в Риме: оп получил повышение — должность архиепископа Мехико, а в 1910 г. Пий X назначил его главой мексиканского епископства.
Возросшая активность церкви- совпала с общим подъемом борьбы против диктатуры Диаса, который, несмотря на преклонный возраст, все еще цеплялся за власть. В 1910 г. демократические силы, возглавляемые буржуазным демократом Франсиско Мадеро, перешли в наступление, подняв вооруженное восстание против престарелого диктатора. Отдавая себе отчет в том, что дни режима Диаса сочтены, церковники стали лихорадочно готовиться к предстоящим переменам. Прежде чем кто-либо успел что-либо сообразить, отмечает мексиканский историк Понсе де Леон64, они на специально созванном незадолго до падения Диаса (3 мая 1911 г.) съезде учредили Национальную католическую партию, которая стала расти как на дрожжах. Вскоре она располагала 783 центрами с числом членов 486 тыс. человек.
В программе Католической партии, действовавшей под лозунгом «Бог, родина и свобода», говорилось, с одной стороны, что партия намерена мирными средствами добиваться изменения существующего законодательства в интересах церкви (т. е. пересмотра законов Реформы), с другой стороны, утверждалось, что она будет защищать независимость и территориальную целостность Мексики и выступать против переизбрания президента — основной лозунг, выдвинутый Мадеро и его сторонниками. Что касается рабочего вопроса, то партия обещала «христианское решение социальных проблем, которое, примиряя права капитала и труда, может быть эффективным для улучшения жизненных условий трудящихся, не вызывая при этом нарушения общественного порядка и не ущемляя прав капиталистов и помещиков».
Как справедливо указывает H. С. Ларин, программа Католической партии показывала, что «церковники стремились обойти острые моменты в их вековых противоречиях с буржуазией, они старались войти в общий поток революционных настроений, но в то же время сохранить за собой право выступить в любой момент с теми требованиями, в удовлетворении которых церкви было отказано еще в годы борьбы за законы Реформы. Католическая партия всячески избегала конкретизации своей политической линии и в то же время пыталась создать впечатление, что она полностью поддерживает революцию» 65.
Революция 1910—1917 гг.
В 1910 г. в Мексике началась вооруженная борьба против дактаторского режима Порфирио Диаса. Вскоре Диас был вынужден оставить свой пост и покинуть страну. На октябрь 1911г. были объявлены выборы президента, вице-президента, губернаторов, членов конгресса, Верховного суда, провинциальных ассамблей. Католическая партия при поддержке церковной иерархии приняла в этих выборах самое активное участие. Вначале она предложила свою поддержку Мадеро, надеясь использовать его популярность в своих целях. Мадеро принял поддержку, однако отказался от навязываемого ему Католической партией кандидата в вице-президенты — бывшего приближенного Диаса Франсиско Леона де ла Барра. Мадеро выдвинул на этот пост стойкого демократа Пино Суареса. Тогда церковники постулировали де ла Барру на пост президента. Этим маневром они пытались подорвать влияние Мадеро и группировавшихся вокруг пего ан-тидиасовских сил.
11 июля 1911 г. американский посол в Мексике Генри Лайн Уилсон сообщал в государственный департамент: «Римско-католическая церковь и партия, носящая ее имя, заняли резко враждебную позицию по отношению к Мадеро и энергично выступают по всей республике, сея недоверие к его намерениям, отвергая его политику и осуждая его слабость и нерешительность, которыми он якобы отличается в руководстве делами» 66.
Хотя Мадеро стал президентом (он получил 98% всех поданных голосов), а Пино Суарес — вице-президентом, тем не менее выборы принесли определенный успех и Католической партии. Ей удалось провести в сенат 4 своих представителей и в палату депутатов 75. Конгресс аннулировал мандаты 46 депутатов от Католической партии как бывших сторонников режима Диаса. Больших успехов добилась Католическая партия на выборах в местные органы. Ей достались посты губернаторов семи крупнейших штатов: Керетаро, Халиско, Мехико, Сакатекас, Мичоа-кан, Пуэбла и Чьяпас, а также большинство мест в палатах этих штатов. Выборы превратили Католическую партию во вторую политическую силу страны после сторонников Мадеро. Ее успех объясняется не столько влиянием церкви на избирателей, сколько массивной поддержкой, оказанной ей порфиристами и местными реакционными каудильо, связанными с крупными олигархами-помещиками.
С избранием Мадеро на пост президента и установлением в стране демократических свобод стало быстро расти рабочее движение, хотя оно находилось под влиянием анархо-синдикализма. Появились и быстро набирали силу радикальные крестьянские армии: на севере страны под предводительством Франсиско (Панчо) Вильи, а на юге — Емилиано Сапаты. Для церковников и лидеров Католической партии, как и для олигархии, они представлялись наиболее опасными. Правые требовали от правительства Мадеро их решительного подавления. Этого же требовало и правительство США, считавшее, что демократизация Мексики ставит под угрозу интересы американского капитала, которому оказывал особое покровительство свергнутый диктатор Диас.
Между тем Мадеро и его ближайшее окружение находились в плену неразрешимых противоречий. С одной стороны, они не решались обуздать порфиристов и прочих реакционеров и осуществить коренные социальные преобразования, в первую очередь аграрную реформу и тем самым затронуть интересы латтт-фундистов, чем вызывали острое недовольство крестьянских масс; с другой стороны, они не решались отменить демократические свободы и подавить рабочее и крестьянское радикальное движение, чем вызывали гнев правых и американских империалистов. Такая нерешительность в конечном итоге привела маде-ристов к краху. В апреле 1913 г. порфиристские генералы во главе с Викториано Уэртой, все еще возглавлявшие армию, совершили при поддержке и под руководством Уилсона государственный переворот, Уэрта провозгласил себя президентом страны. В его кабинет вошли ставленшш католиков Леон де ла Барра и другие ультрареакционеры. Новые хозяева Мексики решили утопить в крови демократическое движение. Мадеро, Пино Суарес и их ближайшие сотрудники были убиты «при попытке к бегству». Уэрта попытался силой оружия подавить бойцов Вильи и Сапаты, однако это ему не удалось. Знамя Мадеро поднял на севере страны умеренный либерал Венустиано Карранса. Он возглавил борьбу против Уэрты.
В Мексике началась затяжная гражданская война, в которую активно вмешивались Соединенные Штаты, дважды посылавшие свои войска в страну для подавления народного движения.
Как же отнеслись церковь и католические лидеры к этим событиям? Они решительно встали на сторону Викториано Уэрты. Епископат предоставил ему заем в размере 10 млн. песо67. Финансовую помощь узурпатору оказывал лично архиепископ Мора-и-дель-Рио. Лий X послал диктатору телеграмму, поздравляя его с «восстановлением мира в Мексике».
Играя на руку Уэрте, мексиканский епископат опубликовал пастырское послание, в котором осудил принципы социализма, предупредив католиков, что они не вправе им следовать, не впадая в серьезные и грубейшие прегрешения68.
Американский историк Эрнест Грюниг справедливо отмечает, что, оказав поддержку режиму Уэрты, церковь посеяла ветер, породивший вскоре против нее бурю69. Действительно, став союзником Уэрты, церковники возродили антиклерикализм в стане конституционалистов. Карранса, Вилья, Сапата и другие руководители буржуазно-демократической революции пришли к тому же выводу, что и их предшественники — реформистские вожди XIX в.: чтобы подорвать власть олигархии, следует держать под строгим контролем государства ее союзницу церковь, лишив ее всякого политического и экономического влияния.
Американский исследователь Куирк признает, что католики сделали неверный выбор, поддержав Уэрту, — тем самым они санкционировали его бесчинства и преступления. «В 10-х годах множились церковные осуждения против радикалов. Священники задались целью ле оказывать помощь угнетенным, а нанести поражение социализму. С церковной точки зрения карран-систы, вильиеты и еапатисты в одинаковой етепени заслуживали осуждения. Церковь осуждала все революционные течеппя и в свою очередь подверглась нападкам с их стороны. Только в 20-х годах, когда Альваро Обрегоп обеспечил мир в республике, католики получили новую возможность оправдать себя и свою программу и Социальное действие вновь стало развиваться в Мексике» 70.
Из сказанного можно сделать ошибочный вывод, что после захвата Уэртой власти в Мексике якобы был возможен выбор только между ним и социализмом. В действительности же ни одно из названных выше течений конституционалистов не являлось социалистическим и не выдавало себя за таковое. Конституционалисты выступали за буржуазно-демократические, а не за социалистические преобразования. Церковники отождествляли их с социализмом, ибо знали, что это найдет благоприятный отклик среди толстосумов Мексики и правящих кругов США, на поддержку которых они в первую очередь рассчитывали. Называя конституционалистов социалистами, церковники рассчитывали на двойную выгоду: с одной стороны, скомпрометировать идеологию социализма, возлагая на нее ответственность за ошибки конституционалистов, с другой — скомпрометировать последних перед лицом крупной буржуазии и ее американских покровителей.
После падения режима Уэрты церковники сгруппировались вокруг его бывшего союзника — генерала Феликса Диаса, племянника дона Порфирио. Диас предпринял попытку мятежа против Каррансы, потерпел поражение и был вынужден бежать из страны.
11 июня 1915 г. Карранса в качестве главы конституционалистского правительства сделал заявление о политике по отношению к церкви, в котором говорилось: «Конституционные законы Мексики, известные под названием законов Реформы, устанавливающие отделение церкви от государства и обеспечивающие личности право исповедовать религию в согласии с его совестью и не нарушая общественного порядка, будут строго соблюдаться; следовательно, никто не будет подвергаться угрозе жизни, свободе и собственности из-за религиозных верований. Церковные здания будут продолжать оставаться собственностью нации согласно существующим законам, и конституционное правительство будет вновь предоставлять их для религиозпых служб в случае надобности» 7Х.
Правительство США, вмешиваясь, как оно это делало на протяжении всей истории независимой Мексики, в ее внутренние дела, тенденциозно истолковало это заявление как парушеппе принципа свободы вероисповедания и потребовало от Каррансы изменить свое отношение к церкви. В данном случае правительство Вашингтона заботилось не столько о свободе вероисповеданий, сколько о подрыве влияния правительства Каррансы. Американские католические организации во главе с кардиналом Гиббонсом требовали от президента Вильсона принятия «решительных мер» против Мексики72. В печати США широко распространялись «истории ужасов» о положении католиков в зонах, пахо-дшшшхся под контролем конституционалистских армий. Разумеется, что и Карранса, и Вилья, и Сапата в условиях ожесточенной гражданской войны не церемонились с церковниками-уэристами. На них накладывались контрибуции, их брали заложниками, высылали из страны и т. д. Однако «подлинные» рассказы о расстрелах церковников, насилиях над монахинями, об осквернении церквей, которыми пестрели страницы американских газет, на поверку оказывались сплошным вымыслом. Они сочинялись и распространялись с целью дискредитации конституционалистов. Гиббонс возмущался: «Пусть только тронут протестантского миссионера — и наше правительство пошлет канонерку для охраны американских жизней. Теперь же в Мексике многих казнят, а мы бездействуем». С нападками на президента Вильсона за его якобы неспособность оказать мексиканской церкви помощь выступили в конце 1916 г. кандидат в президенты от республиканской партии Чарлз Ивенс Хьюз и бывший президент, автор доктрины «большой дубинки» Теодор Рузвельт. Правительство Вильсона, утверждал Рузвельт, поддерживало «грабежи и профанацию церквей в Мексике и отвратительные и подлые действия по отношению к -служителям культа и монахиням. Чтобы оградить себя от этих нападок, Вильсон распорядился в январе 1915 г. опросить через государственный департамент всех американских консульских работников в Мексике об отношении конституционалистов к духовенству. Все единодушно опровергли россказни о расстрелах священников и
