детей.
Как быть же? Закон правый путь не находит,
Девчонка-вдова не в чести у властей.
40. Британия в гневе на юного сына,
Хотя сам король завещал ему власть.
Раз умер отец, сына надобно скинуть,
Пускай он в изгнании может пропасть.
41. Виль Франш расцветает под музыку лютни,
Звон струн стронул с мест и Сусат, и Чарлус,
От песен и танцев в долине уютней,
И пляшут куст роз и сиреневый куст.
42. Мечи с арбалетами пылью покрыты,
И ангелы мирное время хранят.
Нет больше войны, плена, трупов убитых.
Пусть боги детей и любовь пощадят.
43. Что ж, время почтить королевскую щедрость!
Есть казни и подвиги, гнев и любовь.
Неважно, хранит ли жена ему верность,
Раз сплетни содействуют рубке голов.
44. Да, он подчинит себе многие земли:
Кордову, Далмацию, с ними Маммель,
Пусть тени семьи его трон не колеблют,
И скипетр в руках его не устарел.
45. Ну может ли тень королевства Наварры
Законы и мозг целой Франции дать?
Король Орлеана стену укрепляет недаром.
Гамбрай, так ли прочна твоя благодать?
46. Фальшивым богатством цеха обольщают,
Вознесся над миром жестокий мужлан.
Саксонцы его не впервые встречают.
Знак мира спокойному Брунсвику дан.[151]
47. Откуда, откуда приходит измена?
Пусть град леди Гарланд боится Бурже.
Великий прелат любит черные тени,
И лжепилигримы с мечами уже.
48. Что ж, мост через Лейн зашатается с горя.
Из глуби Испании хлынут войска,
Противнику быть победителем в споре,
Но путников мирных полюбит река.
49. Погибнут сады, обступившие город,
С домами, домами, подобием горных вершин,
Раскиданы трупы разбитых моторов,
Волной ядовитой — мосты сокрушит.[152]
50. Сатурн астролог даже днем опознает.
Измена Херона откроет три лурнских звезды,
Лорренский поток города с мест срывает
И рвется сквозь горы, равнины, сады.
51. В Лоррене жестокие веют знамена,
В грозу облачая немецкий союз,
Но их одолеет Кантон неуемный,
Норманны спасутся от вражеских уз.
52. В Антверпене свадебный пир разыгрался:
Пусть вместе сливаются Шельда и Лей.
Покой дней былых к молодым возвращался,
И гроздь винограда близ кубка светлей.
53. Три нации дрались и долго и дерзко.
Большой — в стороне, сберегая свой дом,
Друзья и опоры в Селине не крепки,
Хоть он их и звал под жестоким огнем.
54. Услышала тайная дочь Конкубины
Печальную новость от знати, с вершин.
Ей плен угрожает в темнице старинной,
Брюссель с Малине ее будут страшить.
55. Да, свадьба величием пышным сияла.
Но только прославит все скорбный конец.
Супруги останутся в мире печали:
Фэб умер, зри, Нора, могильный венец.
56. Прелат короля болен страшной болезнью:
Кровь хлещет рекой у него изо рта.
Плененный в Тунисе стоит перед бездной.
57. Правитель совсем не достоин восторга:
Он худший из грязных и подлых людей.
Двух юных к стыду присуждают за гордость,
И жены — в объятиях черных смертей.
58. На Западе вижу большую опасность:
Селин Эматьяну войну объявил.
Наш доблестный флот под грозою ужасной.
Фоценс! Ты какую судьбу разделил?
59. Латиняне, немцы, брешийцы в Лионе
Ведут затяжной и коварный процесс,
Они лай бульдогов сердитых откроют,
И будет печальна нежданная весть.
60. Я плачу над участью Ниццы, Монако,
Сиэны и Пизы со всей Генуей,
Гляди: новогодняя кровь на мечах, жизнь окутана страхом
И землетрясенья воюют с зарей.
61. Что Бета и Гамма, Гамор и Сакарбас?
Ведь варвар всю Венгрию в лапах зажмет,
А дым и огонь в ритуальном экстазе
Не скроют утопий крикливую ложь.
62. Сумеют ли венгры отбить нападенье?
Сражаться всей Буде дан строгий наказ.
Прими ж азиатский закон, населенье,
Раз демон славянский не скроется с глаз.
63. Скорее! Нужна медицинская помощь,
Внимайте, Цидрон, Рагуза, Сент Жером.
Смерть принца уносит из отчего дома,
Восток метит венгров могильным крестом.
64. Лей слезы, Милан, и Флоренция тоже:
Ведь герцог над всем Чериотом навис,
В осаде Венеция, Лангез перепуган до дрожи.
Рим! Стань ты иным и уймись!
65. Письмо вынимает раздоры из ножен,
Мечом перерублено древко копья,
О, Рим! Здесь проклятьем усобицы гложет,
И дух разрушения не даст всем житья.
66. Вождь лондонцев править Америкой станет.
Шотландию холод во льды заковал.
Антихрист на троны и Церковь восстанет,
Чтоб адский создать на земле идеал.
67. Весна, май и ужасы землетрясений,
Град будет крупнее утиных яиц.
Все звезды[153] грозят нам бедой и смятеньем,
Деревья стряхнули встревоженных птиц.
68. Застряли у города части десанта,
Народные силы прогнали врага,
Противник уже не вернется обратно,
Чужой ему флот стал теперь его гнать.
69. Вся жизнь перепахана бешеным бунтом,
Раз Север мятеж направляет на Юг,[154]
Свои бьют своих на обугленном грунте,
И кровь на кустах появилась не вдруг.
70. Вулкан, как нарыв с раскаленной кровью,
Казалось, вокруг загорелись снега,
Ожоги и жертвы становятся новью,
У Реджио в ранах поля и луга.
71. Настанет большой ледниковый период,
Весь мир нарядив в горностаевый мех,
Костры среди льдов машут красною гривой,
Черверг надевает военный доспех.
72. Ну, с чем мы придем к двадцать первому веку?
Сошедший с горящего неба — теперь повелитель земли.
Конец и начало столетья мятежным живут человеком,
Открытие Марса свободе грозит.[155]
73. Минувшее в нем оживет в настоящем,
И мысль сохранят, как вино в погребах.
Такой весельчак был бессмертьем украшен,
И церковь пред словом утратила страх.[156]
74. До смерти всей жизни семь тысячелетий,
Но трупы воскреснут в истлевших гробах.
Пред страшным Судом невзлюбившие света.
Пора, на колени, и ужас и страх!
75. Мир ждет повелителя света и знаний.
Казалось, что он никогда не придет.
Дорогу Гермеса мостят ожиданьем,
И гений Востока в любви оживет.
76. Его «отличили» в великом сенате,
Добро отобрав и лишивши всех прав,
Как нищий и раб, без надежд на расплату,
Он жил меж чужими, участья не знав.
77. Тех тридцать дотла разорили квириты,
Досталось доносчикам все их добро,
Изгнанники в трюме дощатом сокрыты,
Корсар их сменяет на шпаги и ром.
78. Внезапная радость сменяется грустью,
И Рим потеряет священный покой,
Кровь, слезы и плач будут вызваны жутью,
И войско врага растекалось рекой.
79. Столетья совсем перестроят дороги,
Кто может узнать прежний путь на Мемфис?
Меркурий с Гераклом ведут самокатные дроги,
И скорости эти сорвут Флер де Лис.
80. Король вместе с герцогом всех победили,
Огонь лижет бронзу тяжелых ворот,
Пожары разрушенный порт осудили,
Горящий корабль в воде не живет.
81. Сокровища скрыли в собор Гесперийцев.
Куда? Лишь немногим известен секрет.
Голодное рабство бунтует и злится,
Стремясь к золотому сиянью монет.
82. Не верьте восторгам последнего штурма!
Есть корни возмездья в гражданской войне.
Владеют кинжалы восстанием бурным,
И слезы и кровь заструятся сильней.
83. Мятеж этот вспыхнет стихийно, без знаков,
Шумя выбегает из парка толпа.
Здесь звери рычат в омерзительной свалке,
И вот окруженец последний упал.
84. Кому из низов удается пробиться?
Верхи дорожат вековой высотой!
Не всем обойденным дано покориться,
И зависть командует ярой враждой.
85. Террор поражает и смелое слово.
Трибун из тюрьмы не отослан к врагу.
