изнасиловании монахинь. Категорически опроверг эти выдумки и генеральный викарий Мехико Антонио Паредес, тогда высший церковный чин в столице. Он сообщил только о двух священниках, расстрелянных сапатистами, и об одной церкви, занятой солдатами73, — не густо для Мексики периода гражданской войны, отличавшейся особой жестокостью.
Но и после этих фактов кардинал Гиббонс и другие американские церковники продолжали распространять вымыслы о зверствах, якобы чинимых конституционалистами над служителями церкви.
Нападки ультрареакционеров на президента Вильсона не были обоснованны, ибо в годы революции он дважды посылал войска в Мексику: в апреле 1914 г. для оккупации Веракруса п в марте 1916—-январе 1917 г. для поимки Вильи. И в том л в другом случае американцам не удалось сломить конституционалистов, а именно этого и добивались американские церковные иерархи и лидеры республиканской и демократической партий.
Антимексиканскую кампанию США поддержал папа Бенедикт XV. Вскоре после своего избрания 25 ноября 1914 г. он направил послание архиепископу Сан-Антонио (Техас) Джону С. Шоу, в котором одобрил его враждебное отношение к конституционалистам. Такое же послание папа направил 17 марта 1915 г. главе американского епископата кардиналу Гиббонсу. Бенедикт XV призывал американских церковников -неослабно бороться за то, чтобы в Мексике была восстановлена «христианская свобода» 74.
В конце 1916 г. в г. Керетаро собралась учредительное собрание для выработки новой конституции. В нем были представлены умеренные либералы — сторонники Каррансы и так называемые якобинцы — последователи генерала Альвара Обрегона. В феврале 1917 г. учредительное собрание приняло новую конституцию, закреплявшую демократические свободы, провозглашавшую право нации владеть недрами страны и необходимость осуществления аграрных преобразований. Религиозный вопрос был решен в конституции в духе законов Реформы.
Ст. 3 (измененная впоследствии) запрещала духовенству преподавать, содержать или руководить какими-либо учебными заведениями, за исключением духовных. Ст. 5 запрещала монашеские ордены. Ст. 24 подтверждала отделение церкви от государства, гарантировала свободу вероисповедания для всех культов, но запрещала религиозные манифестации (процессии, крестные ходы и т. п.) за пределами церковных зданий. Ст. 27 лишала церковь права владеть недвижимым имуществом и объявляла церковные здания собственностью нации. Она провозглашала: «Религиозные ассоциации, образованные церковью, к какому бы вероисповеданию они ни принадлежали, ни в коем случае не могут получать, владеть, управлять недвижимым имуществом либо капиталом, вложенным в него; имущество, которым они владеют в данный момент прямо или через посредников, переходит в собственность нации, и любой имеет право сообщить властям о такой собственности. Пресумпция будет считаться достаточным основанием для такой денунциации. Здания для отправления культа объявляются собственностью нации, представленной федеральным правительством, которое будет решать, которое из них может быть использовано с указанной целью. Епископальные резиденции, ректораты, семинарии, приюты и школьные здания, принадлежащие церковным учреждениям, монастырям, или любые другие здания, построенные или предназначенные для руководства, пропаганды, преподавания сторонников любого культа, объявляются собственностью нации и будут впредь использоваться исключительно для общественных нужд федерации или штатов согласно их юрисдикции. Все церковные здания, которые будут выстроены в будущем, будут принадлежать нации» 75.
Конституция запрещала монашеские — мужские и женские — ордены. Священники лишались права заниматься политической деятельностью, права избирать и быть избранными в законодательные органы республики. Конституция запрещала священни-кам-иностранцам заниматься религиозной пропагандой на территории страны, провозглашала право правительства регистрировать служителей культа и ограничивать их число, запрещала им появляться в публичных местах в церковной одежде, лишала их права наследия, запрещала им публично или частным образом критиковать законы или власти, открывать новые молитвенные дома без разрешения министерства внутренних дел. Каждый молитвенный дом должен был иметь своею уполномоченного, отвечающего за строгое соблюдение законов в указанном помещении и за предметы, используемые в культовых целях. Муниципальные власти обязывались под угрозой штрафа и увольнения регистрировать церковные здания и их хранителей и докладывать министерству внутренних дел через губернаторов штатов любую просьбу о разрешении использовать в культовых целях любое новое молитвенное помещение и также любые перемены в составе их хранителей. Запрещалось: церковным публикациям обсуждать политическую жизнь нации или касаться общественной деятельности государственных или частных лиц; политическим ассоциациям иметь в названиях какие-либо термины, имеющие отношение к религиозной деятельности; проводить политические собрания в местах, предназначенных для религиозных целей; священникам получать в наследство лично или окольным путем любое недвижимое имущество, принадлежащее церковной организации, или другим служителям культа, или частным лицам, если они не являются его родственниками по меньшей мере в четвертом поколении. Эти вопросы не подлежат компетенции суда присяжных.
Принятие конституции вызвало панику в церковных кругах. Почти все епископы бежали в США, где опубликовали резкий протест против нее. По наущению мексиканских иерар папа римский, — игнорируют святые права церкви, в то время как другие открыто противоречат им» 7б. Папа решительно поддержал протест мексиканских епископов.
С нападками на конституцию, в особенности на статьи, провозглашавшие суверенное право Мексики владеть своими недрами, выступило правительство США. В антимексиканскуго кампанию включилась американская католическая иерархия, а также церковники Западной Европы.
Однако правительство Каррансы, а после него и Обрегона вовсе не думало проводить в жпзнь пи антиклерикальные, ни многие другие прогрессивные по своему содержанию статьи конституции. Они даже не реагировали па нападки мексиканского епископата. И Карранса, и Обрегон пе хотели осложнять отношений ни с церковью, ни с США. И тот и другой стремились консолидировать, нормализовать обстановку в Мексике, медленно приходившей в себя после разрушительной семилетней гражданской войны. Прошло некоторое время, и церковники, оправившись после первоначального испуга, вновь стали развивать свою деятельность.
К концу 1919 г., —отмечает Роберт Куирк, —- положение церкви в Мексике значительно улучшилось. Епископам и большинству свящеппиков было разрешено вернуться в страну, и вновь руководители церкви перешли в наступление, сочиняя пастырские послания против социализма, способствуя изданию книг, памфлетов, защищающих точку зрения церкви на просвещение и социальный вопрос, и организуя и развивая клерикальные светские организации, выступающие за осуществление программы Льва XIII» 77.
Вновь была воскрешена Католическия партия. Теперь она выступала под названием Национальной республиканской партии. Лидерами ее стали прежние руководители Католической партии. Церковники открыто призывали к борьбе против правительства. Леопольдо Лара, епископ Такамбаро, писал в те годы: «Многие поверили такой чудовищной нелепости… будто католики в соответствии с указаниями римской курии не должны вмешиваться в вопросы политики. Глупцы!!! Разве католики не являются гражданами и не имеют права и имущества, которые следует защищать? Неужели пам надо выпрашивать и ждать свободы, как подачки, от наших собственных врагов?»78. Последователи церкви, пишет Паркс, и после принятия конституции «по-прежнему совершали паломничества, чтобы поклониться святой деве из Гуадулупы, а ее фанатики по-прежнему занимались самобичеванием, прижимали к головам венцы из кактусовых колючек и увешивали себе ноги тяжелыми железными гирями. Вся программа революции была духовенству антипатична. То обстоятельство, что духовенство, по его словам, имело свою программу реформ, не нарушало его союза с привилегированными классами… В 1921 г. (президентом тогда был Альваро Обрегон. — И. Г.) священники начали организовывать профсоюзы, объявив принадлежность к союзу, входящему в КРОМ79, смертным грехом. Но церковь ничего пе делала для осуществления своей программы. Фабриканты должны были принимать ее предложения по доброй воле. Рабочим говорили, что повиновение хозяевам и примирение со своей бедностью являются пх религиозным долгом. Ни один католический профсоюз ни разу не объявил ни одной забастовки» 80.
Как и в *10-е годы, отмечает Роберт Куирк, церковники не пытались разобраться, что означал социализм в их страпе, они не делали различия между марксистами и реформистами, большевиками и фабиапцами. В этом они педалеко ушли от «Силла-буса». Было только одно отличие от позиции 10-х годов: служители культа теперь считали своим главным врагом большевизм. Орган мексиканского епископата «Ревиста эклесиастика» призывал к борьбе с большевизмом, который, по ее словам, стремился «превратить нашу несчастную страну во вторую Россию» 81.
Особую активность развивали в этот период организации типа «Католического действия», возглавлявшиеся иезуитом Альфредо Мендесом Мединой, получившим специальную подготовку в Ватикане. Мендес Медина создал в 1920 г. Конфедерацию католических ассоциаций Мексики. В течение последующих пяти лет (1920—1925) под руководством Мендеса Медины в страпе были проведены 14 «социальных» недель, 2 сельскохозяйственных конгресса, 5 общенациональных конгрессов католических организаций (в их числе молодежи, женщин-католичек, католических профсоюзов). О размахе этой деятельности говорят такие данные: Католическая конфедерация труда Мексики, основанная в 1922 г., насчитывала три года спустя несколько десятков тысяч членов, более 300 центров; Организация католических дам — 21G центров и 23 тыс. членов; Ассоциация молодежи — 170 ячеек и 5 тыс. членов82. Общее число церквей достигло 12 757, пли на 314 больше ио сравнению с 1910 г.83
Пользуясь безнаказанностью властей, церковники, действовавшие в союзе с олигархами и американскими капиталистами, все больше наглели. 11 января 1923 г. они мобилизовали своих приверженцев на массовую демонстрацию в штате Гуанахуато, где в районе горы Кубилете, географическом центре Мексики, был заложен памятник Христу84. В религиозной процессии участвовали тысячи верующих во главе с И епископами и представителем папы римского в Мексике апостолическим делегатом^ Эрнесто Филиппп. Это переполнило чашу терпения правительства, и два дпя спустя по распоряжению тогдашнего президента Обре-гоиа Филиппп был выслан из Мексики.
И все же Обрегон даже теперь не желал обострять отношений с церковью. В ответе от 27 января 1923 г. на послание архиепископов, протестовавших по поводу высылки Филиппп, Обрегон указывал, что суть разногласий с церковью заключается в том, что духовенство отказывается поддержать социальную программу правительства, являющуюся по своему содержанию христианской. Обрегон отмечал, что духовенство выступает против сотрудничества с правительством, утверждая, что нельзя быть католиком, служить богу и добиваться социальной справедливости по примеру социалистов, хотя «постулаты подлинного социализма вдохновлены доктринами Иисуса Христа, который с полным основанпем считается самым великим социалистом в истории человечества». В заключение Обрегон заверял церковных иерархов, что правительство не станет чинить препятствии пх религиозной деятельности, и взамен просил не чинить препятствий правительству в его стремлении к социальной справедливости 85.
О желании Обрегона не обострять отношений с церковью говорило и то, что мексиканское правительство разрешило остаться в стране секретарю Филиппи монсеньору Серафино Чимино и позволило ему пользоваться кодом для связи с Ватиканом86. В декабре 1924 г. Чимино официально был назначен апостолическим делегатом в Мексике и вскоре (уже при правительстве Кальеса) приступил к исполнению своих обязанностей.
Восстание кристеросов
Между тем мексиканские церковники продолжали развивать антиправительственную деятельность в нарастающем темпе. 9 марта 1925 г. они организовали новую подрывную светскую организацию — Национальную лигу в защиту религиозной свободы, в которую вошли все другие массовые католические организации. Руководители лиги возглавили впоследствии восстание кристеросов.
На что рассчитывали церковники, обостряя свои отношения с мексиканским правительством? На дальнейшее осложнение политической ситуации в стране, па удачный контрреволюционный переворот, на интервенцию США, правящие
