Эфесе во время «третьего миссионерского путешествия»). Кол 4:10 (предполагающее ту же ситуацию, что и Флм, и, возможно, опирающееся на него) развивает образ этого Марка: он двоюродный брат Варнавы[246]. Согласно 1 Петр 5:13 (послание написано из Рима), Марк — «сын» Петра и находится там с ним. В 2 Тим 4:11, где Павел (как предполагается) умирает в (римской?) тюрьме, он просит привести к себе Марка, «ибо он нужен мне для служения». Из всех этих упоминаний можно составить образ Иоанна, прозванного Марком: он был знаком Петру в Иерусалиме, затем стал спутником Павла, но поссорился с ним в 46–50 годах; спустя несколько лет этот Марк помирился с апостолом и опять стал сопровождать его в путешествиях; в итоге дошел до Рима в 60–е годы, где помогал и Павлу, и Петру перед их мученической смертью.
Скорее всего, предание Папия считает именно этого (Иоанна) Марка тем, кто записал сказанное и сделанное Господом. Достоверно ли оно? С одной стороны, если Папий действительно получил его от «пресвитера», то перед нами традиция, оформившаяся в течение нескольких десятилетий после написания книги. Если кто?то хотел попросту выдумать легенду об авторстве, зачем приписывать Евангелие второстепенной фигуре? С другой стороны, внутреннее свидетельство самого Мк почти не дает сведений, подкрепляющих мнение Папия, и содержит много такого, что ставит его под сомнение. То, что в Мк Петр — самая значительная фигура из Двенадцати и почти их представитель, не означает, что именно он был источником евангелиста. Сходное впечатление о Петре создает и Павел в Гал и 1 Кор, поэтому важность Петра просто отражает факт. Атрибуция этого греческого Евангелия Иоанну Марку, (видимо, арамеоязычному) иерусалимскому иудею, рано принявшему христианство, вообще сомнительна: Мк — видимо, не перевод с арамейского[247]; основан на преданиях (и, возможно, уже сформировавшихся источниках), полученных на греческом; есть неточности в палестинской географии[248]. (Объяснение, что Марк использует географию в богословском ключе, а потому не заботится о точности, выглядит натянутым.) Если все эти наблюдения не вяжутся с новозаветным Иоанном Марком, но есть желание найти историческое зерно в словах Папия, возможна гипотеза: поначалу традиция приписывала Мк некоему неизвестному христианину по имени Марк, образ которого затем слился с Иоанном Марком.
Не породила ли связь (Иоанна) Марка с Петром в Деян и 1 Петр засвидетельствованное у Папия предание о том, что евангелист опирался на Петра? Здесь важно точно понять свидетельство Папия. Речь не обязательно о том, что Петр говорил по–арамейски, а Марк переводил на греческий: согласно другому пониманию, Марк перефразировал проповедь Петра[249]. Папий указывает, что Марк не был очевидцем, но опирался на проповедь и придал материалам собственную последовательность, — все это соответствует впечатлению, которое мы выносим о евангелисте из самого Мк. Все же близкая и непосредственная взаимосвязь между евангелистом и Петром (очевидцем), предполагаемая Папием, проблематична; некоторые Марковы материалы выглядят вторичными по отношению к Q и другим Евангелиям. Если Папий хотя бы отчасти прав, то, возможно, «Петр» — архетипическая фигура, отождествленная с иерусалимской апостольской традицией и с проповедью, сочетающей Иисусовы учения, деяния и страдания[250]. (Выводы форманализа, выявившего в Мк разные типы речений, притч, повествований, споров и т. д., не мешают такому подходу, ибо соответствующие формы сложились в ходе проповеди.) Соответственно, Папий, возможно, передает в упрощенной и схематичной форме тот факт, что Марк перекомпоновал и перефразировал материалы, полученные из стандартной проповеди, считавшейся апостольской. Это может объяснить два гипотетических, но вероятных факта: (1) в течение десятилетия Мк обрело достаточно широкую известность и признание, чтобы им воспользовались Мф и Лк, работавшие в разных местах; (2) Ин не опирался на Мк, но имеет сходные с ним черты в плане композиции и отчасти содержания. Многие ученые сбрасывают Папия со счетов, но, как видим, древние традиции вполне могут содержать историческое зерно.
Место написания и адресаты[251]
Где и для кого было написано это Евангелие? Некоторые литературоведы считают, что аудитория, подразумеваемая в тексте Мк, могла не быть реальной читательской аудиторией. Если так, то адресатов определить невозможно. Но и без этого тезиса задача сложна: в тексте нет четких указаний на то, имеем ли мы дело с мировоззрением автора, или адресатов, или сразу тем и другим.
К концу II века Климент Александрийский (см. Евсевий, Церковная история 6.14.6) называет Рим в качестве места написания Мк. Так считают и многие ученые[252]. Однако, поскольку существовало известное предание, согласно которому именно в Риме Петр претерпел мученичество, это может быть всего лишь древней дедукцией из связи, проводимой Папием между Марком и Петром. Считается, что в пользу Рима говорят некоторые внутренние факторы. Отметим некоторые из них.
• Наличие в Мк греческих заимствований из латыни и выражений, отражающих латинскую грамматику, наводят на мысль о местности, где говорят по–латыни[253]. Хотя многие латинизмы, связанные с коммерцией или военным делом, использовались по всей Римской империи, Hengel, Studies 29, возражает, что характеристика женщины в Мк 7:26 («гречанка и сирофиникиянка») отражает лингвистический узус Запада (и потому, возможно, Рима).
• Утверждается, что монета кодрант (греч. kodrantes; лат. quadrans; Мк 12: 42) не имела хождения на Востоке.
• Есть параллели между Мк и посланием Павла к римлянам. Например, «Он объявляет чистой всякую пишу» (Мк 7:19, КП) напоминает Рим 14:14: «Я знаю и убежден в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого».
• Особый акцент на непонимание учениками Иисуса и их бегство при Его аресте наводит на мысль, что Евангелие предназначено общине, которая пережила гонения и провалы. Возможно, это были римские гонения, ибо 10:42 сурово критикует тех, кто господствует над язычниками и властвует ими. Хотя христиан гнали в разных местах, насколько нам известно, только христианская община столицы подвергалась жестоким римским гонениям до 70 года (при Нероне). Судя по 1 Клим 5:2–7 (упоминание о «ревности») и Тациту (Анналы 15:44: «по их указаниям»), некоторые христиане предали в это время других христиан.
Другие ученые локализуют адресатов Мк ближе к Палестине: в Сирии или северном Заиорданье. Если Мф и Лк были написаны в районе Антиохии (далеко не факт!), их независимое друг от друга знакомство с Мк можно объяснить тем, что Мк был написан неподалеку. Н. Kee, Community, находит намек на южную Сирию в упоминаниях Тира и Сидона (3:8 и особенно 7:24, 31)[254]. Еще один вариант — Галилея. Тезис, связанный с именем Э. Ломайера, развитый далее Р. Г. Лайтфутом и В. Марксеном, указывает на контраст между Галилеей и Иерусалимом в Мк: будущее христианской общины связано с Галилеей как с обетованной землей спасения (Мк 16:7) или как с символом неиудейского мира (на самом деле Галилея была глубоко иудейской и националистической). В. Келбер считает, что пророки Иерусалимской церкви ожидали парусин, которая защитит от римлян, но после гибели Иерусалима появилось Мк — как галилейская христианская полемика против мировоззрения иерусалимских христиан, показавшего свою несостоятельность. Однако интерес Мк к Галилее может иметь и более простое объяснение: оттуда пришел Иисус. Даже если Галилея играла какую?то роль в написании Мк, то, скорее, в качестве места написания, чем в качестве местонахождения читательской аудитории. Евангелист переводит арамейские слова так, словно читатели не знают этого языка (3:17; 7:34; 10:46; 15:22, 34), чего о галилеянах вряд ли можно сказать. Большинству галилеян не требовалось объяснять и элементарные иудейские обычаи очищения (7:3–4).
Хотя мы не знаем точно, где жили читатели Мк, можно попытаться о них кое?что узнать на основании содержания. Резюмируя: евангелист полностью или частично ориентировался на грекоязычных читателей, не знающих арамейского языка; он и/или они жили в месте, где латынь использовалась и повлияла на греческую лексику. В основном, читатели не были иудеями (евангелисту приходится объяснять иудейские обычаи очищения)[255]. Однако он ожидал от них знакомства с рядом иудейских религиозных понятий (сатана, Вельзевул, геенна, равви, осанна, аминь). По–видимому, аудитория состояла из христиан, обращенных проповедниками, прямо или косвенно знакомыми с иудео–христианской традицией.
Еще до Мк они, очевидно, много слышали об Иисусе[256]. В богословском плане, они горячо уповали на скорую парусию (отсюда Мк 13); возможно, этим чаяниям способствовали пережитые ими гонения, в ходе которых многие не выдержали испытания.
Датировка
Ученые, доверяющие Папию, обычно датируют Мк серединой или концом 60–х годов (перед смертью Петра или вскоре после нее)[257]. Дополнительные аргументы: отсутствие в Мк знания о точных деталях антиримского восстания 66–70 годов и упоминания о падении Иерусалима. Сторонники более поздней датировки возражают: за пределами Палестины многие не знали такие подробности; Иерусалим не стал бы упоминаться в символическом ключе, прежде чем это событие осмыслили как божественную кару за отвержение Иисуса. Все же внимание, которое уделяется падению Иерусалима и разрушению Храма Иосифом и иудейскими апокалипсисами, наводит ряд ученых на мысль, что христиане с иудейскими корнями вряд проигнорировали бы символический характер этих событий после того, как они произошли[258].
Верхнюю временную границу создания Мк помогают установить синоптические взаимосвязи. Если Мф и Лк опирались на Мк независимо друг от друга в 80–х или начале 90–х годов, как считает большинство ученых, то дата после 75 года маловероятна[259].
Сложнее обстоит дело с нижней временной границей: здесь четких критериев нет. В 1972 году Х. О?Каллаган попытался отождествить очень маленький греческий фрагмент из кумранского текста 7Q5 с Мк 6:52–53; поскольку на палеографических основаниях 7Q5 датируется периодом между 50 годом до н. э. и 50 годом н. э. (плюс–минус 25 лет), теоретически, Мк мог быть написан как минимум за десять лет до уничтожения кумранской общины (68 год). Почти никого из ученых не убедила эта гипотеза[260]. Согласно широкому научному консенсусу, развитый характер греческой традиции в Мк означает, что после смерти Иисуса прошло несколько десятилетий. Большинство ученых датирует Мк концом 60–х или самым началом 70–х годов.
Для размышления
(1) Как мы уже сказали, данное «Введение» исходит из приоритета Мк. Однако на протяжении веков господствовала августинианская гипотеза (Мк — немногим более, чем сжатый вариант Мф); в последнее время обсуждалась (модифицированная) гипотеза Грисбаха (Мк опирался на Мф и Лк). Интересно посмотреть, какие богословские последствия повлекла бы зависимость Мк от других синоптиков. Скажем, тогда получается, что Мк опустил молитву Господню и четыре заповеди блаженства (относительно которых Мф и Лк согласуются). Что касается христологии, то если Мк опирался на Мф (в период, когда Иисуса все чаще именовали «Богом»), то Мк 10:17–18 беспричинно усложняет Мф 19:16–17, возражая против применения к Иисусу божественного титула. Другой пример: Марк заменил утверждение (Мф 13: 58), что Иисус не совершил чудес в Назарете, словами о том, что Он не смог их совершить (Мк 6:5). Некоторые полагают, что приоритет Мф
