друг, ничего не понял. В этом и будет заключаться твоя работа, чтобы coгласился. Наши средства информации держат в курсе население обо всем происходящем. Не слышал, как банкиров щелкают?.. Конечно, вспомнить придется тебе кое-кого из мест не столь отдаленных… Наймешь кого надо… Они свое дело сделают, если согласия банковского руководства не получишь. А ты еще при этом на более высокий пост продвинешься, — засмеялся Иван.
Хныровский выпил коньяку, вздохнул и сказал:
— Не человек ты, Иван Васильевич, а Сирена, что в океане поет, мореплавателей завораживает… Ладно, заметано. Пойду «во банк», только уж пусть твой батюшка обо мне позаботится и место мне там посолиднее выхлопочет.
Дома Иван имел серьезный разговор с отцом и, как всегда, сумел убедить его в нужности и правильности своих действии. Василий Николаевич постарался помочь сыну стать бизнесменом, использовав все свое влияние и авторитет. И Владимир Илларионович Хныровский был принят в банк на должность, необходимую для манипулирования «висячими» деньгами через акционерное общество «РОХ», генеральным директором которого стал Иван Ромов, а Василий Николаевич Ромов председателем его правления, в которое входили также мать Ивана и сестра Варвара.
Дело закипело. Операции, которые проворачивал Иван Ромов, были столь крупномасштабными, что за короткое время сделали его участников и соучредителей так называемыми «миллионерами», хотя прибыль их исчислялась уже теперешними миллиардами.
Время шло, и Хныровскому все труднее стало добывать средства для деятельности АО «РОХ», слишком заметными становились эти операции.
И снова, после одной неудачи, компаньоны встретились в «Буране»:
— Ну что, Владимир Илларионович? Как ты думаешь на счет «щелчка»? По-моему, время его приходит.
— Все уже, Иван Васильевич, произошло. Скоро сам услышишь. На похоронах банкира венок будет и от меня лично… Но не в нем одном заминка.
— А что еще?
— Пронюхал кое-кто сверху. Контроль установили за скоростью банковских операций, теперь труднее будет.
— Это я предвидел, — заявил Иван, откидываясь на спинку кресла. — Придется тебе теперь связаться с Налоговой инспекцией. А заинтересовать их вот чем надо: льготными налогами…
— А какая от них польза?
— Да немалая, если подойти умеючи. Надо объяснить, что льготы инвалидам, начинающим предпринимателям и еще там разным льготникам, которых первое время налогами не душат, дело тонкое. Нельзя доверять это просто каким-то бухгалтерам, а нужно высшим налоговым инспекторам авторитетно решать: льготник это или кто? Пусть бухгалтера взимают с них полный налог, как с простых смертных. Налоговая инспекция потом восстановит справедливость, но это будет уже после заполнения декларации налогоплательщиками в начале года. За время обычной бумажной волокиты мы эти, несправедливо изъятые у льготников в виде налога деньги, пустим в оборот через твой банк.
— Делиться придется, — предупредил Хныровский.
— Ну это уж как ты сумеешь.
— Будет сделано, — согласился Хныровский. — Тебе за все эти выдумки уже не черный пояс годится, а золотой. Твое здоровье, Иван Васильевич, по прозванию Грозный. Ты и впрямь Грозным становишься. Посоха только острого недостает, которым царь тот сына пришил.
— Сына у меня нет, а вот компаньон имеется. Так что смотри!.. Мне «острия» не потребуется.
В одном из Арбатских переулков к подъезду вновь отремонтированного дома работников бывшего ЦК КПСС подъехал новенький линкольн.
Из него вышел крепкий, с приятным улыбчивым лицом, мужчина, одетый с иголочки в одежду от парижских престижных фирм.
Ему навстречу из подъезда вышла красивая молодая женщина с боксером на поводке. Увидев улыбчивого мужчину, она вскрикнула, бросила поволок и кинулась к нему:
— Ваня! Ванечка! Как мы тебя ждали! Откуда ты?
— Сейчас из Швейцарии, — целуя ее в щеку, отвечал Иван. — Своим ходом на новой тачке. Погляди. Ничего себе, а?
— Шикарно! Твой «мерседес» в запас теперь пойдет? В такую и сесть-то прилично разве что в норковой шубке.
— Будет тебе и норковая шубка, и манто, и еще, что захочешь… Ну как тут у вас, сестренка? Как предки?
— При деле. Респектабельную внешность нашему АО придают. Спонсоров завидных нашли. Всеобщее уважение и все такое… Папин вес, мамино обаяние. Каждый на своем месте. Недавно отец с одним телевизионщиком разговаривал, передачу о тебе хотят сделать. Что ты на это скажешь? Может, и не стоит так сильно светиться? Знаешь, чужие деньги многим спать не дают. А люди дотошные бывают, начнут интересоваться способом получения твоего капитала…
— А ты думаешь Морганы и Рокфеллеры откуда взялись? Первый Морган был морским пиратом, и Рокфеллер в те же времена темными делишками промышлял, а потомок его стал губернатором Нью-Йорка и вице-президентом. Вот так-то. А респектабельность фирме нужна. Это хорошо!
— Пойдем в дом, мы недавно встали. Даже еще кофе не пили. Ты как раз вовремя. А я потом с Дейком выйду, — и она подозвала собаку.
— Нам, Варюша, не вовремя нельзя, все провороним, — пошутил Иван. — А твой благолодырь все на диване валяется? Где ты его только такого откопала?
— Да ладно, Ваня! Он в своем деле хорош. Прости женщине такую слабость… Кстати, сейчас его и растормошишь.
— Подожди, включу противоугонку.
— Иван захлопнул дверцу и нажал кнопку на брелке с ключами.
Машина мигнула фарами.
— Попробуй, открой теперь, — предложил он сестре, протягивая ей ключи.
Едва Варвара уселась за руль, раздался резкий вой автомобильной сирены. Кроме этого у Ивана на поясе запиликал маленький аппаратик — пейджер.
Варя испуганно выскочила из машины.
— Смотри, кроме всего прочего, еще и шины спустились. Сейчас снова надуются. «Автомобиль не роскошь, а средство передвижения», — самодовольно заявил Иван, захлопывая дверцу машины, и вместе с сестрой вошел в дом. Иван своим ключом открыл дверь и первым вошел в квартиру. Из дальней спальни послышался сонный голос:
— Ты уже вернулась?
В холл вышел длинный, нескладный молодой человек в пижаме.
— Оденься, родственничек, — вместо приветствия сказал ему Иван. — Найди Хныровского, чтобы живо здесь был.
— Сейчас, сейчас, — засуетился Варварин муж, Сергей.
Варя пошла распорядиться насчет завтрака, а вернувшись, присела на диване рядом с братом и спросила:
— Сколько же баксов ты за такую автокрасавицу отстегнул? Кстати, откуда они приплыли к тебе на этот раз?
— Проще простого. Знаешь, что такое квота?
— Ну это какая-то разрешенная доля, — наморщила лоб Варвара.
— Нефтяных компаний много. Все хотят нефть за границу продать, счета в западных банках иметь. А эти доли или квоты кто дает? Чиновничек! А он под отцом ходит. Понятно? Кстати, как предки между собой?
— Ты знаешь мудрость мамы… И помпадурша Любка давно не возникает. Она теперь при Бирюкове в каком-то банке.
— Бирюкова отец тогда, устраивая Хныровского, вроде к рукам прибрал через Любку эту самую…
В комнату вошел Сергей и объявил, что по телефону разыскал Хныровского и тот уже мчится на всех парах.
Горничная принесла завтрак. Не успели допить кофе, как в передней зазвучал мелодичный звонок.
— Явился уже, позавтракать не успели, — проворчал Иван. — Пойди, проводи его в отцовский кабинет. Пусть подождет.
Сергей отправился в прихожую, а Варвара рассказывала последние новости:
— …Нестабильность вокруг так утомляет. Хочется все-таки пожить красиво и спокойно…
— В этой неразберихе, сестренка, теперешнее наше благополучие, — засмеялся Иван.
И пояснил:
— Варенька моя! Разве можно при отработанном порядке состав цистерн, застрявший на каком-то разъезде, в собственность получить за одну только выплату штрафа за простой вагонов!
— Неужели это возможно?
— Ты мой законный компаньон и можешь знать, что этот состав уже к границе идет к законному покупателю, а баксы за него у меня в кармане. Вот сейчас пойду к Хмырю, узнаю, как он это дело прокрутил.
Иван встал и направился в отцовский кабинет. При его появлении сидевший там Владимир Илларионович вскочил с мягкого кожаного кресла:
— Прибыл по первому зову, Иван Васильевич! Как съездили?
— Как надо, так и съездил, — сказал Иван, усаживаясь за стол и не предлагая садиться Хныровскому. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, потирая лысину.
— Давай выкладывай. Почему прибытие состава задержалось? — грозно спросил Иван.
— Так поначалу уперлись эти ослы железнодорожные. Цену набивали….
Не дослушав объяснений Хныровского, Ромов сказал:
— Это твоя задержка чуть всю операцию не сорвала. В другой раз такого НЕ ПОТЕРПЛЮ! Ты меня знаешь.
— Как не знать… — пробормотал Хмырь.
— Теперь слушай меня внимательно! Дело одно деликатное тебе поручить хочу, — сказал Иван и, собираясь с мыслями, замолчал.
— Что задумали, Иван Васильевич? — не выдержал этой паузы Хныровский.
— Как в Мытищах депутата в Думу выбирали знаешь?
— Наслышан. В Думу хотите? — поторопился с выводом Хмырь.
— В Думе мать сидит, бери выше, — насмешливо взглянув на Хныровского, сказал Иван.
— Сенатором, значит?
— А что, прошел же в Совет Федерации Аким Вяткин, такой же бизнесмен, миллионер…
— Так ведь довыборы были из-за смерти депутатов, а из теперешних господ сенаторов в гроб пока никто не улегся, — проговорил сбитый с толку Хмырь.
— В гроб, говоришь… Людям, браток, во всем помогать нужно.
— Боюсь понять вас, Иван Васильевич, — насторожился Хныровский.
— Чего перепугался?.. Невинность из себя строишь. Или забыл уже про венок, возложенный тобой на могилу вашего банкира?.. Кстати, о Вяткине… Помнишь, как он за границей интервью давал? Он тогда еще сказал, что в нашей стране все генсеки и президенты попеременке бывают то лысые, то волосатые. Сам-то он лысый…
— В президенты, что ли, метит?
— Ну и осел же ты, Хмырь. И за что тебя только так громко величают?
— Так это от созвучности с моей фамилией.
— Фамилия твоя кала свиного не стоит. Надеюсь в голове у тебя мозги, а не помет? — рассердился Иван.
— Я рад бы сообразить…
— Так скажу тебе прямо, если твоя соображалка ослабла: его-то мне и хотелось бы видеть в том гробу. Понял? — твердо сказал Ромов.
Насмешливо взглянув на Хмыря, засмеялся и добавил:
— Двух зайцев сразу можно убить. Место освободится для довыборов, и конкурента на последующих выборах не будет… Пораскинь мозгами! В мраморных бассейнах купаться станешь, как в лучших американских фильмах. Как царь жить будешь. Вилла там мраморная… и все такое.
— У царей всегда дворцы были, — засопев, проговорил Хныровский.
— Дворцы были не только у царей… — перестал улыбаться Иван. — Обмозгуй своим серым веществом, как дело сделать. Найди того, с кем про банкира договаривался. И запомни! Я тебе ничего не говорил и ничего не знаю.
— Тогда наемные поработали. Высокие профессионалы… И тариф был высокий — десять тысяч баксов. Банкир-то что, а тут личность известная, засветиться ничего не стоит…
Владимир Илларионович уходил от Ивана Ромова озабоченным. Дело, в которое его втягивал Иван, метивший едва ли не на монарший трон, смущало и пугало его. «Моими руками жар загребать хочет, а ведь если оступлюсь
