количеством диалогов (13:53–17:27): отвержение в Назарете, насыщение 5000 и хождение по воде, споры с фарисеями, исцеления, насыщение 4000, исповедание Петра, первое предсказание о страстях, преображение, второе предсказание о страстях. В 13:10–11 Иисус говорил, что цель Его притч — научить учеников тайнам Царства Небесного; соответственно, теперь Он переносит основное внимание на учеников, из которых далее разовьется церковь, особенно на Петра как на камень, на котором будет построена церковь. Отвержение в Назарете (13:53–58) помогает понять, почему Иисусу необходимо сосредоточиться на учениках: даже жители Его собственного города не принимают Его. Из почтения к Иисусу и Его семье Мф убирает три момента из материалов, взятых из Мк 6:1–6: а именно, упоминания, что Иисус был плотником, в качестве пророка не имел чести «между сродниками своими» и что Ему не удалось совершить там чуда. (Замена Матфеем Маркова «плотника» на «сына плотника» положило начало художественной традиции рисовать Иосифа плотником.) Затем идет рассказ о том, как Ирод казнил Иоанна Крестителя (14:1–12) и испытывал суеверный страх перед Иисусом. Стараясь уйти от Ирода подальше, Иисус уходит в пустынное место, где насыщает 5000 человек и ходит по воде (14:13–33)[299]. О богословских эмфазах этих двух чудес (ВЗ, евхаристических и христологических) см. выше, пояснения к параллельным отрывкам в Мк в главе 7. Примечательна концовка чуда с хождением по воде в Мф: в отличие от Мк 6:52, ученики не коснеют в непонимании, но славят Иисуса как «Сына Божьего». (Марк полагал, что читатели поймут, кто такой Иисус, но Матфей предпочитает расставить точки над «i».) Большое значение имеет добавленная в Мф сцена, где Иисус зовет Петра придти к Нему по воде, а когда тот начинает тонуть, помогает ему (14:28–31). Это первый из трех петринистских материалов в Мф (см. PNT 80–83). Характерны импульсивность Петра, его недостаточная вера, а также желание Иисуса вести Петра дальше. Как человек маловерный, который утонул бы, если бы Господь не спас его, Петр — представитель учеников. Вера Петра и других учеников Иисуса растет и набирает силу от руки помощи, протянутой Иисусом.
Лодка привозит Иисуса с учениками в Генисарет, где Иисус излечивает всех больных (14:34–36), а затем разгорается спор с фарисеями и книжниками из Иерусалима относительно того, что оскверняет человека (15:1–20); в споре принимают участие народ и ученики. В Мф обличение фарисеев носит очень резкий характер: они — слепые поводыри и саженцы, которые будут вырваны с корнем (15:12–14). Если в Мк 7:17 ученики спрашивают Иисуса о том, что оскверняет человека, то в Мф 15:15 этот вопрос задает Петр; Мф опускает комментарий о том, что Иисус объявил чистой любую пишу (Мк 7:196), — комментарий, который, как мы видели, не только исторически проблематичен, но и мог показаться неуместным Матфею, не предполагавшему столь легкой отмены Закона (Мф 5:17)[300]. Далее Иисус идет в земли Тира и Силона, где исцеляет дочь хананеянки (15:21–28)[301]. Этот рассказ очень похож на рассказ об исцелении слуги сотника в 8:5–13. Когда Иисус идет вдоль Галилейского моря, резюме об исцелении многих больных (15:29–31) в Мф заменяется рассказом из Мк 7:31–37 об исцелении глухонемого (опущенного во избежание интерпретации его как магии?). Затем идет второе умножение хлебов, насыщающее 4000 человек (15:32–39).
В Мф враждебные конфронтации с фарисеями и саддукеями[302] (16:1–12) идут вслед за чудесами, которые совершает Иисус. Сам факт чудес объясняет реакцию Иисуса на требование знамения: фарисеи и саддукеи не способны понять тех знамений, которые уже даны[303]. Обличая учеников в маловерии и неполном понимании чуда с хлебами, Иисус предупреждает их против учения («закваски») фарисеев и саддукеев, которых Он отождествляет со злым и прелюбодейным поколением. (Надо полагать, это предостережение сохраняло актуальность для читателей/слушателей Мф в 80–х годах, которые могли подпасть под влияние раввинистического учения; все же оно не вполне согласуется с 23:2–3, где сказано, что ученики Иисуса должны соблюдать и делать все, что говорят им фарисеи и книжники, ибо те сидят на Моисеевом седалище.)
В тоже время вера учеников достаточно сильна, как показывает кульминационное исповедание Петра в Кесарии Филипповой и первое предсказание о страстях (16:13–23). Помимо Маркова материала (8:27–39), где Петр исповедует мессианство Иисуса среди положительных оценок Иисуса другими людьми, Мф 16:16б включает больше петринистского материала. Здесь Петр исповедует Иисуса Сыном Бога Живого — ему открыл это Отец Небесный, а не человеческие рассуждения («плоть и кровь»). Откровение Иисусова богосыновства Павлу выражено почти таким же языком (Гал 1:16). Если то откровение сделало Павла апостолом, то это предначертало Петру[304] стать камнем, на котором Иисус построит церковь, которую не одолеют «врата ада» (то есть, видимо, разрушительная сила сатаны). Исповедание Иисуса давидическим Мессией и Сыном Божьим нужно понимать в свете пророчества 2 Цар 7: потомок Давида воцарится после него, и Бог назовет Его Своим Сыном. То обетование было вызвано желанием Давида построить Богу дом/храм; соответственно, обещание Иисуса построить церковь на Петре, который признает Его исполнением обетования Давиду, вполне логично. Ис 22:15–25 описывает назначение Елиакима новым премьер–министром иудейского царя Езекии: Бог возложил на его плечи «ключ дома Давидова; отворит он…. запрет он». Мф 16:19 содержит аллюзию на эти выделенные слова: Иисус вручает Петру ключи Царства, и то, что тот свяжет/развяжет на земле, будет связано/развязано на небесах. Экзегеты спорят относительно смысла связывания/развязывания. Имеется ли в виду власть прощать/не прощать грехи (как в Ин 20:23), или некая учительная функция (где Петр — своего рода главным раввин)[305]? Наличие в данном разделе предупреждений против учения фарисеев и саддукеев, возможно, склоняет чашу весов в пользу последней гипотезы; отметим, что 23:13 обвиняет книжников и за то, что они запирают Царство Небесное от людей. [См. пункт (7) в разделе «Для размышления» относительно использования Мф 16:16–19 применительно к католическому папству] Однако, хотя Мф возвышает Петра (как человека, исповедовавшего то, что открыл ему Бог), он не убирает последующие порицание Петра (как «сатаны», который помышляет о человеческом, ибо не может вместить необходимость страстей Мессии). Более того, Мф усиливает укор, добавляя в 16:23: «Ты мне соблазн».
За этой отрезвляющей вставкой идут наставления о страдании, необходимом для ученичества (16:24–28). К счастью, здесь же появляется темя грядущей славы, причем Иисус как Сын Человеческий — ключевая фигура в этой славе: Он принесет с собой Царство, в котором Его ученикам отведена роль. Следует отметить несколько отличий от Мк 8:34–9:1. Например, в Мф 16:27 Сын Человеческий приходит со «своими» ангелами; в 16:28 речь идет о лицезрении не Царства Божьего, а «Сына Человеческого, грядущего в Царстве Своем». Когда ожидает евангелист осуществления этой надежды? Что бы ни означало Мк 9:1, Матфей едва ли имеет в виду преображение (следующий эпизод), ибо там ангелы не упоминаются. Может, речь идет о распятии и воскресении, где ангелы присутствуют? Явление Царства Сына Человеческого и явление Царства Небесного в конце времен — одно события или два? Или туманная формулировка относительно парусии связана с отсутствием у Иисуса точного знания (см. выше, сноску 24)?
Рассказ о преображении (17:1–13) также содержит уникальные Матфеевы черты[306]. Сияние лица Иисуса подобно солнцу (17:2) — аллюзия на Моисея в Исх 34:29–35 и усиливает параллель с великой синайской теофанией. Подчеркнута роль Петра: он хочет лично сделать три палатки. Глас из облака (17:6) более точно повторяет сказанное гласом небесным при крещении Иисуса (3:17: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение»). Соответственно, это еще один шаг в христологической последовательности Мф, связанной с богосыновством: ангельская весть Иосифу о рождении ребенка через Духа Святого (1:20), откровение Бога о Его «Сыне» (2:15), слова гласа небесного при крещении о «Сыне Моем возлюбленном» (3:17), поклонение учеников после хождения Иисуса по воде, исповедание Петра (16:16). Таким образом, «Сын Божий» — один из основных мотивов Мф. Сцену преображения завершает вопрос об Илии (пророк присутствует на горе), и Иисус с учениками спускаются вниз[307].
В рассказе об эпилептике (17:14–21) Матфей почти вдвое сокращает яркое описание эпизода в Мк[308]. Он не отрицает того, что мальчик был одержим бесом (17:18), но переносит акцент на диагноз эпилепсии (17:15). Объяснение того, почему ученики не могли излечить мальчика, усилено за счет отрывка из Q о недостаточной вере учеников: вера величиной с горчичное зерно способна совершить невозможное, например, сдвинуть гору (преображения). Далее идет второе предсказание о страстях (17:22–23). То, что Мф не удаляет его как дублет (его обычная стратегия с Марковыми повторами), возможно, указывает на фиксированную троичность этого предсказания. Затем Мф включает еще одну сцену с Петром из своего особого материала, связанную с (храмовой?) податью (17:24–27). Этот рассказ отражает устную традицию и содержит фольклорные черты (монета во рту рыбы). Более важна затронутая проблематика. При жизни Иисуса от иудеев ожидалась выплата денег на содержание Храма[309]. Однако Мф не упоминает о Храме, и речь может идти о налоге динариями из 22:15–22. Что касается периода после 70 года (когда был написан Мф), приходят на ум два варианта: римский налог (два динария) на храм Юпитера Капитолийского в Риме, в наказание наложенный на иудеев; сбор на раввинистическую академию в Ямнии. Как бы то ни было, в данном эпизоде Петр — посредник, учащий христиан законопослушно и добровольно выплачивать налог, будучи мирными гражданами (Рим 13:6–7; 1 Петр 2:13–16). Его роль становится еще важнее, если на уровне Евангелия Матфей решает проблему, с которой столкнулись христиане после смерти Петра (о продолжении функции Петра см. пункт (7) в разделе «Для размышления»).
2. Речь: проповедь о церкви (18:1–35). Это несколько разнородное собрание этических учений, значительная часть которых адресована ученикам, составлено таким образом, что оно органично согласуется с фактом учреждения церкви (и определенного типа церкви), о котором говорит только Мф (16:18). Мф сочетает экклезиологию с христологией[310], ибо апостолам предстоит интерпретировать и учить всему, что заповедал Иисус (28:20). Тем не менее, при всей своей концепции структурированной церкви (где хранятся традиция и память об Иисусе), Мф сознает опасность: в мире сем любая структура склонна заимствовать ценности у окружающих структур. Евангелист хочет предотвратить размывание христианских ценностей. Пожалуй, для людей, которые пытаются решить актуальные церковные проблемы, это самая полезная речь в Мф[311].
Проповеди предшествует спор о том, кто больше в Царстве Небесном (18:1–5), который, видимо, взят из Мк (с серьезной адаптацией). В служении Иисуса он, возможно, имел отношение к окончательному установлению Царства Божьего с приходом Сына Человеческого. Однако, повторимся, в Мф говорится о ЦарствеСына Человеческого в этом мире, поэтому мы слышим полемику, актуальную и для церкви (где неизбежно возникали устремления к власти). В системе
