очень сильно затронет,

Предатель плывет, чтобы скрыть свою цель.

89. Отрезана помощь с Эгейского моря,

Убит был старик, что хотел воевать.

Король с королевой в соблазне и горе:

И Кипр не может с врагом совладать.

90. Был пойман Сатир или Тигр Хиркании,

Везет адмирал драгоценный трофей.

Карманья уже за кормой; флот был в синей стихии,

К Фоцену неслись паруса кораблей.

91. Засохшее черное голое древо

За ночь возродилось, листвой шелестя.

Пусть честную мысль гонят местью и гневом!..

Ведь ею, как солнцем, всю жизнь осветят.

92. Последний период всю землю задушит,

Сатурну нас поздно спасать от обид.

В империи множатся черные души,

И вырвет Нарбонн ей глаза из орбит.

93. Правителю надобно быть в Авиньоне,

Когда опустеет от распрей Париж,

И гнев каннибальский Триканцев не тронет,

На смуты Лион променял гладь и тишь.

94. Да, скоро появится гений на свете,

Что станет орнаментом новых времен,

Искусство и мысль всех последних столетий

Еще не видали столь мощных знамен.[60]

95. Есть сила в ученье и вымыслах Мора,

Ее сквозь века понесет Борисфен.[61]

Здесь бурей ломает гнилые опоры,

И шторм стал стихией иных атмосфер.[62]

96. Фосанца нашли с перерезанным горлом,

И гончие псы верят в черный успех,

У скал Тартианских дыхание сперло.

Февраль! День тринадцатый знал этот грех.

97. Империя варваров встретит крушенье

Скорее, чем Феб совершит оборот,

И Сирия встретится с преображеньем,

Раз новый расцвет в Палестину придет.

98. Один на другого поднялись два брата,

И вспыхнет война не на жизнь, а на смерть,

Любая победа умножит утраты,

И пролитой крови векам не стереть.

99. Две армии сшиблись в свирепом сраженье,

И топчут медовое поле бои.

Вершины Дюранса всей Месопотамии внемлют,

Раз Франция ведает цели свои.

100. Во Франции будут террор и насилья,

Завистник падет, пораженный стрелой.

Не казнь ль короля даст нам новые крылья?

Кто ж — друг или враг — нас прославит войной?

ЦЕНТУРИЯ IV

1. Здесь жалкий остаток непролитой крови,

Венеция слабнет теперь для борьбы,

Но к битвам, союзники, будьте готовы

И слушайте первые зовы трубы.

2. Флот двинулся к морю, войска — к Пиренеям,

И Франция яростно ринется в бой,

Став беженкой, знатная дама мрачнеет.

Испания борется с горькой судьбой.

3. Гасконцы готовят мечи для отпора,

Льют бронзу людскую Аррас и Буржес.

Испанская кровь брызнет в Рону с позором,

И горный Сагунтис не виден с небес.

4. Принц немощный был возмущен и рассержен:

Петух с Либикией разграбят страну,

Рои парусов устрашат побережье,

Но им итальянцы свой брег не сдадут.

5. В церквах славят мир под Божественным словом,

Испания с Францией дружно живут,

Но крест истекает солдатскою кровью,

Сердца новых битв с замиранием ждут.

6. Эпоха наденет нам новое платье:

Стал век революции веком машин!

В тени эшафота все люди есть братья,

Обман на процессах нас будет страшить.

7. Да, трон недоступен стал юному принцу:

Проказой изъедено тело его.

Мать чахнет от горя, совсем не боясь заразиться,

И властвовать будет здоровый, другой.

8. Град был опрокинут внезапной атакой,

Противник успел часовых перебить,

Разбиты врата Сент-Квентина во мраке…

Когда же убитых начнут хоронить?

9. Так! Лук и в толпе отыскал воеводу,

Стрела между ребер коварно впилась,

Льет слезы Женева, почуяв невзгоду,

Лозанна с ней подло и зло обошлась.

10. Страдать без вины горько юному принцу,

Он жертва интриги и яростных ссор,

Вождь гибнет, восстание может продлиться,

Раз троны сжигает мятежный костер.

11. У них вместо почвы парчовая скатерть.

Двенадцать, все в красном, сидят у стола.

Знай, грязью и кровью покроется паперть;

Преступны творимые ими дела!

12. Весь лагерь сперва разнесли по приказу,

Погнались потом за бежавшим врагом,

Недолго удержится взявший нас сразу:

Французу не быть под чужим сапогом!

13. Правитель уйдет из своей же фаланги,

И все поразятся, услышав приказ,

Мятеж поднимается с левого фланга

И снова утраты обрушит на нас.

14. Внезапно скончается крупный правитель,

Весь мир поразивший размахом реформ,

Но будет преступным его заменитель,

Неистовый враг всех традиций и норм.

15. Таких не погубишь голодным измором,

Глупец, кто хотел затопить их в воде,

Страной отвоевана суша у моря,

Пшеница и масло красуются здесь.[63]

16. Быть вольному городу в рабстве и горе!

Мечтатель чужбинных поймет беглецов.[64]

Пусть царь с ремеслом не желает быть в ссоре,

Так трудно потомкам забыть про отцов!

17. Салон, Бин и Нус омрачат перемены,

А герцог налоги жестоко взвинтил,

Хвост рыбы железной был в злости и пене,

И дверь внутрь рыбы купец смастерил.[65]

18. Наука и мысль нам дарованы Богом,

Но будут объявлены тяжким грехом,

Фанатик и деспот духовно убоги,

Раз гении заживо вспыхнут костром.

19. Руан под осадой Италии будет,

От гула дрожат и земля и вода,

Грабителей с Кента и Льежа не судят,

Рыбак с побережья вторженцам не рад.

20. Так вышло, что очень недолго гордился

Покоем и миром благой Флэр де Лиз,[66]

Надежды за плот не могли ухватиться,

И трупы на вязкое дно улеглись.

21. Предвижу во всем перемены крутые,

Деревня и град вместо воли — в цепях.

В изгнанье — ценивший иные святыни,

Народы и страны низринуты в страх.

22. Пресечь собираясь гражданскую битву,

Монарх сбросил с плеч свой оборванный плащ,

Был жалок сменивший мечи на молитву,

Смещен мятежами был раб неудач.

23. Во флоте появится страшная сила:

В гремучую смесь входят сера, смола…

Селинцев огнем и удушьем косило,

И враг станет жертвою грозного зла.

24. Бунтарь раскидает сокровища в храме,

Глаголом мадонн говорят подлецы,

Святых убивает бесовское пламя,

Но их человечность не сгубят льстецы.

25. Мы звезды откроем оптическим глазом,

Невидимый мир воссияет во мгле,

Нас Бог вдохновит сокровенным указом,

Космический путь приближая к Земле.

26. Никто не узнает, откуда опасность,

Нас жалят рои разъярившихся пчел,

Измена пяти языков не напрасна,

И преданный город к паденью пришел.

27. Античному храму сродни пирамиды,

Руина даст датскому принцу совет:

«Меняйте, как выкуп за храм Артемиды,

Названье богов на названья планет».

28. Мне нравится звездная статуя Венус,

Сквозь мрамор классический солнце течет,

Меркурий огонь в ней откроет, наверно,

А слух о войне все растет и растет.

29. Пусть Солнце затмить пожелает Меркурий,

Свой горн водружая на небе втором,

Вулкану Гермес фимиамы воскурит,

Чтоб вспыхнуло солнце златистым огнем.

30. Одиннадцать раз был без солнца наш месяц,

Алхимик секреты не всем раздает,

Искомое золото так мало весит,

Раз жизнь на чаши лишь скорби кладет.

31. Высокие горы ждут новой Софии:

Прекрасен ее проницательный мозг!

Она — вся в огне, укрощая стихии,

Ей больно, что мир до любви не дорос.

32. Звериное славит вождей и народы,

С ним станет сражаться церковный закон,

Столетья пройдут сквозь террор и невзгоды,

Раз был утопизмом закон искажен.[67]

33. Юпитер был ближе к сияющей Венус,

Чем к мертвенно-бледному шару Луны,

Нептун гонит Венус к подводному плену,

Марс ценит знамена внезапной войны.

34. Стал пленным и в цепи златые закован

Большой человек из далекой страны,

Правителю Генриху был он дарован,

Милан под ярмом безуспешной войны.

35. В Этрурии, в Корсике — ночь с перерезанным горлом.