. 38–39).
Не исключено также, что отрывки из трагедии «Федотыч» и стихотворения «Величие души и ничтожность тела» и «Жестокодушной» являются переработанными в пародийном ключе юношескими произведениями, которыми Некрасов «грешил» еще в гимназические годы (см. об этом: Евгеньев-Максимов, т. I, с. 264; Бухштаб Б. Я. Указ. соч., с. 104). Таким образом, рассказ Некрасова, приехавшего в 1838 г. в Петербург с далекими от действительности представлениями о жизни и потерпевшего неудачу с первым поэтическим сборником, является своеобразным прощанием писателя с «романтическим» прошлым.
Подчеркивая пустое фразерство Грибовникова, Некрасов противопоставляет его творениям классическую простоту и одухотворенность пушкинской поэзии. Первое обращение Некрасова к жанру поэтической пародии в рассказе «Без вести пропавший пиита» свидетельствует о незаурядном мастерстве молодого сатирика.
Содержание рассказа позволяет говорить об активной гражданской позиции раннего Некрасова, которая впервые в его литературной практике проявляется столь определенно (мысли о благородной роли литературы в обществе; сарказмы о литераторах, использующих свой талант для личного обогащения).
Важной особенностью комментируемого рассказа Некрасова является «отпечаток демократических и народолюбивых тенденций» (Евгеньев-Максимов, т. I, с. 265), проявившихся прежде всего в создании первого в творчестве писателя образа крепостного человека. Однако попытка Некрасова придать этому своему рассказу социальное звучание осталась не до конца реализованной. Объясняется это как недостаточной зрелостью писателя, так я установкой редактора «Пантеона» на чисто юмористический характер издания.
В рассказе ощутимо влияние гоголевской сатиры. Так, диалог между Наумом Авраамовичем и «милостивым государем» очень напоминает соответствующее место из «Ревизора». Некрасов использует также и гоголевский способ выписывания сатирического портрета, насыщенного комически гиперболизированными деталями (бородавки на руках Грибовникова, «расположенные почти в том же порядке, как горы на земной поверхности»).
Автор остался недоволен произведением. В автобиографическом романе «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» он писал: «Я начал было драму, а кончил водевилем <…> глупым дядей, нелепостью.» (ПСС, т. VI, с. 202; имеется в виду спасительное появление в критический момент рассказа богатого дядюшки героя). Примечательно также, что в «Тихоне Тростникове» о стихах героя говорится примерно в том же тоне, что и о стихах Грибовникова в «Без вести пропавшем пиите». Образ напоминающего «пииту» бездарного рифмоплета Тяпушкина (восходит к поэту-самоучке Ф. Н. Слепушкину (1783–1848), творчество которого оценивалось Белинским как псевдонародное) встречается в «Современниках» Некрасова (часть 1, зала 11).
Тип эпигона и графомана Грибовникова не прошел не замеченным читателями и критикой. Рецензируя «Книгу первую Овидиевых „Превращений“. Вольный перевод в стихах С. Дымцова. М., 1841», П. Н. Кудрявцев писал, в частности: «И сколько у нас таких усердных стихокропателей! Уверяем вас, мы знаем одного, пииту из школы Хераскова и Сумарокова, который не задумался перевести стихами а 1а Тредиаковский целую „Энеиду“ и потом написал свою собственную подражательную поэму, истратив на это примерно около пяти лет…» (ОЗ, 1841, т. XIV, отд. VI, с. 39). Кудрявцев имеет, очевидно, в виду сочинения Грибовникова – трагедию «Федотыч», написанную размером «Энеиды», и поэму «Иоанн и Стефанида», сочиненную в «Овидиевом роде». Некоторым влиянием некрасовского рассказа отмечена повесть Е. П. Гребенки «Пиита» (1846). Заслуживает внимания предположение С. А. Рейсера о том, что Н. А. Добролюбов читал «Без вести пропавшего пииту» во время своего пребывания в Нижегородской духовной семинарии. В июле-октябре 1849 г. Добролюбов вел тетрадь, имевшую название: «Стихотворения, стихоплетения, рифмоплетения, пиитические вдохновения, стишищи, стихи, стишки, стишочки, стишонки и стишоночки Николая Добролюбова. Тетрадь 1-ая. NB. В сей[42] тетради заключаются первые опыты, изложенные в стихах ямбо-хорее-дактило-хорее-апапесто-ямбо-ямбо-анапесто-дактило-хорее-ямбо-хорее-ямбо-хореических. Прим. сочинителя». С. А. Рейсер так комментирует это заглавие: «Возможно, что заглавие – подражание „Дактило-амфибрахио-хореи-ямбо-спопдеическим“ стихотворениям поэта И. И. Грибовникова в рассказе Некрасова „Без вести пропавший пиита“, который Добролюбов прочитал в „Пантеоне русского и всех европейских театров“ (1840, № 9) в 1849 г.» (Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова. Сост. С. А. Рейсер. М., 1953, с. 27). Еще один литературный образ «пииты-графомана» (Василий Петрович Петров), витийствующего по любому поводу исключительно ради «чистого искусства», встречается в «Двух отрывках из драмы „Петров“» (03, 1843, № 4, «Смесь», с. 122–129), вошедших в «Собрание стихотворений Нового поэта» (СПб., 1855, с. 93–112). Авторами указанного сборника были И. И. Панаев и Некрасов. Образ Грибовникова и его «поэзия» соотносимы также с образом и творчеством Козьмы Пруткова.
«Fiunt oratores, nascuntur poetae», – изрек Гораций… – Афоризм из речи Цицерона, произнесенной в 61 г. до н. э. в защиту греческого поэта Архия.
…из прозаической пиимы Василия Кирилловича Тредиаковского «Езда на Остров Любви»… – «Езда в Остров Любви» – роман французского писателя П. Тальмана в стихах и прозе, переведенный В. К. Тредиаковским в 1730 г. Трагедия «Федотыч» пародирует не именно этот перевод, но высокий, «витийственный», насыщенный церковно-славянизмами стиль вообще. Однако имя Тредиаковского здесь названо не случайно, ибо оно и в 1840-е гг. нередко служило объектом насмешек (см. выше, с. 543). Ср. также использование этого имени как синонима бездарности в стихотворении Некрасова «Он у нас осьмое чудо» и приписываемых ему одах-«подражаниях» Тредиаковскому – «Сон» и «Чай» (наст. изд., т. I, с. 33, 437, 445).
…Симбирской губернии, Самарского уезда… – Самара в то время была уездным городом Симбирской губернии.
Владыке в чем идти, в чемерке иль в тулупе? – Чемерка (чемарка, чемара) – старинная одежда типа сюртука или казакина (у западных славян, на Украине и в некоторых областях России).
Я, сударь, читал свои сочинения ~ как какого-то Тасса… – Здесь пародируется широко известная, идеологически значимая в русской романтической поэзии тема Торквато Тассо (1544–1595), итальянского поэта, гонимого при жизни властями и церковью и увенчанного лаврами после смерти. Легендарный образ Тассо, художника-гения, воплощающего «идею поэта великого и несчастною» (выражение Н. А. Полевого; см.: Моск. телеграф, 1834, ч. 55, No 3, с. 454), привлекал не только многих поэтов и драматургов (К. Н. Батюшков, Н. В. Кукольник, В. Г. Венедиктов и др.), но и, как свидетельствует комментируемый текст, давно уже переместился в массовое сознание. Подробнее см.: Горохова Р. М. Образ Тассо в русской романтической литературе, – В кн.: От романтизма к реализму. Л., 1978, с. 117–188.
О детища мои! о верная жена! ~ корни запускает! – Пародия на романтическую поэзию «ужасов». Ближайший объект этой пародии – стихотворение В. А. Жуковского «Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне и кто сидел впереди» (1814). Некрасов использовал метрический рисунок и синтаксическую структуру этой баллады.
…стих из ямбической поэмы «Разбойники»: «Мне душно здесь, – я в лес хочу!», – т. е. из поэмы Пушкина «Братья разбойники».
Это просто пандан-с. – Пандан (франц. pendant) – то, что соответствует, подходит, т. е. подстать.
Парнас – в древнегреческой мифологии – обиталище Аполлона (покровителя искусств) и муз.
Авраам – библейский патриарх.
…и семо и овамо… – здесь и там (церковно-слав.).
Валтасар – согласно библейской легенде, последний вавилонский царь, убитый во время пира, когда на Вавилон напали персы.
Что бедный наш язык? ~ непрерывным звуком. – Некрасов неточно цитирует трагедию Н. В. Кукольника «Торквато Тассо» (1835; акт I, явл. 1). Ср. также: наст. изд., т. I, с. 650–651.
Предположим, что вы издали книгу ~ и мы можем написать так эхе! – В этом эпизоде имеется в виду выступление в «Литературной газете» В. С. Межевича, который, пародируя некоторые стихотворения Некрасова из сборника «Мечты и звуки», в частности, говорил: «…подобные стихи мы беремся писать когда угодно, и не только за бокалом шампанского, а именно в то время, когда нет расположения к какому бы то ни было серьезному занятию» (ЛГ, 1840, 24 февр., № 16).
…напевает известную песню «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан…»… – Романс А. Е. Варламова на слова Н. Г. Цыганова.
Артур В., Мальфиатре во Франции; Генрих Виц в Германии; Камоэнс в Португалии: Ричард Саваж в Англии… – Французский поэт Ж.-Ш.-Л. Мальфиатр (1732–1767), португальский поэт Луис Камоэнс (1524–1580), английский поэт Ричард Савадж (1697–1743) жили в крайней нужде. Артур Б. и Генрих Виц – лица неустановленные.
Кормовых денег не пожалею… – В случаях, когда у заключенного в долговую тюрьму не было средств для пропитания, кредитор, возбудивший судебное дело, вносил деньги («кормовые») на его содержание.
Мне покров ~ постелью! – Ср. «Песню цыган» из оперы А. Н. Верстовского «Пан Твардовский;» (либретто М. Н. Загоскина):
У цыганов круглый год
А земля постеля.
(Цит. по: Новейший песенник, или Собрание русских песен и романсов. СПб., 1838, с. 88–89).
Если отрывки, приведенные здесь из различных сочинений Ивана Ивановича, будут признаны не лишенными достоинства ~ их у меня достанет на девять томов! – К этим словам в публикации «Пантеона» было дано примечание: «Мы благодарим автора за доставление нам этого интересного рассказа и с удовольствием и впредь поместим в „Пантеоне“ опыты Ивана Ивановича, если они все будут так удачны, как этот. Ред.». В № 10 «Пантеона» 1840 г. было напечатано стихотворение Некрасова «К ней!!!!!» с подписью: «Иван Грибовников» и примечанием: «Помещаем это оригинальное стихотворение для того только, чтоб утешить друга нашего Н. А. Перепельского: Грибовников, без вести пропавший пиита, отыскался. Ред.» (с. 37–38). Впоследствии о Грибовникове упоминает один из персонажей водевиля Некрасова «Утро в редакции» (1841), слушая творения стихоплета Трезвонова (см.: наст. изд., т. VI, с. 65).
Певица*
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: П, 1840, № 11 (ценз. разр. – 14 дек. 1840 г.), с. 67–90, где под заглавием указано: «Повесть Н. Некрасова».
В собрание сочинений впервые включено: стихотворные тексты – ПССт 1927; полностью – ПСС, т. V.
Автограф не найден.
Датируется по первой публикации.
«„Певица“, – указывает сотрудничавший с Некрасовым в „Пантеоне“ В. П. Горленко, – имеет все признаки вещи, написанной исключительно под влиянием крайности и для денег. Содержание ее невероятно, лица и события искусственны в высшей степени, и вообще вся эта история, в которой героиня носит имя Ангелики (она итальянка), а герои – графы и бароны, вполне невозможна. Молодому автору, без сомнения, лучше, чем кому бы то ни было, известно было это <…>.
По словам Кони, происхождение некоторых <…> повествований было следующее: „А вот что я сегодня начитал“, – говорил девятнадцатилетний писатель, входя к своему издателю и передавая ему содержание прочитанного в какой-нибудь забытой книжке. „Ну вот вам и сюжет, садитесь и пишите“ – говорил ему издатель, и в результате являлись рассказы вроде „Певицы“, „В Сардинии“ и т. п.» (Горленко, с. 154–155).
Когда Некрасов говорил о некоторых своих ранних прозаических опытах как об «очень плохих – просто глупых» (ПСС, т.
