или приносить благо и творить различные чудеса. Это было нечто иное, чем подлинное верование язычников, которое они имели о душах своих царей и героев, которым они поклонялись под именами Сатурна, Реи, Юпитера, Юноны, Марса, Венеры, Вакха, Цереры, Озириса, Изиды, Аполлона, Дианы и прочих богов своих. Из того, что боги эти были мужеского и женского пола, мужьями и женами, сыновьями и дочерьми, братьями и сестрами, — можно видеть, что они были ранее мужчинами и женщинами. Первый шаг к поклонению святым был сделан во время гонения Декия и второй во время гонения Диоклетиана; третий был обязан своим происхождением мерам Констанция и Юлиана Отступника. Когда Юлиан начал восстановлять поклонение языческим богам и осквернять могилы святых и мучеников, то Сирийские и Египетские христиане подняли великий шум по поводу чудес, творимых останками христианских святых и мучеников. Эти чудеса они противопоставили могуществу, приписываемому Юлианом и язычниками их идолам. Созомен и Руффин рассказывают, что когда Юлиан открыл языческие храмы и вопросил оракула Аполлона Дафнийского в предместья Антиохии и богатыми жертвами умилостивлял его дать ответ, то оракул наконец сказал, что кости мученика Вавилы, похороненные в этом храме, мешают ему говорить.
По этому ответу можно заключить, что какой-то христианин проник в это место, откуда жрецы говорили через трубу, и ответил за оракула. Еще ранее этого Иларий в книге, написанной против Констанция, делает следующее замечание относительно событий, имевших место на Востоке. «Sine martyrio persequeris. Plus crudelitate vestrae, Nero, Deci, Maximiane, debemus. Diabolum enim per vos vicimus. Sanctos ubique beatorum martyrum sanguis exceptus est, dum in his Daemones mugiunt, dum aegritudines depelluntur, dum miraculorum opera cernuntur, elevari sine laqueis corpora, et dispensis pede faeminis vestes neu defluere in faciem, uri sine ignibus spiritus confitere, sine interrogantes inoremento fidei».
«Ты преуспеешь без мученичества. Мы больше всего обязаны вашей, о Нерон, Декий, Максимиан, жестокости. Ибо благодаря вам мы избежали диавола. Всюду, где пролита святая кровь блаженных мучеников, несмотря на неистовство демонов исцеляются болезни, видимо совершаются чудеса; тела поднимаются вверх без веревки, когда женщин подвешивают за ноги, одежды их не ниспадают на лицо; души горят без огня более сильным пламенем, чем огонь. Многие исповедывали веру без вызова со стороны судей».
Григорий Назианзин в первой проповеди своей против царствовавшего тогда императора Юлиана пишет так: «Martires non extimuisti quibus praeclari honores et festa constituta, a quibus Daemones propelluntur et morbi curantur, quorum sunt apparitiones et praedictiones; quorum vel sola corpora idem possunt quod animae sanctae, sive manibus contrectentur sive honorentur; quorum vel solae sanguinis guttae atque exiguica passionis signa idem possunt quod corpora. Haec non colis sed contemnis et asperaris».
«Ты не устрашился мучеников, во славу которых установлены праздники и чествования; которыми изгоняются демоны и исцеляются болезни; которые являются как духи и предсказывают будущее; коих даже одни тела имеют такую же силу, как и их святые души, если к этим телам прикоснуться руками или воздать им поклонение. Даже одни капли их крови или малейшие знаки, оставшиеся от их страстей, обладают такой же силой, как и тела. Все это ты не чтишь, но презираешь и поносишь».
Все это вынудило язычников разрушить гробницу Иоанна Крестителя в Финикии и сжечь его кости; но несколько христиан замешались между язычниками, собрали, что можно было из останков Иоанна, и отослали их к Афанасию. Афанасий замуровал их в стену церкви, «провидя пророческим духом, как говорит Руффин, что они могут быть полезны будущим поколениям».
Сказания о таких чудесах, раз пущенные в народ, с течением времени разрастались, пока не сделались всеобщим достоянием. Златоуст* во второй беседе о св. Вавиле, 20 лет спустя после того как замолк оракул Аполлона в Дафне, как это было описано выше (382 по Р. X.), говорит о чудесах, совершаемых святыми и их останками: «Nulla est nostri hujus orbis seu regio, seu gens, seu urbs, ubi nova et inopinata miracula haec non decantentur; quae quidem si figmenta fuissant prorsus in tantam hominum admirationem non venissent» (т.e.: «Ha всем земном шаре нет ни одной страны, ни народа, ни города, где не совершались бы эти новые и неожиданные чудеса; и если бы они были вымыслом, то конечно не вызывали бы такого благоговения со стороны людей»). И далее: «Abunde orationi nostrae fidem faciunt, quae quotidiana a martyribus miracula eduntur, magna affatim ad illa hominum multitudine affluente».
T.e.: «Проповедь наша в избытке подтверждается ежедневными чудесами, совершаемыми мучениками в присутствии стекающегося к ним множества людей». В 66-й беседе, описывая, какие муки испытывают злые духи при приближении к костям мучеников и как изгоняется ими, он прибавляет: «Ob eam causam multi plerumqu Reges peregre profecti sunt, ut hoc spectaculo fruentur. Si quidem sanctorum martyrum templa futuri judicio vestigia et signa exhibent, dum nimirum Daemones flagris caeduntur, hominesque torquentur et liberantur. Vide quae sanctorum vita functorum vis fit».
T.e.: «Ради этого многое множество царей отправляются в чужие края, чтобы видеть подобное зрелище, как в храмах святых мучеников появляется знамение будущего суда в то время, как демоны избиваются бичами, и люди в корчах освобождаются от них. Уразумей, какая сила есть у почивших благодаря святой жизни».
Иероним в своей эпитафии над могилой святой Павлы также рассказывает о подобных явлениях: «Paula vidit Samariam: ubi siti sunt Elisaeus et Abdius prophetae et Iohannes Baptista».
T.e.: «Павла посетила Самарию, где погребены пророки Елисей и Авдий и Иоанн Креститель; она трепетала там, будучи подавлена множеством чудес». Ибо она видела, как ревели демоны, подвергнутые разнообразным мукам, и выли пред гробницами святых, как люди, в образе волков, лаяли по собачьи, рыкали по львиному, шипели по змеиному, мычали по бычачьему, а иные вертели головой как колесом и затылком доставали за спиной землю, а одежды подвешанных за ноги женщин не падали им на лицо. Это было около 384 г. Златоуст же в своей проповеди о Египетских мучениках считает, как кажется, Египет первым наставником в этом. Он говорит: «Benedictus Deus quandoquidem ex Aegypto prodeunt martyres ex Aegypto illa cum deo pugnante et insanissima et unde impia ora, unde linguae blasphemae: ex Aegypto martyres habentur; non in Aegypto tantum nec in finitima vicinaque regione, sed ubique terrarum».
«Благословен Бог: и из Египта — мученики, из богоборного и безумнейшего Египта, откуда — безбожные уста, откуда — богохульные языки, из Египта мученики, и не в Египте только, и не в ближайшей и соседней стране, но и повсюду в вселенной! Как при урожае земных произведений жители городов, видя, что плодородие превышает потребности обитателей, отсылают и в иностранные города, чтобы показать и собственное дружелюбие и вместе при избытке в этом легче приобрести себе от них то, в чем сами имеют нужду, — так поступили и Египтяне с подвижниками благочестия. Видя, что у них, по благодати Божией, великое изобилие, они не заключили в своем городе этого великого дара Божия, но распространили по всей земле свои благие сокровища, показывая свое братолюбие, прославляя общего всех Владыку, возвышая свой город пред всеми и представляя его метрополией всей вселенной… Подлинно, тела этих святых ограждают у нас город тверже всякой адамантовой и несокрушимой стены и подобно высоким скалам, расположенным со всех сторон, не только отражают нападения этих чувственных и видимых врагов, но и козни невидимых бесов, и все коварство диавола ниспровергают и разрушают… И не только против козней людей и против коварства бесов полезно нам это сокровище, но если бы прогневался на нас и общий наш Владыка за множество грехов, то, предложив в защиту себя эти тела, мы скоро можем преклонить Его на милость к городу!
Эта речь была сказана в Антиохии в то время, когда главным городом Востока была еще Александрия, т.е. до 381 г., когда столицею империи была сделана Византия. Чтобы разослать чудотворные мощи своих святых по всему свету, Египтянам понадобилось несколько лет. Египет изобиловал останками святых и мучеников, так как там держали их набальзамированными даже в частных домах. Александрия же в этом отношении шла впереди всех остальных городов, рассылая эти останки повсюду, чтобы приобрести славу и показать, что она истинная столица мира. Антиохия, следуя примеру Египта, разослала мощи 40 мучеников; примеру же Египта и Сирии вскоре стал следовать и весь мир.
Мощи 40 мучеников Антиохийских были разосланы по церквам около 378 г.; об этом событии Афанасием, умершим в этом именно году, была сказана нарочитая речь. Эта речь до сих пор не напечатана, но Жерар Фосс видел ее в рукописи в библиотеке кардинала Аскания в Италии, как он рассказывает в своих комментариях на слово Ефрема Сирина о тех же 40 мучениках. Из нее видно, что александрийские монахи стали рассылать останки мучеников во все страны земли и тем приобрели своему народу славу и заставили признать его в этом отношении метрополией целого мира, как мы читаем это у Златоуста. — Отсюда следует заключить, что Александрия вступила на этот путь ранее, чем мощи 40 мучеников были разосланы из Антиохии, и что она первая подала в том пример прочим городам. Следовательно, этот обычай возник в Египте до смерти Афанасия. Он ведет свое начало с того времени, когда останки Иоанна Крестителя были принесены в Египет и заключены в стену церкви, «чтобы могли оказать пользу будущим поколениям». В царствование Юлиана Отступника этому обычаю были поставлены некоторые ограничения, а после Юлиана он из Египта распространился по всей империи, при чем Александрия, распространившая этот новый вид благочестия, по словам Златоуста, стала метрополией целого света, Антиохия же и другие города вскоре последовали примеру Александрии.
Главными распространителями подобных верований были монахи с Антонием во главе. Афанасий сообщает, что Антоний перед своей смертью обратился к ученикам, окружавшим его, с следующими словами: «Заботьтесь, сказал он, прежде всего о том, чтобы прилежать Христу, а затем Святым, чтобы после вашей смерти они встретили вас в вечной скинии, как близких друзей. Думайте об этом исходе, усвойте его себе, и если вы сколько-нибудь чтите меня, вспоминайте обо мне, как об отце». Такие слова, сказанные Антонием при смерти (356 г.), не могли не воспламенить монашество к почитанию святых, так как это оказывалось прямою дорогою в вечную скинию после смерти. Отсюда происходила шумная молва относительно чудес, творимых мощами святых во времена Констанция; отсюда возник обычай рассылания чудотворных останков по всем церквам империи. Отсюда же произошло, что Афанасий в царствование Юлиана, в 362
