M., The Composition and Order of the Fourth Gospel (Yale Univ., 1953).
—, Johannine Christianity: Essays on Its Setting, Sources, and Theology (Univ. Of South Carolina, 1984).
Staley, J. L., The Priest’s First Kiss. A Rhetorical Investigation of the Implied Reader in the Fourth Gospel (SBLDS 82; Atlanta: Scholars, 1988).
—, Reading with a Passion (New York: Continuum, 1995). Необычное личное применение риторической критики.
Stibbe, M. W. G., John as Storyteller: Narrative Criticism and the Fourth Gospel (SNTSMS 73; Cambridge Univ., 1992).
Stibbe, M. W. G., ed., Thee Gospel of John as Literature (Leiden: Brill, 1993).
Talbert, C. H., Readingjohn (New York: Crossroad, 1994).
Teeple, H., The Literary Origin of the Gospel of John (Evanston, IL; Religion and Ethics Institute, 1974).
Thompson, M. M., The Humanity of Jesus in the Fourth Gospel (Philadelphia: Fortress, 1988).
Van Belle, G., The Signs Source in the Fourth Gospel (BETL 116; Leuven Univ., 1994).
Vellanickal, M., The Divine Sonship of Christians in the Johannine Writings (AnBib 72; Rome: PBI, 1977).
von Wahlde, U. C,»Literary Structure and Theological Argument in Three Discourses with the Jews in the Fourth Gospel,»JBL 103 (1984), 575–584.
—, The Earliest Version of Johns Gospel (Wilmington: Glazier, 1989).
Wead, D. W., The Literary Devices in John’s Gospel (Basel: Reinhardt, 1970).
Westcott, B. F., The Gospel According to St. John (reissue, London: Clarke, 1958; orig. 1880). Старая классика.
Whiteacre, R. A., Johannine Polemic: The Role f Tradition and Theology (SBLDS 67; Chico, CA: Scholars, 1982).
Wiles, M. E., The Spiritual Gospel: The Interpretation of the Fourth Gospel in the Early Church (Cambridge Univ., 1960).
Wind, A,»Destination and Purpose of the Gospel of John,»NovT 14 (1972), 26–69.
Witherington, В., III, Johns Wisdom: A Commentary (Louisville: W/K, 1995).
Woll, D. B., Johannine Christianity in Conflict (SBLDS 60; Chico, CA: Scholars, 1981).
Глава 12 Первое послание (письмо) Иоанна
Лексика и стилистика 1 Ин и Ин столь сходны, что делает очевидной как минимум их принадлежность к одной традиции. Причем 1 Ин, видимо, относится к более позднему периоду[702], когда борьба с синагогой и «иудеями» уже не была одной из основных проблем. Более серьезную проблему представлял собой раскол внутри Иоанновых христиан, связанный с разным пониманием Иисуса. Обе группы соглашались, что «Слово было Богом» (Ин), но расходились в том, какую значимость придавать деяниям Слова во плоти, то есть пройденному им «пути». Одна группа считала, что Его деяния задали нравственный стандарт поведения, а другая полагала, что единственно важное — просто верить в Слово. В «Общем анализе» мы найдем подтверждение такому пониманию ситуации. Затем мы рассмотрим «Композицию» (авторство, датировка, структура), а закончим темами «Для размышления» и библиографией[703].
Как мы объясним ближе к концу главы, композиция 1 Ин соотносится с композицией Ин.
Базовые сведения
Датировка: Скорее всего, после Ин, следовательно, после 100 года.
Адресаты: Христиане Иоанновой общины, в которой произошел раскол.
Аутентичность: Автор принадлежит к Иоанновой традиции и, возможно, не был автором большей части Ин.
Единство: Согласно широкому научному консенсусу, 1 Ин — цельное произведение. Теория Бультмана о комбинации источников нашла мало сторонников.
Целостность: Comma Johanneum или добавленный материал о Троице в 5:6–8 (см. сноску 14 ниже) — латинская богословская глосса III?IV веков. Других вставок нет.
1:1–4: Пролог.
1:5–3:10: Часть 1. Бог есть свет, и мы должны ходить в свете.
3:11–5:12: Часть 2. Живите как дети Бога любви.
5:13–21: Заключение.
Пролог (1:1–4)
Перед нами словно черновой набросок пролога к четвертому Евангелию. «Черновой» — ибо в нем нет присущей тому ясности. Бросается в глаза важность «мы», то есть носителей традиции и интерпретаторов Иоанновой школы, которые сберегли и развили (личное) свидетельство любимого ученика. «Начало» в 1 Ин 1:1 (в отличие от «начала» в Ин 1:1) относится к началу служения Иисуса, где такое свидетельство играло роль. Объект свидетельства — «слово жизни», хотя больше подчеркивается «жизнь», чем «слово», — жизнь, которая была явлена. В прологе 1 Ин «Слово» менее персонифицировано, чем в прологе Ин: конечно, под ним имеется в виду не просто какая?то новость или учение о духовной жизни, но оно — меньше, чем воплощенное Слово четвертого Евангелия, обладающее жизнью и дарующее ее. «Слово», означающее провозвестие божественной жизни (1 Ин 1:2), явленной в Иисусе и через Иисуса, составляет aggelia, «весть» 1 Ин 1:5; 3:11, позволяющую читателям участвовать в этой жизни и тем самым иметь общение[704] с живым Богом. Эта общность (1 Ин 1:3–4) служит источником радости христиан и одной и важнейших составляющих Иоанновой общины («с нами»).
Часть 1. Бог есть свет, и мы должны ходить в свете (1:5–3:10)
Основной текст начинается (1:5–7) повторением Иоаннова тезиса о разделении мира на свет и тьму (ср. Ин 3:19–21), где Бог — свет праведных[705]. Тем, кто ходит в свете и поступает по истине, гарантировано общение друг с другом и «с Ним», ибо кровь Иисуса очищает от греха. В 1 Ин 1:8–2:2 говорится о лжеучителях, которые не видят своей греховности. Истинные христиане признают или публично исповедуют свои грехи[706], искупаемые Иисусом. (Отметим акцент на спасительный смысл смерти Иисуса. Эта тема очень не типична для Ин.) Тот, кто говорит о своей безгрешности, делает Бога лжецом; между тем ложь — характеристика сатаны (Ин 8:44). Конечно, 1 Ин не поощряет грех, а лишь напоминает, что если мы согрешим, у нас есть ходатай перед Отцом — «Иисус Христос, праведник»[707]. Тема 1 Ин 2:3–11 — необходимость соблюдать заповеди и тем самым способствовать свершению любви Божьей. (Не вполне ясно, имеется ли в виду любовь Бога к нам, наша любовь к Богу или и то и другое.) Здесь особо выделена заповедь христианам любить друг друга («брата своего»), как и в Ин 13:34; 15:12, 17. Хотя это старая заповедь, известная христианам Иоанновой общины «от начала» (с момента обращения), она новая в том смысле, что должна быть полностью реализована в мире, который Иисус освободил из?под власти тьмы. («Свет истинный уже светит» в 1 Ин 2:8 — аллюзия на Ин 1:9.)
В риторически сильном, но загадочном отрывке 1 Ин 2:12–14 дважды использованы три титула адресатов[708]. «Дети» — это, видимо, вообще все христиане Иоанновой общины, включая «отцов» (которые дольше были христианами и познали «Того, Кто от начала») и «юношей» (которые обратились не так давно, боролись и победили лукавого). Предложение, следующее за каждым из титулов, начинается с hoti— союза, который может означать либо «что» (и тогда за ним идет информация), либо «так как» (и тогда за ним идет объяснение известного адресату факта). Идея борьбы с лукавым ведет к страстному осуждению мира (2:15–17) и его соблазнов — чувственной похоти, похоти очей и гордость житейская[709]. Слова о преходящем характере мира вводят тему борьбы с представителем лукавого, Антихристом (противником Бога, ср. 2 Фес 2:3 сл.). Говоря с позиции осуществленной эсхатологии, 1 Ин 2:18–23 утверждает, что эта борьба уже началась. Она проявляется в противостоянии: автор и истинные Иоанновы христиане против лжеучителей (которые суть антихристы) и их учеников, покинувших общину. Сатана — главный лжец, и его печать лежит на каждом, кто отрицает, что Иисус есть Христос (пришедший во плоти — см. 1 Ин 4:3). Однако автору послания нет реальной необходимости говорить это своим «детям», ибо они имеют помазание от Святого (от Отца, от Сына или от обоих?). Это помазание, полученное ими в начале (2:24–27) — видимо, речь об обретении Духа при обращении — делает ненужными подобные наставления, поскольку истинно верующие имеют и жизнь вечную, и истину, в которой они пребывают.
В 1 Ин 2:28–3:3 звучит тема явления Христа. Она завершает раздел о «последнем часе», начатый в 2:18, и начинает разговор о единстве с Богом и Иисусом. Если в Ин относительно мало внимания было уделено парусин, то есть возвращению Иисуса в конце времен (см. Ин 5:26–29; 14:1–3), то в 1 Ин этот мотив выделен. Связь между реализованной эсхатологией Ин и конечной эсхатологией 1 Ин такова: хотя Иисус, который был праведен, уже присутствует для всех верующих, «делающих правду», полностью это единение будет достигнуто лишь при Его последнем пришествии. Нынешнее единство с Иисусом позволяет с уверенностью встретить Его во время Его возвращения и суда (после смерти или в конце времен). Страстная убежденность звучит в 3:1: «Посмотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы мы были названы детьми Божьими» (КП). Павел говорит об усыновлении (Гал 4:15; Рим 8:15), но в 1 Ин 3:4–10 выдвигается более смелая концепция: мы — дети Божьи, ибо родились от Божьего семени (ср. Ин 1:12–13). Детей Божьих очень просто отличить от детей дьявола: дети Божий делают правду и любят своих братьев и сестер[710].
Часть 2. Живите как дети Бога любви (3:11–5:12)
Ранее (1:5) автор говорил о вести (aggelia) о свете. В 3:11–18 мы видим весть о любви. В 3:15 на примере Каина показано, что ненависть есть вид убийства[711]. Но Христос отдал за нас жизнь, поэтому и мы должны быть готовы положить жизнь за братьев и сестер (3:16). В частности, такое конкретное требование: те, кто имеют средства, должны помогать «брату своему в нужде». Очевидно, раскольники были достаточно состоятельны и как таковые приравнивались автором к миру сему. 1 Ин 3:19–24 подчеркивает необходимость соблюдать заповеди, особенно заповедь любви (ср. Ин 14:15, 21; 15:12,17). «И заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга по заповеди, которую Он нам дал», — вот с этими аспектами веры и поведения у лжеучителей были сложности.
В 1 Ин 4:1–6 критерий «по плодам их узнаете их» привлекается для распознания лжепророков, утверждающих, что они ведо?мы Духом. Есть Дух Бога и дух антихриста. Каждый, кто в Духе признает Иисуса Христа, пришедшего во плоти, принадлежит Богу[712]. Есть и более практический критерий того, как отличить духа истины от духа заблуждения: «Знающий Бога слушает нас»[713]. Надо полагать, раскольники говорили то же самое об авторе и его учениках: с их точки зрения, он имел духа заблулсдения.
Неожиданно 4:7–21 возвращается к теме взаимной любви. Автор возвещает: «Бог есть любовь» (ср. «Бог есть свет» из части первой). Мы знаем об этом не потому, что инициатива в любви к Богу принадлежит нам, а потому что Бог сам послал своего единственного Сына в мир, чтобы мы имели жизнь и наши грехи были искуплены, — любовь Бога к грешникам (ср. Ин 3:16; Рим 5:8). Ясность и красота этой мысли выходит на передний план в Ин 4:12: «Бога никто никогда не созерцал[714]. Если мы любим друг друга, Бог пребывает в нас, и любовь Его
