кораблей ищет праведных норм.

20. В кулак сжаты силы в арктическом поле,

Тревогой и страхом охвачен Восток,

Недавний избранник в боях будет сломлен,

Кровь варваров бьет в византийский песок.

21. Убит он на плитах большого собора,

Так Лондон племянника не сохранил.

Здесь лодка схизматиков с горем не в ссоре,

Так кто же свободу обманом залил?

22. Финансовый кризис полюбит Антихрист.

Восставший народ прогонял короля.

Париж еще не был так дик и неистов,

И зыбкому миру не рада земля.

23. Созвездия Скипетра с Марсом суровым!

И Рак благосклонен к злосчастной войне,

Пусть смелый король скажет мирное слово

Под знаком участливых звезд и планет.

24. Великий рыбак — на поломанном троне,

Руинное время на землю придет.

Предатель во мрак увлекает законность,

Но к свету всех пастырей юный ведет.

25. Неплох был предтеча на папском престоле,

Но грязный развратник его заменил,

В Равенне и Пизе таким недовольны.

Смещайте: терпеть его нет больше сил!

26. Она удлинялась великим Чайреном,

Одна из пяти крупных рек островов.

Морозы и ужас, термометр мерит.

Укрылись во льнах шесть бродяг-беглецов.

27. Вождь кельтов увидит на улицах Рима

Прибой победивших изгнанье людей.

Пастух же считает, что он проходимец,

Кто был с Петухом, будет с маршем смертей.

28. Надолго ли Церковь осталась вдовою?

Скрипят в замешательстве ветви ее,

Пускай укротитель интриги все скроет

И бритых голов к единенью зовет.

29. Укроются в сумрак, кто мыслит свободно,

Нельзя на щиты поднимать лжесвятых.

Марш льежцев Брабант наблюдал беспокойно,

Предатель в осаде притворно притих.

30. Милан омрачают напрасные смерти,

И герцогу пишет об этом король,

Евангелью, люди, доверчиво верьте,

Хоть подлость прелатов доставит вам боль.

31. Предателей палкой забили до смерти:

Урок для других, изменивших стране.

Фривольность свою, заключенный, умерьте,

Раз Берич приходит в отчаянный гнев.

32. Горячая кровь потечет над Алусом,

И между двух рек страшен битвенный шквал.

Борьбу проигравший не может быть трусом:

Одною рукой не удержишь штурвал.

33. Летящий огонь появляется в небе,

И град осажденный им был устрашен,

Да, жители вынули тягостный жребий,

Ведь бешеный вред был грозой причинен.

34. Здесь солнце обрушится в пламя пожаров,

Послания скрыты в свече восковой,

Леса, города расплавляются жаром,

Повис над равниною чад углевой.

35. Во мраке Флоренция, в Пизе разграбленной хуже,

Король сбит с мула и от раны готов закричать,

Врагу не занять побережья Перуджи,

Ни трусу, ни храброму там не бывать!

36. Деяния предков свой век отслужили,

И череп разбит у старинных дворцов,

Ни в чем не повинных хватали и били,

Виновный скрывается в чаще лесов.

37. Пусть с миром уйдет из страны победитель.

В Италии хищный взойдет человек,

Пожаров и смерти тут с горечью ждите,

Ведь смешана с кровью вода здешних рек.

38. Был брошен король беззащитный в темницу,

И сына решили доставить к нему.

Идет Тразименская башня топиться,

Заложники с горя припали к вину.

39. Великий с Майенны уж больше не ропщет:

Лишили его и постов и наград.

На Рейне со славы свергается Гроппе,[88]

Болтливый в Колонье под гнетом утрат.

40. Второй по значению датский властитель

С Голландией, Англией был заодно.

Хоть сто тысяч марок за это возьмите:

Но нам путь в Италию нужен давно.

41. И вот Огмион за чертой королевства.

Селин больше властвовал, чем отдыхал,

Эмблема его над Италией высится дерзко,

Он с гордостью знамя победы держал.[89]

42. Там жителей нет возле Марны и Сены,

Где дьявольски сильно вода разлилась.

А смертные с Темзы хотят непременно

Внимание стражи обманом сковать.

43. Теряется радуга в сумерках Нанта —

Поваленной аркой лежат берега,

Потопленный флот не вернется к арабам обратно,

Кабан и медведь случены на лугах.[90]

44. Пусть флот не боится противного ветра,

Не слишком ль уверен в себе адмирал?

Теперь на морях его песня пропета,

К чему приведет нас серьезный провал?[91]

45. Он кончит как вечно гонимый изгнанник,

Хищения берег Нонн-Сигля мрачат,

Раз красный отправит его на закланье,

Орел не устанет его привечать.[92]

46. Два встретили третьего в горных вершинах,

И вспыхнул костер небывалой вражды,

Лангезы, Брюссель вместе с долом крушили,

И все Малине пред бедою дрожит.

47. Нельзя соблазнить настоящую святость

Святоше с пушистым его языком.

Старинному граду Италии радость не в радость,

И ложный хорал флорентийцам знаком.

48. Железный паук любит берег Дуная,

Где немцы из пленных готовят рабов,

Их родина груды рублей золотых потеряет,

Возмездье ведя из глубоких снегов.[93]

49. В колодце найдут эти кости ребенка,

Что мачехой был не от мужа зачат,

Волненье отцов не забудут потомки,

И честь государства идет на закат.

50. Толпа наслаждается зрелищем новым,

Плебей видит принцев, маркиз, королей,

Но рухнут колонны дворца, обливаяся кровью:

Спасай короля от мятежных людей!

51. Отверженный смело бежал из темницы,

Его подменил там соратник и друг,

Замерзшие реки покинуты птицей,

Надежду троянцев не взять на испуг.

52. И ночью прелат отстранен от правленья:

Ему не поверил французский король,

В Британии, Кипре, Тунисе он все же в доверье,

Политика вере не скажет пароль.

53. Запомнят шестнадцать веков и семь лет литургию,

День битых и пение вторых петухов.

Арабы воспрянут и станут другими,

В Марокко султан не полюбит восход.

54. Что ж герцог-бродяга откроет внезапно

Арабскую стаю тугих парусов,

Восток обернется совсем безвозвратным

И для подлецов и для честных крестов.

55. Оружье испанец найдет в Барселоне,

Слепой д’Арбон разорит Паприньян,

Кто в море слезу и победу уронит

И кто здесь от гнева и ярости пьян?

56. Он был очень властным в своем королевстве,

Жестокий и грубый стоит под Крестом.

Он будет грозою для знати и плебса,

Став Папой с суровым и жестким лицом.

57. Кто видел, как солнце затмилось Селеной?

Кто знает, как вздорили два короля?

Свободу дадим островам и Сиенне,

Дух вольности бури в столетья вселят.

58. У принца богиня любовной горячки

И просит, чтоб он не сказал ничего,

Но стыд и позор от судьбы не упрячешь,

Семнадцать заплатят за страсть головой.

59. Его обманул и предал переводчик,

Был принц за пределами Кельтской земли,

Монах, как и пастор в Бордо, озабочен:

Гасконцев, руанцев они провели.

60. Ковер, раз он свернут, бесцелен для зрелищ,

В истории свернутых много страниц,

Так судьбы изгнанников мы проглядели,

Хоть правда о прошлом осталась у них.[94]

61. Итак, два цветка слишком поздно погибли,

Пред сильным законом безвредна змея.

В Савое, в Монако мучения были,

И всадников злая ведет колея.

62. Семь лет в ней сидело глубокое горе,

И спала в постели с ней женская честь,

Ей гордость служила на троне опорой.

Как долго ей крест одиночества несть?

63. Я знаю, свой флот обновит Барселона,

Чтоб выиграть больше земель и морей,

К чему каравеллам бродячим законы,

Раз совесть и сила сорвались с цепей?

64. До полувойны разрослись несогласья

Меж серою рубахой и важным бюро.[95]

Правленье под стражей, грабитель — у власти,

И месса в соборе не дышит добром.

65. Быть сильному землетрясенью в апреле,

И выплюнет мрамор гробницы земля,

Дрожь древних