диалоги об учениках Иисуса и ученичестве (9:9–17), толчок которым дает призвание мытаря Матфея (адаптация призвания Левия в Мк). Иисус объясняет свое поведение тем, что Он пришел призвать грешников, а не праведников; что Его ученики не могут поститься, пока Он (жених) с ними; что молодое вино не наливают в старые мехи, — слова, отражающие принципиально новый характер Иисусовой Вести. Затем идет еще одна серия из трех исцелений (9:18–34): воскрешение дочери Иаира, исцеление кровоточивой, двух слепых и немого[285]. Эти отрывки подготавливают мысль: жатве нужны работники (9:35–38); это, в свою очередь, переходит в обращение Иисуса к работникам, которых Он избрал и собирается послать на проповедь.
2. Речь: проповедь о миссии (10:1–42). Эта часть, составленная в основном из материалов Мк и Q[286], поставлена в контекст посылания двенадцати учеников с властью над нечистыми духами и даром исцеления. Иисус дает им свою власть возвещать Царство (ср. 10:7 и 4:17). Матфей прерывается, чтобы перечислить Двенадцать апостолов[287], и соотносит миссию учеников в середине Иисусова служения с апостольским поручением после воскресения (28:16–20). Еще до распятия Иисус знал, что и другим предстоит сыграть свою роль в распространении Благой вести о Царстве. Для читателей Мф же эти наставления имеют непреходящую актуальность. Проповедь начинается в 10:5–6 с указания идти не к язычникам и самаритянам, а к «погибшим овцам дома Израилева». Как мы увидим в разделе «Место написания», данный призыв, возможно, отражает историю Матфеева христианства, в котором миссия поначалу была направлена только на иудеев, и лишь позже — на язычников (28:19: «научите все народы»)[288]. В требованиях Мф 10:9–10 о простоте жизни и одежды странствующих проповедников можно заметить небольшие любопытные отличия от Мк 6:8–9: например, запрещено брать даже посох и сандалии. (Может, эти вещи не нужны в ситуации Мф?) Описывая ожидаемый прием проповедникам, Мф 10:12–13,15–16 акцентирует кару отвергающим их. Мф 10:17–22 предупреждает о судьбе проповедников, переставляя сюда материал из эсхатологической речи в Мк 13:9–12. Таким образом, согласно Мф, еще посылая учеников во время своего служения, Иисус предвидит гонения, которые выпадут послепасхальным апостолам. (Смешение двух временных периодов было бы очевидно, даже если бы мы не знали о Мк: Иисус запрещает ученикам близко подходить к язычникам, и в то же время говорит, что их будут предавать суду не только иудейские, но и языческие власти.) Хотя дух Отца Небесного и поможет преданным суду смело говорить, семьи будут разорваны. И гонимым ученикам придется бежать из города в город: «Ибо истинно говорю вам: не успеете вы обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий»[289].
За предсказанием о гонениях идет утешение с обещанием божественной заботы (10:26–33). Затем Иисус говорит, что принесет миру разделение, необходимость трудного выбора (10:34–39) и серьезных жертв. Отрывок из Q в Мф 10:32–33 полон высокой христологии: Бог судит людей в зависимости от их отношения к Иисусу. Концовка проповеди (10:40–42) распространяет это и на посланцев Иисуса: принять их — значит принять Его, а принять Его — значит принять Бога, пославшего Его. Таким образом, миссия учеников включает распространение божественного спасения на всех.
Часть 3. Вопрошания и оппозиция Иисусу (11:1–13:52)
1. Повествовательный фон для учения и диалога (11:1–12:50): Иисус и Иоанн Креститель, «горе» неверующим, благодарение за откровение, споры о субботе и власти Иисуса, семья Иисуса. Поскольку этот раздел не относится к одной из пяти проповедей в Мф, его иногда относят к повествованиям. Однако повествовательные стихи здесь кратки и вводят в учение. Матфей комбинирует материалы Мк и Q и помещает их в контекст путешествий Иисуса и Его вхождений в синагоги «их» городов (например, галилейских: 11:1, 20; 12:9). Хотя ничего не сказано о возвращении учеников с миссии, они сопровождают Иисуса в 12:2, 49. Рассказ об Иоанне Крестителе и Иисусе (11:2–19) вводится эпизодом, в котором арестованный Иоанн слышит о делах Мессии; затем Мф 11:4–6 объясняет, что Иисус — именно тот Мессия, о котором пророчествовал Исаия (в 29:18–19; 35:5–6; 61:1). Иисус же объясняет, кто такой Иоанн Креститель (Мф 11:7–15). Он — больше чем пророк, он — ангельский вестник, посланный Богом вести Израиль в Обетованную землю (Исх 23:20); он — Илия, посланный подготовить Израиль к божественному вмешательству [Мал 3:1, 23–24 (4:5–6)]. Иоанн исполнил свою миссию: приготовил путь Иисусу, тем самым став величайшим человеком, рожденным до наступления Царства[290]. [Из Мф 11:12–15 не вполне ясно, предшествует ли Иоанн времени Царства (то есть принадлежит к периоду пророков и Закона), или принадлежит ему (что вероятнее).] Апокалиптическая борьба предшествует полному наступлению Царства, и арест (а впоследствии казнь) Иоанна свидетельствует об этом. (Несомненно, читатели Мф и сами сталкивались с насилием в своей жизни.) Рассказав ученикам, кто такой Иоанн, Иисус резко обличает «это поколение» за нежелание принять ни одного из них. Комбинация 11:2 и 19 наводит на мысль, что для Мф Иисус — одновременно Мессия и божественная Премудрость[291] (но неверующее поколение не способно вместить Его деяния).
Замечание, которым заканчивается раздел об Иоанне Крестителе, переходит в восклицания «горе…», обращенные к неверующим городам возле Галилейского моря (11:20–24). Иисус теперь говорит как пророк: галилейские города, презревшие могущественные дела (чудеса) Иисуса, постигнет худшая судьба, чем города, к которым обращались Исаия (23:1) и Иезекииль (26–28), которые были осуждены в Быт 19:24–28. И все же некоторые откликнулись; о них Иисус говорит в стиле божественной Премудрости, благодаря Отца за откровение (11:25–27), данное всем, кто подобен младенцам (включая тех, кто считается ничем в мире сем). Это ликующее восклицание, взятое из Q, представляет собой образец высокой христологии, близкой к христологии Ин, где Иисус называет Себя божественным Сыном, Которому Отец отдал все (3:35; 5:22, 26–27), и где никто не знает Отца, кроме Сына (Ин 1:18; 14:9), и где Он открывает Отца избранным (Ин 17:6)[292]. Его призыв придти к Нему, обращенный к обремененным (11:28–30), который Мф добавляет к материалу Q, воспроизводит стиль и Премудрости, и Иоанна (Притч 9:3–5; Сир 24:19; 51:23; Ин 1:39; 6:44). Подобно Богу в Исх 33:14 и Премудрости в Сир 6:23–31, Иисус обещает покой тем, кто возложит на себя требования Царства, используя одни из самых добрых слов, какие когда?либо вкладывались в Его уста, — слова, делающие понятным Павлово восхищение «кротостью и снисхождением Христовым» (2 Кор 10:1).
Затем Мф помещает учение Иисуса в контекст споров. Первый спор связан со срыванием Его учениками колосьев в субботу (12:1–8) и имеет христологическое значение, ибо Иисус не только претендует на право повторить поступок Давида, но и объявляет, что Его присутствие — нечто большее, чем Храм, и что Сын Человеческий — господин субботы. Исцеление в субботу (12:9–14) приводит к еще одному спору. Мы не обладаем достаточными сведениями из иудейских источников о том, каково было отношение к целительству в субботу во времена Иисуса, но Мф приписывает фарисеям негативное отношение (причем изображает их пекущимися более о человеческих предписаниях, чем о божественном замысле). Поправляя их, Иисус действует в духе пророков (12:7 = Ос 6:6). Споры заканчиваются зловещей нотой: фарисеи замышляют погубить Иисуса. Понимая это, Иисус уходит, и за Ним идет много народу; Он исцеляет многих, как предречено пророком (12:15–21)[293]. Прекрасный отрывок из Исаии (42:1–4) усиливает впечатление нежности и кротости Иисуса, который трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит.
Описание спора с фарисеями о власти Иисуса (12:22–37) во многом опирается на Мк 3:22–30. Ранее (11:2) Иоанн Креститель связывал дела Иисуса с Мессией; теперь та же идентификация («Сын Давидов») предлагается изумленному народу, когда Иисус исцеляет бесноватого слепоглухонемого (чудо, дублирующее 9:32–34; см. выше, сноску 20). Враждебно настроенные фарисеи приписывают власть Иисуса над этим бесом связи с Вельзевулом. Иисус отвергает обвинение, сравнивая свои экзорцизмы с разграблением дома силача (территории сатаны), и предупреждает, что хула на Святого Духа (то есть упрямое приписывание дьяволу божественной силы) не простится.
Тон обличения усиливается в 12:33–36 (адаптировано из Q), ибо Иисус называет фарисеев гадючьим отродьем, источниками зла, дела которых осудят их в Судный день. Когда книжники и фарисеи требуют знамения (12:38–42), Иисус предлагает им только знамения Ионы (приведшего к покаянию Ниневию) и царицы Южной (оценившей мудрость Соломона), — это аргумент a fortion: здесь Тот, Кто больше их, а это поколение не принимает Его[294]. Иисус изгоняет нечистых духов, но их возвращение (12:43–45) сделает последующее состояние нечестивого поколения хуже первоначального. Неожиданный приход матери и братьев Иисуса ставит вопрос о семье Иисуса (12:46–50). Ныне, когда возвещается Царство, ученики, исполняющие волю Отца Небесного, стали Иисусу сестрами, братьями и матерью.
2. Речь: проповедь в притчах (13:1–52)[295]. Будучи структурным центром Евангелия, эти притчи служат своего рода комментарием к отвержению Иисуса фарисеями в двух предыдущих главах. Вводя притчу о сеятеле и ее толкование (13:1–23), Матфей добавляет два элемента: интерпретирующую цитату (13:14–15) из Ис 6:9–10 (она имплицитно подразумевается в Мк) и блаженство из Q, говорящее о счастье тех, кто удостоился знания тайн Царства (13:16–17). Эта притча подчеркивает различные виды препятствий и трудностей, стоящих на пути вести о Царстве. В Мф 13:13 Иисус говорит притчами «потому что они, видя, не видят», — гораздо более легкое чтение, чем Мк 4:11–12 (где притчи рассказываются аутсайдерам, «чтобы» они не видели). Следующая притча о плевелах среди пшеницы и ее толкование (13:24–30, 36–43) вроде бы переходит к проблеме иного плана. После того как некоторые («сыны» Царства) откликнулись на проповедь, им придется сосуществовать со злыми людьми («сынами» Злого)[296]. Почему бы ни уничтожить зло? Ответ: так можно уничтожить и доброе, поэтому отделение зерен от плевел следует оставить до суда Сына Человеческого.
Пара притч о горчичном зерне и закваске (Мф 13:31–33)[297] развивает мысль: Царство начинается с малого, но имеет великое будущее; при этом используются примеры необычного роста, хорошо знакомые соответственно мужчинам и женщинам. Цель притч (13:34–35) поясняется интерпретирующей цитатой из Пс 77:2; согласно Мф, Иисус учил притчами во исполнение Писаний. После толкования притчи о плевелах идет пара притч о скрытом сокровище и драгоценной жемчужине (13:44–46). Они подчеркивают огромную ценность Царства и необходимость использовать уникальный шанс обрести его, даже если надо продать все остальное. Притча о неводе и ее толкование (13:47–50), подобно притче о пшенице и плевелах, откладывает разделение добра и зла в Царстве до конца века. Проповедь заканчивается резюмирующей притчей о хозяине дома, старого и нового сокровища (13:51–52). Слушатели (13:2), которые отвечают, что поняли притчи, похожи на книжников, наученных ценить новое откровение Иисуса и старое откровение Моисея[298]. Евангелист, видимо, рассматривал себя именно в таком свете.
Часть 4. Христология и экклезиология (13:53–18:35)
1. Повествование смешано с большим
