Бунт сильных пятнадцати душит Форнез,

А в Риме пожары и кровь благоденствия сменят,

Ведь два двухголовых уродца окрест.

4. Могущество двум дано выборной властью,

Изгнанник отброшен в позорную тень.

Разграблен весь дом и повсюду несчастья,

И в нови колышется пасмурный день.[137]

5. Из третьих рядов он продвинется в первый,

Опорой ему станет сброд, а не знать.

Тиран оккупирует Пизу и Люкку, наверно,

Громила с низов мог людей усмирять.

6. Полки англичан наводняют Кайену,

И здесь аквитанцы присвоили власть.

Ну как, Лангедок, хороши перемены?

Вот барбоокситанцев намерены звать.

7. Злой дух обитает в старинной гробнице.

Открывший — захлопни ж, захлопни скорей!

Но поздно, и бедствию дали разлиться,

И лучших оно не щадит королей.

8. Никто не уйдет от возмездия свыше,

Сам Бог покарает волчат и волков.

Отца принц убил, и потомки об этом услышат,

Цени ж Тайнописцев минувших веков!

9. Мистический свет виден в храме Весталок,

Останки колонн, точно мачты затопших судов.

Тень девочки с лампой в руках пробежала.

Низмесцы! Разлив сокрушает ваш кров.[138]

10. Монах и монашка у трупа ребенка,

Чье тельце стекольщик случайно нашел…

К военному лагерю с Фойкса проложены тропки,

Готовься, Тулуза, принять эту боль.

11. На смерть осужден был совсем невиновный,

И зрелище казни пьянило людей.

Потом здесь чума разжигала жаровни,

И судьи бежали отсюда скорей.

12. Кому серебро этих статуй вернули?

Диана с Меркурием видят озерное дно,

Рыбешки над старым сосудом блеснули,

И золото в нем никому не сдано.

13. Бежали они из темницы салонской,

Свирепый болоньец, моденские два,

Костер с Буранкоза открыл их тряпье и обноски,

И ночью всех видно у скользкого рва.

14. Готов для преступников чан над Равенной,

Чая с медом, с оливковым маслом, с вином.

Живьем в нем кипеть будет всякий повинный:

Семерка предстанет в Бордо пред судом.[139]

15. Парпан не сумеет помочь кардиналу.

Куда же, куда непокорным бежать?

Три мирных и немощных пять устояли,

Бургонский прелат может их поддержать.

16. Блеск молний одобрят лихие созвездья,

Тот блеск омрачит центр Майенских лесов.

Кровь с листьев стекает на зверя из бездны,

Великие люди похожи на псов.

17. Страна не сорвется в глубокую бездну.

Решительный Франко друзей созовет.

Пускай неприязнь дипломатов исчезнет:

Испания силой традиций живет.[140]

18. Что ж! Новый король любит кровопролитье,

И умер для Франции век золотой.

Вы третьего сына Нероном Креста назовите,

И он воссоздаст Форнерон дорогой.

19. О славе империи знают фламандцы,

Дофин сделал лилии частью Нанси.

Уйдя с лучших мест, трудно с болью расстаться,

Под гнетом препятствий сам Монморанси.

20. Он ночью идет сквозь леса возле Рейна,

А камень белеет в Волторте-Херне,

Весь в сером монах вызвал бурю в Варенах,

Где вольные люди и храмы в огне.

21. С собора Блуа виден мост чрез Луару,

Король и прелат встретят зло на мосту.

У Лонских болот воевали недаром,

Раз все духовенство отсюда сметут.

22. Придворным здесь надобен вкрадчивый шепот:

Король был в соборе вблизи от дворца,

А Альба с Мантором, ступив на садовые тропы,

Кинжалом и словом пронзают сердца.

23. Недаром обрушилась кровля у дома.

С продавленным черепом сын короля.

Молитва отцу не приходит на помощь,

И праздничный блеск не полюбит земля.

24. Их двое, детей королевского дома.

Карета бежит от дворца над скалой,

Поездку сады монастырские помнят,

Где плод недозрелый качался с листвой.

25. Известье летит из Испании птицей,

Крылом задевая куст роз у моста…

Быстрее, чем мысль, эта весть разлетится:

Безирс для погони еще не устал.

26. Уход его глуп: нет серьезной причины.

Неверно, что папа ему угрожал.

Люблю освежающий ветр в Пиомбино

И стены в Вультрее в зеленых плащах.

27. Достигший высот изменяет дофину.

Мост сломан, и ветер повалит забор.

Но старый Текон в тех делах неповинен

И герцогу стелет в знак дружбы ковер.

28. Встречай Геную и Сицилию пушечным громом!

Летит над Иллирией рой парусов.

Не видишь: с Венеции и Масильона

Противник с венгерцем схватиться готов.

29. Да! Он Сент-Квентин никому не уступит,

И он же с упорством захватит Каллас,

Дома, корабли у Шарье испугаются крови и трупов,

Так новый порядок встречают у нас.

30. Пуолская гавань и Сент-Николас видны с борта,

Корабль норманнов качал фанатичный залив.

«Алла!» — слышен крик с Византийского порта,

Кадиз и испанцы крестов не сдали.

31. Земля на куски раскололась от взрывов,

Полузатоплены развалины островов Сент-Джорджа.

Есть бреши в соборе у края обрыва,

И Пасха идет сквозь жестокость и ложь.

32. Порфирий! Сквозь время плывут манускрипты,

Подобно словесным большим кораблям.

Твой череп истлел, но твои паруса не забыты,

И мысль не догнать даже будущим дням.[141]

33. Он будет сильней европейских монархов,

Его называют французской грозой,

Италия сбита великой нападкой,

И Рим Геркулесовой схвачен рукой.

34. Свершилось — один пятистам его предал.

Нарбонн! И ты, Солк! Чем зажечь фонари?

Ведь явь станет хуже кровавого бреда,

Монархия в зареве штурмов горит.[142]

35. Теперь победителям роз не кидают,

К бесславию шел белокурый отряд,

В полях Македонских успех Фердинанда бросает,

И он с мирмидонцем сцепиться не рад.

36. Юнцы короля оттеснили от трона.

Он гибнет — топор занесен с высоты.

Сигнал светит с мачт: берегись беззаконий,

Три брата друг другу — враги и скоты.[143]

37. «Кругом! Шагом марш!» всем мостам с ветряками,

Теченью реки и дворцам на Тулузском пути

Декабрь дал приказ и взмахнул ветровыми руками.

Бассейн всей Гаронны крутящимся диском летит.[144]

38. Французов, поди, будут ждать у Ажана,

Подсобник с Нарбонна беспечностью пьян,

Теперь англичане, рашельцы с Бордо выступают по плану.

Епатьян! И ты пострадаешь от ран!

39. Гляди: в Арбизеле, в Гревари так лихо.

Савонна взята штурмовою волной.

За старой стеной над дворцом — бой и дикие крики.

Их слышат Гвиара, Шарье и Гасконь.

40. Летит в Сен-Квентин шум листвы Баурлиса.

Фламандцы в Абее идут под удар.

Путь к миру гвардейскою шпагой пронизан,

Двух юных сынов ждет нежданный угар.

41. Да! Герцог теперь уже занял Карпентрез,

И черный берет его с красным пером,

Вот Генрих Великий царит в Авиньоне под ветром,

И в римском посланье оплакан был шторм.

42. К Тунису откатится варвар разбитый.

Мы вместе: Монако, Сицилия, вся Генуя,

С Венецией флот снарядим знаменитый:

Не быть полумесяцу в наших краях.

43. В бою — измаэлиты и крузодеры,

В огне паруса десяти кораблей.

Неверные и христиане — в неистовом споре,

Но в небе теперь над мечетью светлей.

44. Скорее беги из проклятой Женевы,

Где золото станет железной звездой,

Оттуда на землю лучи устремятся из гнева,

И небо подаст нам свой знак пред враждой.

45. К чему ему истина в важных вопросах?

Он ложью свои поправляет дела.

Законы и совесть он вовсе отбросил.

В Париж и Пьемонт злая скорбь забрела.

46. Он в мантии красной идет по Тулузе:

Не грешников — жертвы ища средь людей.

Тень тыкв в огородах над камерой пыток не сузят,

И новые казни предвидят везде.

47. Проекты реформ составлялись напрасно,

Раз голову слову снес переворот.

Смещенный монарх пред судьбою опасной

Ворота дворца бурей крутит и рвет.

48. Шатается город у вод океана,

Дома валит с ног сумасшедшей волной,

Разбиты